Застава на Якорном Поле - Крапивин Владислав Петрович - Страница 14
- Предыдущая
- 14/31
- Следующая
Стало припекать. Горячие мухи побежали по лопаткам, по икрам. Ладно, ничего… Лучше не смотреть на часы, смотреть вверх и представлять холодное марсианское небо. А мимо проезжают всадники, поглядывают на лежащего мальчишку… А кусачие мухи – вовсе не горячие. Это, наоборот, уколы холода от песка, заледеневшего на вечной мерзлоте… А всадники едут, едут мимо мальчишки, который, наверно, и не настоящий вовсе, а вырезан из гранита древними мастерами…
– А-а!! Вы что, психи!! – Это ворвался в бункер Тын. Полоснул ножом по веревкам. Рванул Ежики с трубы. Орал и замахивался на троликов, которые с испуга роняли выигранные орехи. – Сволочи! Оставить нельзя одних!.. Он же совсем изжарился!
Ежики недоуменно глянул на часы. Песок пересыпался. Видимо, давно. Болел надавленный железом затылок. Но больше ничего не болело. Мальчишки щупали, оглаживали его спину и ноги.
– Никаких же следов нету, Тын…
Ежики дернулся, чтобы не лапали, коснулся ногой трубы. Ахнул, отскочил. Тронул ладонью. Труба была как раскаленная электропечь.
Он обвел глазами растерянных троликов. Резко сказал:
– Монету!
– Отдай, – велел Тын Жиже. Тот замигал.
– Ну! – грозно произнес Тын. – Я обещал, что без обмана.
– Нету же ее… – Жижа осип с перепугу. – Я… ее…
– Что-о? – Тын взял писклявика за свитер на груди. – Убью, киса…
Жижа тихонько заревел:
– Я думал, он все равно не выдержит… Я ее вчера на излучатель поменял для фотонного самострела… а-а…
– Вот и доверяй таким, – скорбно сказал Тын. – Что я теперь объясню Консулу?.. У, рожа… Гудзик и Лапочка, веревку! И… пшигу.
Услышав про неизвестную Ежики и, видимо, страшную «пшигу», Жижа заорал благим матом:
– Я все отдам! Не надо!! А-а! Я ему Яшку отдам!
И стало тихо.
– Чего-чего? – не поверил Тын.
– Я… Яшку…
– Откуда он у тебя?
– Выиграл у Канючки… На той неделе…
– И молчал, м-морда…
Ежики не верил ушам. Яшка – это было главное богатство среди ребячьих ценностей. По крайней мере, в границах Полуострова. Дороже всяких игрушек и многосерийных дисков. О нем ходили легенды. По слухам, он попадал то к одному, то к другому счастливчику: то как выигрыш в споре, то в обмен на какие-то сокровища… Ни сам Ежики, ни его друзья никогда Яшку не видели. И не надеялись увидеть… И вдруг – у этого писклявого тролика…
– Покажи! – велел Тын. – Да… Черт возьми, это он, хоть кольцами, хоть чем поклянусь… Везет же всяким недоумкам.
– Не надо отдавать, – сказал толстый Куча.
– Дурак! Консул обещал: если обманем, головы снимет. Ну что, берешь Яшку? Монету все равно не вернуть. Бери… И больше у нас носа не кажи. На…
Холодный, синевато-прозрачный, размером с огрызок толстого карандаша кристалл впечатался в ладонь Ежики.
Про Яшку рассказывали всякое. Говорили даже, что он – пришелец с какой-то звездной системы, где кристаллическая жизнь. Мол, скорее всего, летели эти жители в экспедицию к другим звездам, корабль взорвался, а Яшку занесло на Землю. От взрыва Яшка «сдвинулся в уме» и многое забыл. А может, он был просто пацаненок среди взрослых кристаллов-космонавтов и поэтому толком ничего объяснить не может. Как малыш, потерявшийся в центральном супермаркете…
Более рассудительные люди высказывали догадку, что Яшка – осколок кристаллической памяти со станции-спутника «Око». Эту станцию с искусственным мозгом Всемирный институт прогнозов запустил на дальнюю орбиту семь лет назад, чтобы вести наблюдения за всей жизнью планеты и давать предсказания во всех областях человеческой жизни. В общем, был это эксперимент большущего масштаба, и ученые возлагали на всевидящее «Око» массу надежд. Но станция, выйдя на орбиту, рванула белым пламенем и разлетелась на мелкие осколки…
Взрослые, однако, утверждали, что память «Ока» была не кристаллическая, а из биомассы искусственных нейронов. Ну да взрослые всегда спорят с ребятами, а потом выясняется, что все напутали…
Несмотря на кашу в голове (если представить, что у Яшки была голова), знал он ужасно много. Примерно как целая Академия наук. Обладатель Яшки мог не заботиться о школьных письменных заданиях: маленький кристалл выдавал на принтер сочинения по любому вопросу, причем ловко подделывал стиль ученика. Он мог рассказывать сказки и всякие истории о людях из неведомых стран, делал расчеты для электронных моделей, показывал удивительные фильмы, о которых никто раньше и слыхом не слыхивал. Или просто болтал и пел песенки. Но все это – если Яшка был в ударе. В хорошем настроении. А случалось и так, что он показывал на экране большую стереоскопическую фигу и выдавал стихотворную дразнилку, да такую ехидную, что хотелось расшибить дисплей и самого Яшку (но его поди расшиби, он как алмаз).
Бывало (и нередко), что Яшка просто нес околесицу – как справочный робот, у которого перепутались волноводы…
…Это все, конечно, Ежики знал, как и всякий мальчишка Полуострова. Сжал он холодный кристалл во взмокшей от волнения ладони и кинулся из бункера домой. Схватил там свой школьный «Собеседник», свинтил заднюю крышку (что, разумеется, не разрешалось), выдернул блок расшифровки программ, разогнул контакты и вставил между ними Яшку.
Экран мигнул. На нем появился большой знак вопроса – в виде червяка с кукольной головкой: глазки, уши и капризный рот.
– Ну, чего надо? – отозвался Яшка голосом невыспавшегося дошкольника.
– Я… не знаю… Здравствуй, – выдохнул Ежики.
– Чего-чего? – тоненько удивился Яшка.
– Здравствуй, – опять сказал Ежики и почему-то застеснялся.
– Это ты со мной здороваешься? – подозрительно спросил Яшка.
– Ну… да. А что?
– Тогда хорошо, – совсем по-мальчишечьи вздохнул Яшка. Знак вопроса исчез, побежали цветные волны. – Я думал, дразниться будешь.
– Я? Зачем?
– Не знаю… Все дразнятся. По крайней мере, сперва, когда знакомятся.
– Не, я не буду…
Они оба замолчали. На целую минуту. Потом Яшка спросил:
– Тебе что? Сочинение?
– Нет… У нас ведь каникулы.
– Тогда кино?
– Нет. Я просто так. Поговорить…
– Правда? Тогда говори.
– Яшка… Ты кто?
Цветные полосы метнулись, на экране расплылась черная амеба. Яшкин голосок обиженно задребезжал:
– А говорил, не будешь дразниться!
– Да я же… Чего я такого сказал-то?
– Я тыщ-щ-щу раз объяснял: не помню я, кто я такой! Чтоб не приставали! А ты опять!
– Но я же не знал! Я с тобой первый раз!.. Яшка… ну, извини.
Махнуло розовым светом, затем почему-то появились на экране желтые одуванчики, по одному шла божья коровка.
– Ладно… Я же правда не знаю, кто я… У меня на этом месте скол…
– Что?
– Ну, ты же видел! С одного конца я острый, а с другого обломанный. Это я откололся от корня… Там, за этим обломом, осталось такое… ну, не помню… Тебя как зовут?
– М-м… Матвей Юлиус Радомир.
– Покороче-то можно?
– М-м… можно… Ежики.
– Ежики… Ты почему молчишь?
– Не знаю…
– Нет, по-че-му?
– А что говорить?.. Мне тебя жалко. Что ты откололся, – признался Ежики.
Божья коровка улетела, одуванчики стремительно отцвели, опушились, потом на них дунуло, семена унеслись. Только один парашютик повис посреди экрана. Увеличился. Превратился в силуэт человечка. Смешно почесал ножку о ножку. Яшка сказал со снисходительным вздохом:
– Ты ничего парнишка. Я у такого давно не был…
– Можно я тебя с Яриком познакомлю? – неловко спросил Ежики.
– А он хороший? Как ты?
– Да в сто раз лучше! – искренне сказал Ежики.
Но с Яриком он Яшку не познакомил. Не мог решиться. Надо было тогда рассказать Ярику про все. И как струсил, отдал монетку. И как таскал «садовым троликам» постыдную дань… Конечно, потом он выдержал испытание иттов и тролики его даже зауважали. Но ведь монетку он все равно не вернул…
«Это же пустяк, – уговаривал себя Ежики. – Она ведь не была еще йхоло. Зато – Яшка!.. Он же гораздо лучше этой денежки. И я выручил его от тех, кто его дразнил… А Ярику можно просто сказать, что выменял Яшку на монетку. Это почти правда…»
- Предыдущая
- 14/31
- Следующая
