Портфель капитана Румба - Крапивин Владислав Петрович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/40
• Следующая

Было уже совсем темно. Костер почти погас, потому что запаса дров с собой взяли немного. Но ярко горел крупный корабельный фонарь, вокруг него, кутаясь в одеяла, сидели все, кто слушал историю капитана Ботончито. Светил между скал ущербный месяц, вздыхала вода – набегала на камни и гравий отмелей и отступала опять… А дядюшка Юферс все читал:

– "В одном из шведских доков "Бретонца" хорошенько починили. Грот-мачту с реями заменили другой – с гафелем и гиком. Теперь вместо прямых парусов там ставили гафельный грот и топсель, таким образом бриг превратился в бригантину. Капитан Румб поменял и название судна. Бригантина получила название "La Cartera", или попросту "Лакартера". Возможно, это в честь любимого портфеля капитана Румба. Известно, что по-испански "ла картера" означает именно "портфель". В экипаже бригантины было много испанцев, и капитан Румб научился хорошо говорить на этом звучном и красивом языке…

Сменив парусное вооружение, капитан Румб установил на судне шестнадцать карронад среднего калибра. Пушки "Лакартере" были необходимы, потому что Ботончито с экипажем добровольцев отправлялся в дальние и опасные плавания…"

Далее дядюшка Юферс читал о кругосветном плавании капитана Румба, о его приключениях у африканских берегов, об участии "Лакартеры" в морских боях с южанами во время войны Северных и Южных Американских штатов. О торговле с туземцами и стычках с соперниками на океанских дорогах. Капитан Ботончито сделался одним из тех морских бродяг, которые смысл жизни видят в плаваниях, необыкновенных событиях, открытиях и преодолении опасностей. Корабли таких капитанов были в прошлые времена как бы крошечными независимыми плавающими государствами. Эти моряки не имели подданства, а в отношении ко всем правительствам всегда находились в состоянии полувойны-полумира. Таможенные службы всех портов света обвиняли (и не без причин) эти экипажи в контрабандной торговле, но моряки считали, что каждый имеет право на вольную дорогу в океане, а платить налоги с товаров, за которые уже уплачена честная цена, – это значит кормить и без того сытых чиновников… Надо сказать и то, что капитанами таких вот вольных парусников было сделано немало географических открытий – не столь громких, как у Кука и Лаперуза, но тоже полезных для мореплавания.

– "Недруги распускали про славного Ботончито грязные слухи, – читал дядюшка Юферс. – Говорили даже, что он занимался пиратством. Это черная клевета, за которую Господь покарает на этом или на том свете всех, кто в ней виновен… Да, капитан Румб захватывал чужие купеческие корабли и не раз одерживал славные победы, пользуясь своим умением и храбростью, быстрым ходом "Лакартеры" и меткостью своих канониров. Но это была честная война, "Лакартера" имела каперское свидетельство, всегда выступая на стороне тех, кто сражался во имя справедливости… А когда каперство было запрещено международным соглашением, капитан Румб нападал только на тех, кто забыл Божьи заповеди и человеческую добродетель.

Враги обвиняли капитана Румба в жестокости. Но, клянусь Небом, он лишь однажды предал смерти двух человек не в бою, а после захвата в плен. Это были гнусный Жоао Кавергаш – капитан "Черной девочки" – и его помощник Томми Кочерга. Работорговля была тогда уже запрещена во всем мире, но "Черная девочка" тайно возила из Африки захваченных негров для плантаторов Бразилии. Ботончито с налета взял этот шлюп на абордаж, и когда на захваченном судне были открыты трюмы, моряки содрогнулись. Из трехсот несчастных пленников почти четверть была мертва – больше всего дети. Одни задохнулись ужасным трюмным воздухом, другие погибли от нехватки воды и пищи.

Ботончито приказал умерших похоронить в море, а Кавергаша и Кочергу вздернуть на ноках грота-рея. Поступать так с работорговцами международные законы предписывали всем военным судам. А то, что "Лакартера" не считалась официально военным кораблем и не принадлежала ни одной стране, разве меняло дело? Жоао Кавергаш и Томми Кочерга от этого не были добрее, а несчастные негры счастливее…

Экипаж "Черной девочки" Ботончито высадил в шлюпки и, дав им запас воды и провизии, посоветовал молить милости и прощения у Господа, который, может быть, не оставит их в открытом океане. Половину своих матросов капитан Румб перевел на "Черную девочку", после чего шлюп и бригантина двинулись к Берегу Слоновой Кости, где и передали освобожденных африканских жителей под покровительство колониальных властей.

Власти приняли несчастных, обещая способствовать их возвращению в родное племя. Но затем стали придирчиво интересоваться документами и родом деятельности "Лакартеры". Пришлось уносить ноги, оставив "Черную девочку" портовой страже, хотя шлюп был, по совести, законным призом капитана Румба…

Что касается экипажа "Черной девочки", то Господь и в самом деле оказался милостив к этим негодяям. Их подобрал французский фрегат, и потерявшие остатки совести разбойники, умножая свои прегрешения, заявили, что они моряки с честного торгового судна, которое ограбил вероломный пират Ботончито… С той поры военные корабли разных стран неустанно охотились за "Лакартерой", но море и ветер всегда спасали славного капитана Румба и его быструю бригантину…"

– "Следует сказать, что капитан Румб никогда не стремился к наживе. Его домом всегда был корабль, его радостями – морская жизнь и приключения, а его богатством – коллекция медных пуговиц, которая за годы плаваний многократно выросла и заполнила весь заслуженный капитанский портфель.

Многие из экипажа "Лакартеры", заработав опасным промыслом свою долю богатства, покидали бригантину, чтобы посвятить дальнейшую жизнь мирному существованию на суше. На их место приходили другие, помоложе. Но были и такие, кто навсегда связал свою судьбу с Ботончито. Среди них Бен Вудро по прозвищу Большая Чума, который под влиянием капитана поумнел и стал добрее душой.

…Когда экипаж делил прибыль от торговых сделок или добычу после веселой схватки с противником, капитан предавался своему невинному, похожему на детскую игру увлечению. Он раскладывал на столе в каюте, перебирал и разглядывал свое медное богатство. Каждую пуговицу он помечал номером, зарисовывал ее в тетрадь и кратко писал, откуда она здесь и кому раньше принадлежала. За любой пуговицей чудилась ему занимательная история, многие радовали красотой чеканного узора… Теперь в коллекции было много пуговиц с камзолов, сюртуков и мундиров известных капитанов и адмиралов. И всякая новая находка приводила нашего капитана в бескорыстное ликование.

Именно это стремление обладать пуговицами всех морских знаменитостей толкнуло капитана Румба на отчаянный шаг, который потом осуждали многие.

Я всего-навсего судовой казначей и писарь, я не судья нашему капитану и потому расскажу честно и без вымысла историю с пуговицей Джугги Ройбера по прозвищу Красный Жук, а Бог решит, сильно ли согрешил капитан Румб, беспокоя прах старого капер-адмирала. И надеюсь, простит ему этот грех.

Прежде всего должен сообщить всем, кто любит истину, что рассказы о бриллиантовых пуговицах Джугги Ройбера – пустая выдумка. Я сам был в пещере и держал фонарь, когда поднимали крышку над гробом Красного Жука (упокой, Господи, его душу и прости все неправедные дела). Пуговицы были самые простые, медные и даже без всякого рисунка, плоские. Капитан Ботончито осторожно срезал одну из них и сказал со всяческим почтением:

– Прости, Красный Жук, что я тебя потревожил, но для меня большая честь иметь одну из твоих пуговиц. А чтобы ты не обижался, я оставлю тебе другую, из чистого золота. – И стал прикалывать булавкой золотую пуговицу к камзолу мертвеца.

И тут случилось то, что стало причиною многих недоразумений и легенд.

• Предыдущая
• 19/40
• Следующая