Граната (Остров капитана Гая) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/44
- Следующая
На нижней площадке возникли две фигуры. Мужчина и женщина. Они торопливо шагали вверх и о чем-то весело и сбивчиво говорили. Мужчина был несомненно Толик.
Гай сжал губы и опять уселся на бетонном уступе.
– О! – сказал Толик. – Это ты? Ты тут… чего?
– Любуюсь ночным городом, – официально ответствовал Гай, надавив на слово “ночным”.
– Меня, что ли, ждешь?
– А кого?! – взвинтился Гай. – Может, адмирала Крузенштерна?! – И подумал: “Не зареветь бы…”
– Я же говорил: попадет мне, – сказал Толик спутнице.
Она коротко и как-то бархатисто рассмеялась. Гай покосился. Девушка была рослая, плотная, с тяжелой черной косой. При свете лампочки Гаю показалось, что у нее очень красный большой рот и похожие на сливы глаза.
– Гай, познакомься, – сказал Толик. – Это Алина. Для полноты информации – Алина Михаевна.
– Очень приятно, – с предельной ядовитостью отозвался Гай. Он смотрел на Инкерманский маяк.
– Гай, будь к ней снисходителен – это как-никак твоя будущая тетя.
Гай резко обернулся.
– Алина – моя невеста, – церемонно сказал Толик.
– И без сомненья, станет моей женой.
Гай, не вставая с парапета, поклонился:
– Очень рад.
Эти два слова можно было перевести длинной фразой, смысл которой сводился к тому, что тетушка нужна Гаю, как дельфину брюки, и что забывать из-за будущей родственницы – даже невесты – других родственников (не будущих, а настоящих) – потрясающее свинство, и что Толик поступает так не первый раз, и поэтому Гай забывать свои обиды легко и скоро не собирается.
– Толик, – глубоким грудным голосом произнесла Алина. – Мальчик думает, что ты задержался из-за меня.
– Придется перейти на язык документов, – со вздохом произнес Толик и протянул Гаю бумажку. Это были два билета в кино.
– Ну и что? – сумрачно спросил Гай.
– Доказательство. Видишь, контроль не оторван? Мы собирались чинно-благородно в кинотеатр “Приморский” на семь часов. В девять я был бы дома перед вашими строгими очами. Но экстремальные обстоятельства помешали и тому и другому. То есть кино и своевременному возвращению…
– На него хулиганы напали, – сказала Алина.
Толик взял Гая за плечо:
– Пойдем.
Когда прошли шагов двадцать, Гай неловко спросил:
– Правда, что ли?
– Что?
– Ну… хулиганы…
Толик неловко хихикнул.
– Главное, день еще белый, солнце не зашло, а они подходят на бульваре, два пижона. Обычный диалог: “Дай закурить”. – “Не курю”. – “Жалко, да?” – “Гуляйте, мальчики…” – “Ах, мы мальчики, а ты – дядя?” – И ручкой на дядю…
– Ну и что? – нервно спросил Гай.
– Ну, что… Я одного посадил на время под акацию, а другому стал разъяснять, что он не прав, он обмяк как-то сразу… Я думал, слегка постукаю их по очереди, с педагогической целью, и отпущу. Но не тут-то было. Алина Михаевна проявила излишнюю инициативу. Куда-то кинулась, тут же явилась с морским патрулем, а те милиционера кликнули… Ну и пришлось “Лимонадного Джо” поменять на визит в отделение… Интересно, что сперва чуть-чуть сам не оказался виноватым: побил, мол, мирных прохожих. Хорошо, умный капитан подошел, разобрался… У одного свинчатку из кармана выудили…
– Даже не верится, – вздохнул Гай.
– Что? То, что свинчатку нашли?
– Вообще… Что в таком городе такие гады…
– Всякое бывает… Хотя они, кажется, ялтинские… А этот “Лимонадный Джо” для меня какой-то заколдованный. В Москве, помню, купил билеты – и срочно в институт вызвали. Был в Ленинграде, увидел афишу, побежал в кассу – ногу подвернул, вместо кино в травмапункт попал… Тьфу… А так хотелось посмотреть, говорят, веселая штука.
– Мура, – сказал Гай. – Все думают, что это про правдашних ковбоев, а это чушь. Одно издевательство…
– Это же комедия!
– Не комедия, а чепуха. Я смотрел и плевался…
– А где ты сумел? Дети до шестнадцати не допускаются!
– Ох уж! Где не допускаются, а у нас в ДК судостроителей – пожалуйста… Толик…
– Что?
– А они тебя… ничего?
– Да ну… хлипкие личности, – бодро сказал Толик.
– Все-таки двое…
– Я так перепугалась, – сказала Алина.
– Ну и я тоже, – засмеялся Толик. – В том-то и дело. Мне с перепугу как раз все и удается в самом лучшем виде… Я и диссертацию раньше срока защитил тоже с перепугу. Потому что прихожу однажды к шефу, а он говорит…
– Да знаю, знаю, – сказал Гай. – Я эту историю четыре раза слышал.
– Ох уж, четыре…
– Да. Один раз ты папе рассказывал, два раза мне и маме и один раз кому-то по телефону…
– Вот такой у меня братец-племянничек, – сказал Толик.
– Хороший, – отозвалась Алина и наклонилась к Гаю (он учуял запах “Красной Москвы”). – А Толик в самом деле все делает с перепугу. Он в любви мне так признался. Со страху…
– Да, – вздохнул Толик. – Было…
– Как это? – недовольно спросил Гай.
Алина бархатисто смеялась в темноте, платье ее шуршало.
– А вот так… Идем мы по Синопскому спуску, он молчит, я спрашиваю: “Толик, о чем ты думаешь?” А он… я в точности запомнила: “О принципе прямого преобразования направленного электромагнитного излучения в акустическую волну”. Я чуть на ступени не села.
– Это единственно реальная возможность прямой связи космоса с глубиной, – доверительно объяснил Толик Гаю. – Женщинам этого не понять… хотя Алина и работает в пресс-бюро при лаборатории.
– Не перебивай, – сказала Алина. – Я ему и говорю: “Ты не мог найти для девушки более подходящих слов?” А он: “Я это… мог бы… Будь моей женой…”
– А вы? – холодновато спросил Гай.
– А что я? – засмеялась Алина. – Сразу и согласилась. Потому что я эгоистка. Люблю счастливых людей, у их счастья можно греться, как у печки.
– Разве Толик такой уж счастливый?
– Конечно, – серьезно ответила Алина. – Он счастливый в самом главном, он свое дело нашел. И удач у него в этом деле – выше головы.
– Тьфу-тьфу-тьфу… – суеверно плюнул Толик.
– Ничего не “тьфу”… Про него за границей пишут. В сорок лет он станет академиком, а я толстой и важной супругой академика… Разве плохо?
– Не знаю, – сказал Гай и повернулся к Толику. – Лишь бы ты сам не сделался толстым и важным.
– Ни за что на свете… Гай, давай, проводим Алину, а потом уж домой…
– А где живет… Алина Михайловна?
– Недалеко, за площадью Коммунаров… Только не Михайловна, а Михаевна.
– У меня папа был молдаванин, – сказала она.
– Михай… так румынского короля звали, – брякнул Гай.
Алина засмеялась:
– В отцовском селе чуть не каждого второго так зовут. Это все равно, что русское имя Михаил. Как у тебя.
Гай поморщился. Толик быстро объяснил:
– Князь Гаймуратов свое имя терпеть не могут-с.
– Хватит обзываться-то, – сказал Гай.
– Виноват-с… Кстати, сегодня получил от твоей мамы письмо. Одно на двоих. Пишет, что съездила прекрасно, соскучилась по ненаглядному Гаю и ждет не дождется, когда он явится домой… Еще пишет, что Галина уже отстроила пол-Ташкента и приедет в сентябре…
– Получил и молчит! – возмутился Гай. – Что еще пишет?
– Сообщает, что некий Юра Веденеев извелся по Гаю, все спрашивает, когда приедет.
Гай вздохнул радостно и виновато.
– Соскучился? – ласково спросила Алина. – Хочется домой-то?
– Хочется… и уезжать не хочется.
– Душа пополам. Диалектика жизни, – заметил Толик. – Ничего, тебе осталась еще неделя. Догуляешь – и к родным пенатам…
– Толик, а от Ревского ничего не слышно? Вдруг не успею отсняться?
– Он обещал завтра со мной связаться. Успеешь, выход назначен, кажется, через два дня.
– Ура…
– А завтра у меня свободный день и у Алины отгул. Может, втроем закатимся куда-нибудь, а?
– А вот и нет, – сказал Гай.
– Что так?
– У тебя своя личная жизнь, у меня своя. Завтра мы с Асей пойдем по городу. По всей линии Обороны…
- Предыдущая
- 29/44
- Следующая
