Дело о ртутной бомбе - Крапивин Владислав Петрович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/24
• Следующая

Тут была неточность. Про телефон было ведомо не всем. Ну, пацаны да, знали, а среди взрослых – лишь некоторые окрестные жители. Потому что будка стояла среди всяких буераков.

И Митя узнал о ней лишь в день "картофельной операции". Вернее, вечером.

После торговли вернулся он домой в середине дня и до вечера чувствовал себя победителем. Правда, повесть "Корсары Зеленых морей" не очень-то двинулась – несмотря на новую французскую тетрадь и японскую ручку. Написалось меньше страницы. Но Митя решил, что не будет расстраиваться, дождется вдохновения и тогда уж… А пока, чтобы вновь порадоваться, пересчитал оставшиеся после покупки деньги. Было чуть больше семидесяти рублей. Митя на столе придавил бумажки столбиком пятирублевок.

Мама и отец пришли с работы одновременно. Мама зачем-то сразу заглянула в ванну и захотела узнать, "что? здесь? происходило?"

Митя сообщил, что происходило мытье картошки, которую он, Митя, как ему и было сказано, "реализовал". И купил на вырученные деньги необходимую тетрадь. И черную ручку. А оставшиеся деньги он честно вносит в семейный бюджет, чтобы никто больше не считал его бездельником. И широким жестом указал на стол, где лежали ассигнации и монеты.

Была сенсация. Мама забыла, что следует поругаться из-за ванны. Папа покашливал и чесал щетинистый подбородок. Правда, узнав, к а к а я именно выручка, заметил неосторожно, что могла бы она быть и посолиднее. Мама пронзила его в з г л я д о м. А Митя сообщил, что работал с партнером, который обеспечивал транспорт и рекламу. Так что сами понимаете…

Мама и папа захотели узнать подробности. Митя подробности изложил и даже попытался воспроизвести, как Елька на ходу декламировал торговые лозунги.

– Вот кого надо в литературный класс! А вы зачем-то упихали в лицей меня!

Но и это "упихали" ему сегодня простили. Потому что была радость. И дело не в заработанной сумме, а в том, что сын впервые совершил с а м о с т о я т е л ь– н ы й п о с т у п о к!

А вечером, около восьми, родители ушли к Юрию Юрьевичу, папиному коллеге, который отмечал десятилетие свадьбы.

Когда уходили, Митя надулся:

– А мне опять сидеть дома одному.

– Что значит "опять"! – тут же взвинтилась мама. – Можно подумать, что мы каждый вечер ходим по гостям! Собрались в кои-то веки! А ты, значит, маленький и боишься побыть дома один?

– Не боюсь, а скучно.

– Ты же купил свою в о ж д е л е н н у ю тетрадь! Вот, сиди и пиши!

– А по заказу не пишется! Это ведь не конторские бумаги в страховой фирме!

– Отец, ты послушай, как он разговаривает! – разгневалась мама, которая работала именно в такой фирме.

– Ну, началось! – грозно сказал папа. – Дмитрий!

– Не началось, не началось! Идите, танцуйте там и пейте заморские вина. Только не говорите: "Не смей весь вечер сидеть у компьютера".

– Не смей весь… тьфу! Сиди сколько влезет, – сказала мама. – Только не лезь в мои рабочие файлы.

– И в мои, – сказал папа.

– Больно надо…

Обычно по вечерам у монитора сидели папа или мама – работа. Попробуй подступись. Да Митя не очень-то и рвался: после суматошного дня лучше поваляться с книжкой на диване. Однако сейчас подумал, что неплохо посидеть у экрана, когда никто не прогоняет, помочь мускулистому Гераклу в игре "Двенадцать подвигов" или посражаться с чудищами в страшилке "Лабиринты черного замка"

Но когда он в комнате родителей сел к заслуженной и обшарпанной "четверке", пальцы почему-то сами вызвали программу "Word".

И появилось на экране белое, как тетрадная страница, поле. И Митя вдруг испытал зябкое волнение – такое же, как при виде чистого тетрадного листа. И… то, что с трудом писалось в новой тетради, сейчас вдруг "поехало" само собой. Митя быстро напечатал придуманное еще днем начало и с разгона пошел дальше:

"…Конечно, никаких морей под Мокрушином нет. Есть только пруды, где разводят карпов, да небольшое Медвежье озеро, вокруг которого сроду не водилось никаких медведей, а только лягушки да дикие утки. Зато зелени вокруг Мокрушина полным-полно. Это и луга, и перелески, и Ермиловский бор, в котором заблудиться – раз плюнуть. Это Вовка любит так говорить по всякому делу: "Раз плюнуть!"

Я сказал ему однажды:

– Давай придумаем, что вокруг нас Зеленые моря, а мы в них – корсары. Как Френсис Дрейк!

– Раз плюнуть!

И мы придумали. И взяли в нашу команду соседскую Лариску Батянину и ее восьмилетнего брата Лёшку. Он хотя и самый младший, зато хитроумнее всех.

Это он, Лёшка, сразу сказал, что пираты, корсары и прочие дрейки посуху не плавали и что пускай Медвежье озеро будет частью Зеленых морей, а он знает, где на нем раздобыть корабль. Это старая никому не нужная лодка, она лежит у воды на песке, и надо только пробраться к ней через сухие тростники.

Пробирались мы долго. И я предложил назвать эту широченную прибрежную полосу "Стреляющая пустошь", потому что сухие стебли трещали под ногами, как пистолетные пистоны. И все согласились. А маленький полуостров с песком, где лежала лодка, я предложил назвать "Язык желтого дракона". И все опять согласились, кроме Лариски, которая сказала, что драконы противные, как жабы. Но нас было большинство.

Лодка оказалась совсем исправная, без дырок. И тут мы заметили, что Лёшка как-то странно пригибается и оглядывается и разговаривает шепотом. Лариска взяла его за шиворот и велела признаваться, в чем дело. И он "кажется, вспомнил", что эта лодка "кажется, не совсем ничья, а кажется, одного рыбака, которого зовут Константин Петрович".

Мне захотелось домой.

Лариска хотела дать брату подзатыльник, но он присел.

А Вовка сказал, что мы же не знали, что лодка не беспризорная и что так и скажем, если что… А сперва покатаемся и поиграем в нападение корсаров на испанский город Картахену, как в книжке "Вскормленные океаном".

Я сказал, что тяжелую лодку нам не спихнуть на воду. Но Вовка сказал "раз плюнуть". И мы начали спихивать. И мне еще сильнее захотелось домой, но приключений тоже хотелось. Хотя известно, что приключения – это сплошные неприятности, только про них почему-то потом интересно вспоминать…"

За окнами было уже темным темно – август. А Митины пальцы будто сами собой бегали по клавишам. Вот тебе и "на компьютере я не могу"! Оказывается, очень даже "могу"!

Митя вдохновенно облизывал губы. Иногда переставал печатать, чтобы перечитать абзац и сразу исправить опечатки (а их – куча!). И потом – снова!

"…Вместо весел мы нашли в ольховнике длинные кривые палки. Вовка сказал, что на мелких местах можно ими толкаться, а на глубоких грести. Я сказал, что грести такими нельзя. Но Вовка, конечно же, сказал, что раз плюнуть"…

Митя закрыл глаза, вспоминая запах сырого песка, теплой озерной воды и осоки. И "замирательное" ожидание близких приключений… И в прихожей неприятно, непрошено зазвонил телефон.

Кто бы это? Мама интересуется, все ли у Мити в порядке? Но известно, что у Юрия Юрьевича нет телефона.

Митя выскочил в прихожую, с опасливым ожиданием сказал в трубку:

– Квартира Зайцевых… Кто вам нужен?

• Предыдущая
• 8/24
• Следующая