Гопники - Козлов Владимир Владимирович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/32
- Следующая
– Понял. До свидания.
Я захожу в подъезд, оборачиваюсь и смотрю на Диму. Он ссыт, повернувшись к дереву.
Дома мама, как всегда, начинает наезжать:
– Где ты был? Что делал?
– Я уже не в первом классе. Что хочу, то и делаю.
– Если ты такой взрослый, то иди и заработай себе на жизнь. Думаешь, это легко: прожить на то, что я зарабатываю? Плюс копейки, что отец приносит? Он, можно сказать, себе на выпивку работает.
– Я ничего особенного не прошу.
– А о чем особенном может идти речь, когда на самое необходимое не хватает?
– Ладно, ты всегда так говоришь. А у самой три тысячи на книжке.
– Эти три тысячи, если хочешь знать, для тебя лежат. Ты ведь женишься когда-нибудь, надо будет хозяйством обзаводиться. К тому же, эти деньги – наследство от бабушки, за ее дом. С моей зарплатой столько за всю жизнь не скопишь.
– Мне эти деньги не нужны. Лучше их сейчас потратить, чем ныть, что денег мало.
– Это я-то ною? Как ты с матерью разговариваешь?
Я молча смотрю в окно. Она еще бубнит, потом уходит на кухню.
– Ну, как? – спрашиваю я на следующий день у Быка.
– Хуево. Всю ночь сидел у них в ментовке, пиздили. Грозились в жопу торпкануть и завафлить. Утром дали пятьдесят рублей штрафа и говорят – пиздуй отсюда.
– А штраф за что?
– Как за что? Хулиганство, блядь. Ну, пидарасы, блядь. Встретить бы, блядь, Горбатого где-нибудь одного, и чтоб он без дубинки и пистолета – я бы его убил на хуй.
– А Гулькина как?
– Заебись.
– Что заебись?
– Все заебись. Дала. Я пошел к ней утром, прямо из ментовки, домой не заходил. Одна дома, училу засимуляла. Ну, хуе-мое, привет, привет, мы же на вечер договорились. Ну, я говорю, типа, зачем ждать вечера, когда можно сейчас. Ну, посидели, попиздели, потом легли.
– И она сама?
– Ну, как сама? Я взял ее за жопу, говорю – пошли. Она – нет, не сейчас, давай потом. Я говорю – не пизди, давай сейчас, ну и все такое. Поебались, потом легли спать, потом я еще ей палку поставил. Пожрал и пошел домой.
– Ну и как она?
– Заебись. Умеет ебаться. Ее, наверное, после школы уже полгорода переебало. Но мне насрать.
– А если я к ней подвалю?
– Ни хуя не будет. Она сейчас меня любит и тебя пошлет на хуй. Знаешь, что мне рассказала? Что хотела с Бырой поебаться.
– Пиздишь.
– Зуб даю. Сама сказала – зачем ей пиздеть. Только просила, чтобы никому не говорил. Так что, ты тоже никому.
– Нет, все равно не верю. Он же весь восьмой класс к Анохиной доколупывался, с ним еще Обезьяна разбирался до всей этой херни.
– Я сам чуть не охуел, когда услышал. Говорю – ты что, Быра же такой урод, зачем он тебе? А она говорит – вы, типа, пацаны, не разбираетесь. У него глаза красивые, говорит, и жопа.
– Надо с пидарасами его познакомить.
– Ну, ты и знакомь. Это у тебя их, наверное, море знакомых, раз уже в троллейбусе приебываются…
– Ладно, не пизди. Лучше расскажи про Быру.
– Ну, короче, он привел ее к себе – бабы дома не было, она в больнице была. Они ее с мамашей отпиздили так, что в больницу отвезли.
– За что?
– Не знаю. Тебе не все равно? Короче, они там выпили, хуе-мое. Потом зажимались и она говорит – ну, я сейчас приду, типа. И пошла в ванную. А Быра музон врубил на всю катушку. И думает – а что, если не встанет? Первый раз, все-таки. Решил задрочить. Сел на кресло и дрочит. А тут его мамаша пришла. И представь картину – музон бомбит, Быра в кресле дрочит, а тут Гулькина из ванной голая выходит.
– И что потом?
– Ничего. Мамаша ей говорит – уходи, ну, она оделась и ушла. А ему, наверное, пиздюлей навставляла.
После школы закидываю сумку домой и иду на остановку. Подходит Бык. У него есть бабки – стипуха, и он берет нам по бутылке пива.
– Смотри, ни хуя себе, – говорит Бык. Неформал прет к остановке с какой-то красивой бабой. Я ее уже несколько раз видел на районе, но появилась она здесь недавно.
– Она в евонном доме живет, – говорит Бык. – Недавно переехали.
– Пошли, подойдем?
– Ну их на хуй, потом.
Они стоят на остановке, о чем-то базарят, ржут. Она в джинсах и джинсовой куртке, волосы белые, длинные.
– Как ты думаешь, он ее ебет? – спрашивает Бык.
– Вряд ли. А какая тебе разница?
– Ну, все-таки баба ничего. Не могу понять, зачем ей этот неформал сраный.
– Она сама такая.
– Наверное.
Неформал с бабой садятся в троллейбус и уезжают. На остановку припирается Вэк с приминой во рту.
– Слышали, что Быру посадили?
– Нет. За что?
– Навставлял кому-то. Ехал пьяный в троллейбусе и доколупался до мужика с бабой. Мужик ему что-то объяснял, а Быра начал его пиздить. Нос сломал. Приехали на Рабочий, а там Миша Горбатый. Ну, они к нему. Быра съебываться – но пьяный, куда он убегит? Горбатый словил его и отпиздил палкой, а мужик заяву написал. Потом машину вызвали, и Быру – в районную ментовку. А там видят, что ссуль и фраер – и начали пиздить. Хотят все, что у них есть, на него повесить. Типа, если не признаешься, упиздим. Ну, он и признался.
– И что теперь?
– Жопа ему теперь. Ему уже восемнадцать – пойдет не на малолетку, а в нормальную зону.
– Пошли в «контору». У меня есть ключ, – говорит Вэк.
– Откуда? – спрашивает Бык.
– Обезьяна дал.
– Ты что, там уже за хозяина?
– Да нет. Так просто. Ладно, пошли.
Заходим на «точку», покупаем на деньги Быка бутылку самогонки, потом – в «контору». Закуски нет.
– Ладно, выпьем так. Что, мы целки какие-нибудь? – говорит Вэк.
Разливаем, пьем.
– Ну, Быра, конечно дурак, – трындит Бык. – Теперь ему точно жопа. Сядет лет на пять, а раз он фраер, то на зоне ему пиздец.
– Да, Быра, конечно, гондон, – говорю я. – Только до дохлых доебываться мог – типа здоровый.
– Ну что, еще по одной? – спрашивает Бык.
– Разливай.
Допиваем сивуху и идем гулять. Дало неслабо, особенно Быку. Он идет, шатаясь, и все время куда-то пропадает.
– Где Бык? – спрашиваю я Вэка.
– Хуй его знает. Может, ссыт под забором и ли домой пошел. Да хуй на него – на своем районе ничего с ним не станет.
– Может, поищем его?
– Ну, на хуй.
Доходим до остановки, садимся на лавку. Откуда-то вылезает Миша Горбатый с двумя дружинниками. Я знаю одного: это папаша Севастьяновой. Она с нами училась до девятого, потом ушла в техникум. Говорят, мужик хотел стать следователем, но что-то там не получилось, и вот теперь ходит дружинником с ментами.
- Предыдущая
- 25/32
- Следующая
