Страховочный вариант - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/15
- Следующая
– Я не помню.
– Зато я помню – пятерик. Я всё помню, а что делать – без этого нельзя. Пойдёмте отсюда куда-нибудь в тишину. Не нравится мне тут, в давке и суете, беседовать с интеллигентным человеком. Может, в Катькин садик?
Марк Сергеевич, посмотрев незаметно по сторонам, кивнул, и мы, как два старых друга, спустились вниз.
Возле подземного перехода, увидев нищего, Шварц вынул из кармана червончик и сунул тому в протянутую руку. При этом прослезился, покачал головой и посетовал:
– Боже мой, до чего дожили?! Старичкам кушать нечего. Может, лет через пять я также буду стоять с протянутой рукой, и какой-нибудь благородный человек поделится со мной последним.
– Гражданин Шварц, перестаньте бить на жалость. Где было ваше благородство, когда вы у «Альбатроса» валюту ломали?
– То было застойное время, и я лишь боролся с существующим положением. Что за ерунда – статья 87 – незаконные валютные операции! Человек не мог пойти и свободно купить валюту. Я был против и пытался таким образом привлечь общественное мнение. Но, увы, общество не оценило моих порывов.
– Бедняга.
Продолжая мирно беседовать, мы дошли до садика и сели на скамеечку за памятником Екатерине.
– Слушаю, – прокашлявшись, сказал Шварц. Я достал фотографию перстня и показал.
– Знакомая штучка? Марк Сергеевич внимательно рассмотрел фото.
– Это не старинная вещь, вот всё, что я могу сказать. Такого ширпотреба сейчас полно. Ничего особенного. А собственно, что вы хотите знать?
– Кто владелец?
– Ну, молодой человек, это нереально. С такими инициалами полгорода ходит.
– Не исключено, что он имеет отношение к кое-каким кругам.
– Каким?
– Как это сейчас принято называть – организованная преступность. Возможно, из-за этой вот гайки убили уже двоих.
– Тогда дайте подумать. Нет, Кирилл Андреевич, вы поймите, я не профессор Мориарти и всё знать не могу.
– Естественно. А я и не тороплю. Но всё же ваше нахождение на Галере вовсе не случайно.
– Да бросьте. Что я, воротила какой или кидала? Да, с сигаретами балуюсь, но не больше.
– Хорошо, хорошо.
Марк Сергеевич извлёк блок сигарет, по привычке со-рвал обёртку, но потом вдруг опомнился и резко вернул всё назад в пакет, после чего извлёк из кармана мятую пачку «Аэрофлота».
– Да не волнуйтесь. Бросайте курить, и хлопот меньше будет.
– Вы слышали о Климовской группировке? Они курируют пару районов в городе.
– Разумеется. Что-то среднее между малышевцами и тамбовцами. Хотя лично ни с кем из представителей не сталкивался.
– А кто возглавляет эту группировку, знаете?
– Ну, Климов.
– Его имя Михаил. Усекаете? «МК».
– Что, это его гайка?
– Не знаю, я всего лишь говорю о совпадении инициалов. Но есть одно маленькое «но». Я на днях на Галере слышал пулю, что он исчез. Пропал. В принципе, ничего удивительного, могли грохнуть, сейчас война среди групп идет, а Миша последнее время зарываться стал.
– Стало быть, Марк Сергеевич, вы знаете не только о его исчезновении, да? Может, поделитесь по старой дружбе, что там ещё за слухи на Галере летают о его персоне?
– Этот разговор между нами?
– Нет, я сейчас плакат на грудь повешу с надписью, что Марк Сергеевич Шварц рассказал милиции о Михаиле Климове кучу гадостей, и по Невскому пойду.
– Вы поймите, мне лишние заморочки не нужны, и рассказываю я только потому, что раньше имел с вами дело и знаю о вашей порядочности.
– Не просто порядочности, а о большой порядочности, – уточнил я. (Я – скромный человек.)
– Так вот, Клим – человек серьёзный. И как любой серьёзный человек овеян всякими легендами и слухами. Поэтому за достоверность информации не ручаюсь, так как лично с ним не знаком. Рассказывают, что несмотря на спокойную внешность и балагурный характер, человек он весьма суровый. Если кто-то случайно обзовёт его в людном месте козлом или мудаком, то он вместе со всеми посмеётся и даже похлопает обидчика по плечу, так что тот к вечеру уже и забудет об этом. А Клим – нет, И можете быть уверены, человек тот долго не протянет.
– Что, его убьют?
– Нет, просто пропадёт без вести. И в лучшем случае найдутся одни ботинки. Милиция дело-то, конечно, заведёт, но на этом всё и закончится.
– Что, по ботинкам дело возбудят?
– Ах да, забыл сказать. Ботинки-то вместе со ступнями найдутся.
– Понятно.
– Но вместе с тем он – человек сентиментальный. Примерно как я. Может нищему пару сотен баксов отстегнуть. Хотя не исключено, авторитет завоёвывает этим. Говорят, может помочь абсолютно незнакомому человеку. А если обещал, расшибётся, но сделает.
– Игра на публику. А его профиль?
– Можно подумать, они профилируются. Если бы он бутылки собирал, я бы удивился. Профиль-то везде одинаковый – рэкет, наркота, разбои, оружие. Ну, что вам объяснять?
– Вы знаете кого-нибудь из его группировки?
– Кое-кого. Но, пардон, также мне известно и о границах дозволенного. Поэтому ничем помочь не могу.
– Паника большая из-за его пропажи?
– Да, все бегают и спрашивают: «Где Миша Климов? Где Миша Климов? К вам, случайно, не заходил?» Вы же не глупый человек, Кирилл Андреевич. О таких вещах не слишком спешат рассказывать. Я уверен, что в милиции даже заявления о его пропаже нет. И возможно, не будет. Эти разборки наружу не выставляются. Если у вас вопросов больше нет, я, пожалуй, пойду, надо кое-что купить.
– Подарок внучке?
– Не понял?
– Это мысли вслух. Задержитесь ещё на секунду. Я хочу попросить вас об одной услуге.
– Какой?
– Вы можете свести меня с кем-нибудь из климовских бойцов, желательно рангом повыше?
– Вы меня что, за крейзанутого держите? Я после этого больше часа не протяну.
– Не стоит краски сгущать. Мы не в Чикаго. От вашей скоропостижной кончины никому никакой выгоды не будет. Так что не спешите себя хоронить. И я ведь не прошу вас представлять меня как сотрудника милиции. Объясните, мол, есть человек, который может помочь с исчезнувшим Мишей. И всё. Если клюнут, забейте стрелку. Это, по-моему, не трудно. Тем более, с вашим опытом судимого.
– Мой опыт никого не волнует. Это раньше судимые в авторитете были, а сейчас молодёжь резвая, борзая, никого не признаёт. Ничего обещать не могу.
– Я не прошу обещаний. Мы же интеллигентные люди, мать вашу. Я прошу только попробовать.
– Хорошо, я постараюсь, но только из уважения к вам. Как вам позвонить?
Я продиктовал номер, который Шварц записал на пачке «Аэрофлота».
– Как скоро вы мне позвоните?
– Не знаю, Кирилл Андреевич. Я не бюро добрых услуг. Может, и вовсе не позвоню.
– Хорошо, жду звонка.
Я поднялся, сунул руки в карманы и, не попрощавшись со Шварцем, пошёл к метро. Только этого не хватало – мафиозные разборки. Тут может и жареным запахнуть. Заказные убийства каждый день. Вон, в Москве уже настоящая война идёт. Надо завязывать с самодеятельностью. Отдать гайку в Главк, и пускай ковыряются. Ладно, подожду немного, если Шварц не позвонит, так и сделаю.
Вернувшись в отделение, я позвонил в адресное бюро и уточнил данные Климова. Сторожевого листка на него не стояло, стало быть, не в розыске, то есть о его пропаже в милицию действительно не заявили. Самое смешное, что прописан он был в какой-то общаге. Ну, это и понятно. Такие люди в нормальной прописке не нуждаются – они-то всегда найдут, где пожить.
Зашёл Мухомор.
– Кирилл, у тебя материал по шапке просрочен. Отказывать думаешь?
– А как его отказать? Шапочка, знаете, сколько стоит?
– Кончай дурака валять. От того, что мы «глухарь» возбудим, шапка не найдётся. А так: как бесхозную, отказать можно. Давай садись и печатай. И про долги не забудь.
Мухомор вышел, «Садись, печатай». Ну, орёл. Таким тоном сказано, будто у меня тут пять машинок стоит. Пасты, и той нет.
Я вообще печатать не люблю, особенно отказники. Их лучше писать от руки и очень корявым почерком. Прокурор помучается, а потом плюнет и подписывает материал. Во, Женька Филиппов отказники левой рукой пишет, как Штирлиц. Наловчился.
- Предыдущая
- 8/15
- Следующая
