Попутчики - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/28
- Следующая
Поверьте, ну не знаю я, кого они грохнули. Я вам сначала боялся говорить, они шальные какие-то, испугался. Бывало, Макс придёт, глаза навыкате, чушь несёт, как будто заговаривается, а потом за нож схватится и давай стену тыкать, орать, как псих, хотя вроде и не пьяный.
– Сколько лет ему?
– Не знаю, на вид – восемнадцать-двадцать.
– Где его найти можно? Коля пожал плечами.
– Не знаю, честно, не знаю. Я даже фамилии его не знаю. Из Свердловска. Всё, больше ничего не рассказывал.
– Думай, Коля, думай. Он же псих, он вернётся, он тебя достанет!
– Сейчас, что ещё? О, вспомнил. Он, в прошлый раз когда приезжал, бабе одной звонил, кажется, в Гатчину, мне потом счёт с АТС пришёл. Он дома где-то валяется, если не выкинул.
– Понял. Когда это было, вспомни точнее?
– Сейчас июнь? В апреле он приезжал, а звонил, кажись, в десятых числах.
Соловец переглянулся с Кивиновым. Взгляда было достаточно.
Кивинов уже бежал на выход из отделения. До телефонного узла было полчаса езды. Он поймал в дежурке водителя Сердобойцева, и через минуту машина неслась по Стачек.
Рыжий Макс. Из Свердловска. Пропавшие водители. Васильев в тюрьме. Убитый в подвале. Анна Петровна. Пошла раскрутка, пошла! Азарт.
Бешеный. Вижу цель! Игра, охота ничто по сравнению с этим азартом. Я достану тебя! К чёрту теории, я пробью эту стену! Давай, жми, жми! Это не надо обществу, это не надо начальству, это надо мне!"
– Георгич, это точно в Гатчине. Записывай адрес. Я сейчас вернусь и рванём туда!
Через полчаса Кивинов вернулся с узла. Опера снова сели в машину и понеслись в область.
– Только бы повезло. Если сдёрнут из города, тогда всё – «глухарь».
Ну, составим фоторобот этого Макса, а дальше что? Он в Питере уже не появится.
– Да, тут как подфартит.
Каразия с Дукалисом сидели сзади. Дукалис обтирал тряпкой смазку с автомата, а Каразия курил, пуская дым в открытую форточку.
– Мы рановато приедем. Он что, сразу туда побежит? Он же в крови весь, отсидеться должен.
– Подождём до утра, если понадобится. Завтра отоспимся.
– Я завтра по району дежурю.
– Что делать, Толян? Мы же фанаты.
– Подъезжаем. Ищите улицу. Я Гатчину совсем не знаю. Красный проспект или улица.
Через пять минут машина остановилась возле небольшого кирпичного домика. Частный, скорее всего.
– Как бабу звать?
– А я откуда знаю? На АТС имён нет. Фамилия – Комарова.
– Что будем делать? Надо на разведку сходить.
– Давайте я, – сказал Каразия. – Тут цыган много, а я похож.
Он широко улыбнулся золотым ртом.
– Давай, мы по углам страхуем. Эдик подошёл к двери и постучал.
– Кто там? – раздался женский голос, и в глазке замелькала чья-то тень.
– Дорогая, Марцинкевича где найти, цыгана? Где-то рядом живёт.
Двери распахнулись. На пороге стояла девушка лет двадцати в блузке и лосинах.
– Это через дом, вон туда, – махнула рукой девица. Эдик придержал дверь ногой.
– Тихо, милиция. Кто ещё дома? Кивинов с Дукалисом уже стояли на пороге.
– Никого, а что случилось? В чём дело?
– Есть тема, давай зайдём.
– Проходите.
Дукалис, выставив автомат, уже осматривал комнаты.
– Ты с кем живёшь?
– С предками.
Кивинов осмотрелся. Ничего домик. Мебель финская, люстры хрустальные, золочёные зеркала. Неплохо для Гатчины.
– Тебя как звать?
– Мариной.
– Мариша, я надеюсь, мы найдём общий язык. К тебе лично претензий нет. Но нас один дружок твой интересует – Макс. Из Свердловска. Как насчёт вспомнить?
– Я почему-то сразу подумала, что из-за него.
– Почему?
– Он звонил сегодня.
– А ну-ка, поподробнее.
– Да ну, козёл какой-то. Я с ним случайно познакомилась, на концерте «Алисы», в марте. Тогда всё равно было, кто рядом с тобой, откуда.
Фанатизм, возбуждение.
– Переспали, конечно?
– Это к делу не относится. Потом он мне пару раз звонил, встречались. Но мне он не понравился. Какой-то чокнутый, да и гумозный.
– Какой?
– Ну, гумозный, чмошник. Грязный, противный. Я его отшила, но он всё равно звонил, потом пропал куда-то. А сегодня снова позвонил. Я ему сдуру сказала, что предки на югах, а он приехать напросился. Я не разрешила, но, думаю, он приедет. Какой-то возбуждённый весь, как ужаленный.
– Во сколько звонил?
– Часа полтора назад.
– А когда обещался быть?
– Не сказал, может, к вечеру.
– Ясно. Значит так, Марина, мы у тебя посидим. Есть у нас к нему пара вопросов.
– А что он сделал, если не секрет?
– Да, мелочи, в колпачки много выиграл.
– Да, он говорил, что играет.
– Ну вот, надо возвратку делать.
– А как вы узнали, что он со мной знаком? Адреса-то, кроме него, никто не знает.
– Профессиональная тайна.
Два часа пролетели незаметно. Кивинов отзвонился Соловцу и объяснил ситуацию. Решили ждать до упора, тут рисковать нельзя. В это время года почти не темнеет – белые ночи. Дукалис сидел с автоматом у окна и, чуть приоткрыв занавеску, смотрел на улицу, Каразия шептался с Мариной.
В начале девятого в двери постучались.
– Открывай, – шепнул Эдик. – Откроешь, отойди от двери, а его впусти.
Марина подошла к двери.
– Кто там?
– Я, Максим, давай быстрей. Марина открыла двери, в дом вошел долговязый парень с рыжей шевелюрой.
– Одна?
Марина молчала.
Парень оглянулся, и в этот момент нога Каразии, мелькнув рядом с Маринкиным лицом, врезалась в грудь Макса. Тот, как фантик на ветру, отлетел прямо в мощные объятия Дукалиса. Парень хотел было вырваться, но опер поднял кулак, и тот мигом закрыл лицо руками.
– Не дергайся, я ударю – ты и не заметишь. Руки давай.
Щелкнули браслеты. Парень уже полностью пришел в себя и не сопротивлялся.
– На выход!
Макс вдруг повернулся и закричал Марине:
– Убью, сука! Заложила! Запомни, я тебя достану, паскуда, запомни!
Каразия пнул парня под зад:
– Пошел отсюда, говнюк!
– Эдик, где ты так научился ногами махать? – спросил Кивинов.
– В секцию ходил летом, когда еще постовым был.
– Лихо, а у меня все руки не доходят, вернее, ноги. Все, поехали, уже поздно. Мариша, пока. Привет папе.
– Я боюсь, вы его отпустите, он же вернется, вы слышали, что он кричал?
- Предыдущая
- 15/28
- Следующая
