Миссия выполнима - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/48
- Следующая
– Простите, Роза Дмитриевна, а мужу вы об этом говорили?
– Ни в коем случае! У него язва! Вдруг случится обострение на нервной почве?… Значит так. Вот мое заявление. Заводите дело и отправляйте соседа в тюрьму. Предупреждаю, не арестуете, я дойду до Кремля.
На стол ложится тетрадный лист, исписанный витиеватым почерком. Увы, распознать, прикидывается Роза Дмитриевна дурой или таковой является на самом деле слету я не могу. Да и профессиональный психиатр тоже не сможет. С одной стороны все признаки на лицо, достаточно заявление прочитать и задать пару наводящих вопросов. С другой – в оргинспекторском бойцы натасканные, службу знают добре, как Жеглов говорил. Прикидываться умеют, когда надо. И главное, хитрые со своими подходцами. Опаску имеют. Не с какой-нибудь банальной заявой о краже придут. А вот – о виртуальном изнасиловании. Все верно, вдруг меня предупредили? Кражу я как надо отработаю, ни один гад не подкопается. А дурака виртуального, ясно дело, за дверь выставлю. Или «Скорую» вызову. На это и расчет… Хрен, ребята, нет у вас методов против профессионалов сыска.
– Хорошо, Роза Дмитриевна. Никаких проблем. Сейчас съездим на экспертизу в женскую консультацию. А вечером посадим у вас засаду. Вы сможете куда-нибудь отправить мужа?
– Конечно! – в глазах виртуальной потерпевшей загорается огонь возмездия, – я запру его на балконе!
Переигрывает, ох переигрывает… Расчет на любителя…
– Ну и прекрасно, – на моем лице гагаринская улыбка, – Пойдемте. Прошу. Может, воды?
Не дожидаясь ответа, я наполняю специально приготовленный бокал из специально приготовленного графина. Вода предварительно профильтрована.
– Спасибо.
Роза Дмитриевна припадает к сосуду. Осушив до дна, кладет его в свою сумку.
– Вы единственный, кто понял меня. Во всех семи отделах, где я была, кроме хамства, ничего не слышала. Спасибо.
– Не за что. Приходите еще. Всегда рады. Стаканчик верните, пожалуйста. Он казенный, а так бы я его вам подарил…
В дежурке протягиваю заявление Розы Дмитриевны дежурному и шепчу:
– Михалыч, штампуй. Регистрируй.
Седовласый майор, сидящий на своем боевом посту двадцать второй год, пробегает глазами содержимое, после чего секунд пять внимательно смотрит в мои не очень ясные очи.
– Пил?
– Ты чего, Михалыч? Могу дыхнуть. Шишкин велел заштамповать. Я не причем. Он вообще все приказал регистрировать. Новая установка министерства. Говорить народу правду о преступности. Иначе из совета Европы выпрут.
– Кого?
– Родину.
Больше вопросов Михалыч не задает. Опыт. Достает книгу происшествий, регистрирует материал и начинает набивать сводку на компьютере.
– Так и передавать в Главк – виртуальное изнасилование?
– Так и передавай… Вот еще, Михалыч… Надо бы ее в консультацию свозить, – я киваю на стоящую в коридоре Розу Дмитриевну, – отправь Ваську Рогова. Чего без дела сидит? Тем более, он сегодня в ботинках, а не в сапогах.
Пока сидящий на лавочке Вася Рогов не просек тему, я открываю дверь дежурки и зову потерпевшую.
– Роза Дмитриевна, проходите. Вот этот молодой человек отвезет вас на экспертизу.
– А засада? – строго напоминает она.
– Обязательно. Я позвоню…
Следом за Розой Дмитриевной в дежурку врывается пухлорылый субъект со следами истерики на лице и припадает к пульту Михалыча.
– Помогите!… Помо… Ох…
– Что такое?
– У меня попугая украли… Их квартиры. Клетку сломали. Там следы… Включайте этот, как его – «Перехват»!
– А это вот, к товарищу оперуполномоченному. Он разберется.
Я улыбаюсь…
Георгий появляется в три по полудню. Опоздал. Его лик сияет, как купол Исаакия в солнечный день. Ясный мой, свет.
– Все! Андрюхин, все!!! Меня берут!
– Спокойней, Георгий… Сядь и объяснись. Только не на клетку. Там следы. Кто тебя берет? Управление собственной безопасности?
Жора убирает клетку со следами и плюхается на диван.
– Не кто, а куда! В кино берут, братан! В «Занесенных»! На роль мента!
– Неужели? Много вы, похоже, вчера выпили.
– Да не так и много! Два бутылька всего. Лабудянский отличный мужик! Я ему пару наших баек рассказал в красках, с выражением, он и обрадовался. Говорит, какой вы потрясающий типаж! Ни один артист так не сыграет! Гениально! Все, беру без проб! Через неделю первая съемка! Ты представляешь, Андрюхин! Я буду на большом экране. Не в каком-то сериале мыльном, а в солидном фильме! Атас!
Минут на десять Жора пускается в рассуждения про большой кинематограф, свою роль в искусстве и творческую манеру Лабудянского.
– Он продвинутый режиссер, это сразу видно. Мастер! Высший класс!
– Откуда ты знаешь? Он, вроде, ничего еще не снял.
– Это не важно. Его творчество синкретично! Понимаешь?
– Нет. Это как?
Жора пытается объяснить жестами, но получается непонятно. Хотя словечко красивое.
– Короче, он сказал, что будет снимать в стиле Кубрика.
– А кто это? – задаю я контрольный вопрос, хотя, конечно, слышал об этом режиссере.
– Ну, ты дал! Кубрик! Который Рубика изобрел! Кубрик Рубика. Прикинь, как глубоко задумано. Все перемешалось в хаос, но рано или поздно кто-то найдет нужную комбинацию и восстановит порядок. Блеск!
Жора закидывает ногу на ногу и делает затяжку сигаретой, зажатой растопыренными пальцами на манер голливудского актера Джона Траволты.
– А потом, глядишь, фильм в Канны попадет, я в Европе засвечусь. Да, это тебе не ментура, не кошельки ворованные искать.
– Денег то обещали заплатить?
– Да не надо мне никаких денег! Лишь бы сняли! Деньги дело наживное! Но, вообще-то, если фильм в прокате пойдет, я рассчитываю на долю малую.
– Через неделю, значит? Лабудянский все-таки нашел спонсора?
– Нашел, раз снимает. Я не спрашивал об этом. Сейчас, между прочим, многие крупные фирмы в кино вкладываются. Не столько на прокате заработать, сколько свой товар на экране засветить. Водку там, пивко или шампунь какой. А режиссеру без разницы, каким шампунем герой башку моет. Лишь бы спонсор платил.
– Я слышал, деньги даются под раскрученных режиссеров. С новичком опасно рисковать. А Лабудянский новичок.
- Предыдущая
- 28/48
- Следующая
