За Синей рекой - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/20
- Следующая
Девушка смешно заморгала.
– А дорога?..
– Вот заладила – «дорога, дорога»… Я пятнадцать лет по этим местам брожу и никакой дороги здесь отродясь не видел.
– Что ж, спрошу у кого-нибудь более опытного.
Вот это уже смешно. «У кого-нибудь более опытного!» Зимородок даже разволновался.
– Кого хочешь спроси, тебе всякий скажет, что в этих краях Зимородок знает в лицо каждую травинку!
– Вот Зимородка и спрошу! – объявила девица. – Не подскажете, случайно, где его найти?
– Да я Зимородок и есть! – Он и сам не понимал, чем она так его задела. И уже не скрывая ехидства, осведомился: – Что же твой богатый жених никого не выслал тебе навстречу?
Она отмолчалась. Потом буркнула себе под нос:
– Может, и выслал, да только ты не знаешь…
Зимородок злорадно добавил:
– Всякая ткачиха будет меня учить, где здесь дорога.
– Потому что я вижу немножко дальше собственного носа! – выпалила оскорбленная девушка.
Зимородок чувствовал, что попал в глупейшее положение, но остановиться уже не мог.
– Положим, твой нос действительно длиннее моего, коли ты из своего пирожкового города сумела разглядеть здесь то, о чем мы и не слыхивали.
– Именно.
– Давай спросим Зозулю. Если уж и он не знает…
– А кто это – Зозуля?
– Старина Зозуля, – ответил Зимородок исчерпывающе.
Это объяснение почему-то удовлетворило девушку.
– Хорошо. Где он живет, этот ваш Старина Зозуля?
– В лесу живет, на болотах. За день доберемся. Но я готов спорить на что угодно, что и он об этой дороге не слыхивал.
– На что, например?
– Ну, когда окажется, что никакой дороги тут нет и отродясь не было, я отведу тебя домой и сдам с рук на руки твоим родителям.
– А если дорога все-таки есть?
– Тогда ничего не поделаешь. Доставлю тебя к жениху. Бесплатно.
Марион проснулась в трактире «Придорожный Кит», умылась в медном тазу, оделась, переплела косы и спустилась вниз.
Зимородок сидел у нерастопленного очага и сопел трубкой. Он мельком глянул на девушку, как на незнакомую, и отвернулся. Марион уселась рядом.
– Ну, когда выступаем? – бойко спросила она.
– Сейчас докурю, соберем вещи и пойдем. Иди пока позавтракай.
Хозяйка зажарила для Марион омлет с ветчиной и сыром, поставила перед ней кружку с горячим молоком и как бы между прочим заметила:
– Зимородок – он дело говорит. Возвращалась бы ты лучше домой.
Марион ничего не ответила и принялась за омлет.
Зимородок учинил среди вещей Марион настоящий разгром. Он безжалостно вытряхнул из мешков, тючков и сверточков все их содержимое прямо на пол. Чего здесь только не было! Марион и впрямь приготовилась к путешествию основательно. В груде барахла обнаружились: шерстяное одеяло, две накрахмаленные нижние юбки, сильно измятые, но все еще стоящие колом, два нарядных платья, большая медная сковорода, пустая кожаная фляжка, большая фаянсовая кружка с отколотым краем, шахтерский фонарь с огарком свечи внутри, мутное металлическое зеркало на массивной ручке, изображающей грифона, шляпка для прогулок, большая деревянная шкатулка для рукоделия, в которой, однако, находился медный сломанный навигационный прибор, которым Марион втайне очень гордилась. Еще имелась солонка, где хранились иголки.
Зимородок подобрал с пола одеяло, свернул его и затолкал в торбу. Кожаную фляжку велел наполнить сидром и привязать к поясу. Остальные вещи пренебрежительно назвал «хламом» и посоветовал оставить в трактире.
Поначалу Зимородок думал, что Марион будет на каждом шагу спотыкаться, ныть, жаловаться, требовать привалов, обедов, и заранее заготовил несколько убийственных фраз, которыми намеревался подбадривать свою спутницу. Но язвить, к удивлению Зимородка, не понадобилось. Марион почти перестала хромать и, лишившись большей части своего скарба, заметно повеселела. Шла себе и шла вслед за Зимородком, стараясь не отставать.
Прежде Марион никогда не бывала в лесу. Лес – это такое место, где с неосмотрительными девочками происходили разные страшные вещи. Эти вещи назывались «случаями из жизни».
Например, одна девочка пошла как-то раз в лес и зашла слишком далеко. В чащобе она повстречала лесную тетеньку, которая была вся зеленая и лохматая. И не успела бедная девочка оглянуться, как у нее уже отгрызли ручки и одну ножку, а на лице обглодали нос и уши. И вот в таком-то виде, на одной ножке, она и припрыгала домой. Но дома ее никто не узнал, и даже мама сказала: «Ты не моя дочка».
Однако тот лес, по которому вел ее Зимородок, был светлым и казался каким-то обжитым. Между деревьями петляли приветливые тропинки. Пару раз попадались старые кострища, заботливо обложенные камнями.
Постепенно лес становился гуще, все тропинки исчезли, кроме той, по которой они шли, да и та сделалась едва заметной. Лиственный лес сменился хвойным. То здесь, то там высились огромные, в человеческий рост, муравейники.
Внезапно до слуха путешественников донесся странный звук: низкий хрипловатый голос то тише, то громче тянул бесконечную, на трех нотах, песню. Зимородок не обратил на этот звук никакого внимания, а Марион не на шутку струхнула. Но тут Зимородок махнул рукой в ту сторону, откуда доносился голос, и сказал:
– У Скрипучего Дерева сделаем привал.
– Я, кстати, не устала, – заявила Марион.
Зимородок никак не отреагировал.
Они вышли из ельника, прошли краем маленького ржавого болотца и углубились в заросли ольхи и осины. Зимородок освободился от дорожной сумы и колчана и уселся на землю. Марион нерешительно остановилась возле него.
На сильном ветру осины непрерывно кричали и стонали почти человеческими голосами. Но даже и этот шум не мог заглушить монотонное пение Скрипучего Дерева.
– Что стоишь? Садись, – сказал Зимородок. – Выпьем сидра и передохнем. Не воображай, пожалуйста, что вся дорога будет такой простой. То, что было до сих пор, – это еще не лес. Сюда часто захаживают люди – за хворостом, за ягодами. А настоящего леса ты еще не видела.
– А и увижу – не испугаюсь, – ответила Марион, блеснув глазами.
– Дай-ка лучше сюда фляжку. – И Зимородок сделал несколько больших глотков.
– А кто это там кричит? – помолчав, спросила Марион.
– Это? Это тролль Голодное Брюхо. Кричит: «Где мой обед? Где мой обед?»
– Ты что, совсем глупой меня считаешь?
Зимородок затрясся от беззвучного смеха.
– Ладно… Это скрипун. Такое дерево. Никогда не слыхала о креслах из скрипуна? Говорят, их очень ценят в больших городах. Такое кресло поначалу просто скрипит, а там, глядишь, начнет запоминать кое-какие слова, примется отвечать… Год-два – и с ним уже можно вести беседу. Купит такое кресло какой-нибудь одинокий чудак и болтает вечера напролет…
– Значит, у нас дома отец вроде скрипуна, – задумчиво произнесла Марион.
– Почему? – поразился Зимородок.
– Бывало, сядет вечером, после ужина, мама ему – одно, другое… А он: «А… а…» – Марион очень похоже изобразила скрипучий звук, который издавало дерево.
– А твои родители тоже ткачи?
– Кстати, как ты догадался вчера, что я ткачиха?
Зимородок хмыкнул:
– По ногам. У тебя сильные щиколотки. Это от станка.
Марион подобрала ноги поглубже под юбку. Ей вдруг стало не по себе. Показалось, что этот чужой человек знает о ней все. А чего не знает, о том с легкостью догадается.
Раньше у Марион не было времени рассмотреть своего спутника более пристально. Теперь ее внимание привлекли многочисленные охотничьи трофеи, которыми Зимородок щедро украсил свое одеяние. Он охотно удовлетворил любопытство девушки, и Марион сделалась обладательницей полезных сведений о том, как выглядят перья свиноптицы, коготь тигрового крота и нижний клык саблезубого быкоеда.
– Ну что, поболтали и будет. – Зимородок поднялся. – До Зозули путь еще неблизкий, и хорошо бы нам добраться до него засветло.
И снова он шел впереди, а Марион поспевала следом.
- Предыдущая
- 4/20
- Следующая