Возрождение - Берг Кэрол - Страница 26
- Предыдущая
- 26/143
- Следующая
— Значит, у тебя все нормально? — спросил я.
— Пока что. Эта безумная ночь, птицы, влетающие в мою палатку и нападающие на моих часовых, кошмары, видения, нечто смотрящее из глаз моих воинов… кто знает, что за слухи поползут? Некоторые клянутся, что видели над лагерем человека с крыльями. — Принц вопросительно поднял брови, но я покачал головой, и он продолжил. — А потом этот Блез пришел вместо тебя. Я был несколько не в себе, как ты, наверное, понимаешь. — Блез рассказал мне, что Александр был готов вырвать ему сердце, пока он не дошел до рассказа о моем пленении.
— Но твои бароны согласились уйти без битвы?
— Я сказал им, что пока длилась эта кошмарная ночь, выследил Айвора Лукаша и победил его в поединке. Ночь действительно была кошмарной, и никто не стал сомневаться в моих словах. Я сказал им, что сам маг предстанет предо мной коленопреклоненным, он положит к моим ногам свой меч и поклянется в верности моему отцу, чему все они станут свидетелями, а потом мы забудем об этом деле. Они продолжали хныкать, но в то же время были довольны таким решением. — Александр вздохнул и рассеянно дернул себя за косу. — Разумеется, они не поверили мне до конца, как и я им. Мне придется по-прежнему устраивать несчастливые браки между их детьми и выполнять прочие обязанности будущего императора. Они знают об этом, поэтому мир не продлится вечно. Но сейчас и этого достаточно. Пока Блез держит слово.
— Он мог бы не приходить к тебе. И дерзийцы, и эззарийцы немало сделали, чтобы уничтожить его и его семью. Но он готов был умереть за нас, только-только обретя настоящую жизнь. Он спас наши народы.
Александр привалился к каменной стене, улыбка осветила его лицо.
— Нет, мой хранитель. Мы трое знаем, кто спас всех. Ты, в тебе есть частица дерзийцев, эззарийцев, а теперь, — он снова погрустнел, — и рей-киррахов. — Принц глубоко вздохнул и помотал головой, как он обычно делал, когда предмет разговора беспокоил его. — Я хочу, чтобы ты как-нибудь рассказал мне все. — Он поднял на меня свои янтарные глаза, потом быстро отвел их в сторону. — Фиона рассказала мне о твоих теориях, касающихся демонов и эззарийцев, но я не совсем понял. Не могу поверить, что тот демон, который жил во мне два года назад, может быть частью чего-то хорошего. Я должен знать, как ты чувствуешь себя теперь, потому что мне невыносима мысль, что так же ужасно, как тогда я…
— Посмотри на меня.
— Я смотрел. — Он поерзал на месте, не решаясь выполнить мою просьбу.
— Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты посмотрел. Мне больше некого просить, потому что эти двое не знают меня так, как знаешь ты.
— Чего ты хочешь?
— Посмотри на меня и скажи, что ты видишь. — Я и сам боялся, но не знал, когда еще мне представится такая возможность. Годы поиска своей судьбы, начертанной светом в его душе, будут трудны и полны забот.
Александр кивнул и внимательно посмотрел на меня тем взглядом, каким он оценивал будущих союзников и лошадей. В его взгляде не было магии, просто внимание, ум, природная мудрость, жившие за его юношеской беззаботностью и гордостью. Он заморгал, глядя в мои глаза, но не отвернулся. Прошло много времени, прежде чем он заговорил:
— Ты тот человек, которого я знал.
Я прерывисто выдохнул.
— Спасибо. — Я не совсем поверил ему, но все же он снял камень с моей души.
Потом принц вскочил на ноги и натянул кожаные перчатки.
— Я мог бы отомстить этим эззарийцам за то, что они сделали с тобой, Сейонн. Перерезать им глотки. Ты знаешь.
— Они уже и так наказаны, мой господин. Правда иногда страшнее казней. Оставь их.
— Выздоравливай, мой хранитель.
— Ступай с миром, мой принц.
Блеза я почти не видел. У него тоже были обязанности. Как только лекарь Александра заявил, что я передумал умирать, Блез поспешил к Фарролу с приказом прекратить набеги. Он вернулся через два дня, сразу после отъезда Александра, и пробыл всего несколько часов.
— Они удивились, увидев меня, — со смехом рассказывал он. — Сэта все время гладила меня по щекам и приговаривала: «Не безумный, не безумный, не безумный».
Теперь у меня была память Денаса о том, что нужно Блезу и таким как он, и о неминуемых последствиях подобного вмешательства.
— Мы не можем изменить то, что уже сделано, даже в Кир-Наваррине, — сказал я. — Наверное, ты знаешь это лучше меня.
Как всегда, радость и печаль разом отразились на лице Блеза.
— Я знаю. Но я рассказал Сэте и всем остальным о Кир-Наваррине и Источнике и о том, что то ужасное, что случилось с ними, никогда больше ни с кем не произойдет. Я думал, они никогда не прекратят смеяться. — Он улыбнулся. — Я послал весточку всем, кому тоже надо попасть в Кир-Наваррин.
— Надо научить тебя открывать Ворота. — Со временем Блез научится и сможет убирать запирающие вход заклятия. Эти Ворота были частью его наследства, такой же как способность превращаться или двигаться особым образом. Он еще ни разу не использовал своей настоящей силы.
— Я сказал Фарролу, что он может и дальше командовать, но он тут же захотел сложить с себя все полномочия. Приближается зима, люди вернутся по домам. Это не так-то просто для них, всем придется многое переосмыслить. Но я рассказал им о чудесах, которые видел. Знаешь, какая часть моего рассказа поразила их больше всего? — Он улыбнулся.
— Понятия не имею.
— Как принц Дерзи сам ухаживает за раненым эззарийцем. Как он помчался выручать тебя!.. Это больше всего меня подкупило.
— Ты не пожалеешь. — Наверное, будут моменты, когда Блез станет сомневаться, но потом он лучше узнает Александра.
— Надеюсь. Сейчас я не могу больше оставаться, хотя мы должны так много сказать друг другу. Мне надо рассказать тебе о Кир-Наваррине, а ты должен многому меня научить.
— Когда эта юная особа позволит мне наконец вставать на ноги, я разыщу тебя, — ответил я. — Я должен… — Я не сумел сказать ему, что я должен, чувствуя себя виноватым перед ними из-за своей затянувшейся болезни. Но я не мог придумать для себя места лучше, чем рядом с Блезом.
— Я вернусь за тобой через неделю, — сказал он, хлопая меня по плечу. — К тому времени ты уже сможешь путешествовать. — Последовала радостная вспышка заклятия, он изменил форму, я смотрел, как он вылетает из домика и исчезает в утреннем небе.
После ухода Александра и Блеза мы с Фионой проводили спокойные дни, наслаждаясь последним осенним теплом. Потом стали выходить на прогулки, я опирался на ее плечо, поскольку ноги плохо меня слушались. Фиона была необычайно тихой с тех пор, как они привезли меня сюда, и не позволяла мне упоминать о ее роли в моем спасении. Я не настаивал, понимая, что чувствует человек, недавно совершивший шаг, после которого нет пути назад. Но дни шли, а она все еще оставалась погруженной в себя, и я начал опасаться, что ее исцеление слишком затягивается.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросил я Фиону как-то вечером, когда она принесла мне миску жидкой овсянки, единственной пищи, которую не отказывался принимать мой измученный желудок. — Я уверен, Блез был бы рад…
— Я ни о чем не жалею, если ты об этом, — ответила она, подбрасывая дров в огонь. На западе угасал неяркий день, запах в воздухе ясно говорил о близкой смене времени года. — Не беспокойся обо мне.
— Как я могу не беспокоиться о тебе, Фиона? Ты столько раз спасала мне жизнь. И сделала гораздо больше того… больше, чем сама можешь представить. Я действительно хочу знать, что ты собираешься делать. Мне и самому нужно понять, что мне теперь делать.
— Я думала, ты останешься с Блезом. — Она явно удивилась.
— Пока что да. Я надеюсь научиться у него, как не испытывать отвращения к самому себе. — Я не хотел говорить так. Даже в своих размышлениях я не осмеливался так прямо заявлять об этом. Я выдержал худшую битву в своей жизни, и мне нужна была крошечная надежда, что борьба того стоила. — Больше я ничего пока не знаю. Тот, кто живет во мне, перестал подавать голос, когда я умирал. Не знаю, что это означает. Викс говорил, что, когда я окажусь в Кир-Наваррине, Денас умолкнет навсегда и мы станем одним целым. Все мое существо стремится в Кир-Наваррин, но сначала мне надо решить, смогу ли я жить с последствиями этого поступка, какими бы они ни были, или мне лучше остаться как есть.
- Предыдущая
- 26/143
- Следующая
