Превращение - Берг Кэрол - Страница 30
- Предыдущая
- 30/96
- Следующая
— Он умер сегодня? Я не знала. Я видела его только вчера.
Меня взволновало это сообщение. Лекарь барона утверждал, что он не доживет до следующего года.
— Нет… Я хочу сказать… он был так болен, когда меня отправили на аукцион. Я был уверен…
— Видно, что он очень слаб, но он жив. Вчера он поднимал свой кубок вместе со всеми. И ни разу не пропустил ни одного тоста или песни.
Я не сдержал улыбки.
— Рад слышать это. Он всегда говорил, что сузейнский бренди и крепкий эль лучше всех докторов.
— Знаешь… даже о бароне ты не хочешь сказать мне всей правды, Сейонн. Мы поговорим с тобой в другой раз. Думаю, тебе действительно пора вернуться к работе.
Она поднялась со стула, я поклонился ей.
— Простите меня, госпожа. Я не хотел вас обидеть.
— Я оценила твою искренность. И я не обижена.
Прошло немало времени, прежде чем я смог собраться с мыслями и вернуться к работе. И как только Александр мог не заметить самой большой драгоценности в своей сокровищнице, драгоценности, которая находилась так близко от него?
Глава 13
В вечер того же дня, когда я разговаривал с леди Лидией, после того, как всем рабам роздали по миске жирного варева и сообщили о предстоящих ночью работах, меня позвали в покои принца. На нем были только белые шелковые чулки и белые атласные штаны. Его рабы суетились вокруг него, пытаясь надеть на него снежно-белую рубаху с золотыми узорами. Они по очереди подносили ему башмаки, кольца на бархатной подушечке, расшитую жемчугом ленту для косы, плащ с меховой оторочкой. Но он лишь нетерпеливо передергивал плечами, отмахиваясь от них. Когда я появился на пороге, он едва не бросился ко мне.
— Тут где-то были перья и чернила, напиши письмо. Я хочу, чтобы его сразу же отослали с птицей в магистрат Авенхара. Я устал ждать, и никто ничего не может мне сказать. И Корелий все время спрашивает, когда прибудет мой дядя, как будто я и без него не думаю об этом постоянно. Этот проклятый келидец как скорпион в башмаке.
Я заточил перо.
«Розин!
Я хочу узнать о Дмитрие Денискаре, брате Императора. Он должен был прибыть в Кафарну еще пять дней назад. Он должен был закончить все дела с кузнецом Демионом и сразу же направиться сюда. Если тебе дорого твое положение и твоя жизнь, ответь мне не позже, чем на седьмой день этого месяца.
Александр, принц Азахстана.»
— Будь проклято дерзийское упрямство! Ну куда он пропал? — воскликнул принц, когда я укладывал свернутый в трубочку лист бумаги в кожаный футляр. — Решил меня наказать. Подумал, что если теперь он не может просто выпороть меня, то может отомстить таким способом. Я поклялся, что не стану справляться о нем, но прошла уже половина дакраха. Он должен был вернуться.
— Письмо будет отправлено через час, господин, — произнес я.
Мне хотелось расспросить его поподробнее, чем именно интересовался Корелий. Какое дело демону до лорда Дмитрия… или он просто хотел усилить раздражение принца? Но прежде чем я собрался с духом задать вопрос, одному из рабов наконец удалось поймать руку принца и натянуть на него рубаху. Остальные тут же набросились на него как слепни на быка, и он повернулся ко мне.
— Останься у птицевода и сам дождись ответа, не то его отдадут Фендуляру. Он, разумеется, решит не беспокоить меня пустяками. Но ты пойдешь с письмом прямо ко мне, как только оно придет. Даже если я буду за столом с моим отцом или в постели с женщиной. Понял?
— Да, мой господин. А главный управляющий…
— Главному управляющему будет сказано. А теперь ступай.
Птица не могла вернуться с ответом раньше чем через два дня, но я буквально исполнил приказ принца. Я остался у Льюка, птицевода, в его комнатке, где он держал небольшую стаю. Почтовые птицы были очень дороги, их использовали только для отправки срочных писем. Их было сложно обучить, и только знать Дерзи имела право держать таких птиц. Обычных людей отправляли на виселицу, если у них находили почтовых птиц. Простые горожане беспокоились, даже если на их полях появлялись стаи ворон, они боялись, что их обвинят в незаконной дрессировке птиц.
После нескольких часов пустого, сводящего меня с ума ожидания (ведь теперь во дворце снова был Корелий, а я был так далеко от принца), я предложил Льюку свою помощь по кормлению птиц и уборке их клеток. Он, в свою очередь, познакомил меня со всеми пятьюдесятью птицами, служившими под его началом.
— Нюбба из Загада. Может вернуться туда за пять дней. Она уже сделала сорок шесть перелетов. Сам Император однажды поцеловал ее. А вот мой любимый выводок. Я сам научил их возвращаться сюда, они приносили письма со всей Империи. Ни одна из них не заблудилась. Они всегда садятся на печную трубу, когда прилетают. И я сразу слышу шорох… — Я узнал о почтовых птицах и их роли в жизни Империи гораздо больше, чем собирался.
Как и ожидалось, через два дня, когда солнце шло на закат где-то за снежной завесой, полностью укрывшей город, хлопанье крыльев и шорох дали понять, что вернулся Арелло. Льюк поцеловал упитанного серого гонца и слегка прижал к себе, чтобы отвязать от его ноги кожаную трубочку с письмом.
— Ну, мне пора. Я провел чудесные два дня.
— Приходи, когда захочешь, — ответил Льюк. — Птицам ты нравишься. У тебя добрые руки.
Я побежал через двор, который был уже не просто одним сплошным сугробом по колено, теперь там было полно покрытых настом ям, забитых ледяной крошкой.
— Где мне найти принца? — Обратился я к Борешу, который давал указания целому полку рабов и слуг, вытянувшихся перед ним. — У меня для него письмо, которое он ждет.
— Отдай его мне. Я прослежу за его доставкой. А тебя лично ждет трехдневная норма работы.
— Мастер Бореш, принц приказал мне самому принести письмо. Прийти к нему сразу, не зависимо от того, где он и с кем, в любое время суток. Разве мы ослушаемся его приказа?
Разумеется, помощник управляющего не посмел ослушаться приказа принца, равно как и еще дюжина управляющих, слышавших наш разговор. Бореш сквозь зубы сообщил мне, что принц ждет начала вечерних увеселений в бальной зале. Мне пришлось выдержать еще пять поединков со слугами Фендуляра, прежде чем я добрался до винтовой лестницы в галерею, ведущую в задернутую занавесом ложу, откуда императорское семейство и несколько избранных гостей наблюдали за происходящим в зале.
Пока я шел по галерее, я сумел кое-что разглядеть в бальной зале. Половина ее была заставлена золочеными обтянутыми бархатом креслами, половина оставлена свободной для танцев. Пестрая раззолоченная толпа гостей любовалась разноцветными фейерверками. Но у меня не было времени задержаться и понаблюдать за ними. До меня доносились звуки странной музыки, арфы играли полные диссонансов мелодии, от которых у меня сжимались челюсти, огни фейерверков, казалось, аккомпанировали им. Время от времени до меня доносились аплодисменты и восторженные крики толпы.
Чем ближе я подходил, тем неувереннее себя чувствовал. Я не мог ничего поделать с холодом, ползущим вверх по моему позвоночнику. Возможно, дело было в музыке. Она обволакивала меня и шла за мной по пятам, она лишила сил мои руки и ноги и затуманила зрение, пока я ждал разрешения принца войти.
Я убеждал себя, что это из-за близости Императора. Одно движение пальца этого человека могло отправить любого на костер или возвести его на вершины славы и богатства. Слово Айвона могло разрушить королевство, могло умертвить тысячи людей, превратить в пустыню цветущие земли…
…покрытая зеленой травой земля… густые луга, дубовые рощи, ясени и сосны, звонкие прохладные ручьи, земля душистого ветра и нежных звездных ночей… Свет звезд над хороводом белых мраморных колонн был достаточно ярок, чтобы освещать ведущую к колоннам лесную тропу. Почему зов всегда приходил по ночам? Именно ночью, по освещенным луной дорожкам, надо было идти на встречу с друзьями, собиравшимися у ярких костров. Принимать участие в долгих разговорах о вселенной, которые казались лишенными смысла при свете дня. Класть руки на плечи товарищей и двигаться в такт музыке, которая разносилась между деревьями подобно клубам дыма… замысловатая мелодия… всегда желанная. Но в ту ночь я пошел прочь от товарищей и костров, оставив их в круге белых колонн. Исанна отправляла меня на битву…
- Предыдущая
- 30/96
- Следующая
