Радость пирата - Беннет Констанция - Страница 54
- Предыдущая
- 54/95
- Следующая
— Они говорят, что тебя зовут Лев, — сообщил он на хорошем английском.
— Я польщен. А вас, как я понял, зовут Рук.
— Совершенно верно. Я советник принца и его правая рука. Принц желает, чтобы сегодня тебя приготовили к пиру.
— К пиру?
— К свадебному пиру, на котором принц решит, какой смертью ты умрешь.
Майлз приподнял бровь:
— В каком качестве я приглашен на пир, в качестве гостя или главного блюда?
Похоже, Рук не оценил шутку пленника, и Майлза невольно передернуло от мысли о том, что его шутка может быть вовсе не шуткой.
— Ты будешь почетным гостем, — к величайшему облегчению Майлза, сообщил визирь. — Гейла и Башеда сделают все необходимое. Они искупают тебя и разотрут маслами. Твои раны будут излечены руками этих девственниц, а потом ты выберешь одну из них, чтобы удовлетворить желание своего тела.
Майлз и не думал скрывать удивления:
— Как благородно со стороны принца. Не кажется ли вам, что это слишком для осужденного на смерть?
— Вовсе нет, — сухо возразил визирь. — Есть и пить, ублажать плоть — все это для вас, христиан, считается самым главным счастьем в жизни. Ари-паша считает, что для тебя прощаться с жизнью, только вкусив с древа удовольствий, будет особенно мучительно.
С точки зрения Майлза, логика рассуждений принца была по меньшей мере абсурдной, но он предпочел придержать свое мнение при себе.
— Вы можете передать принцу мою благодарность за его великодушное отношение… или мой ужас при мысли о предстоящем наказании. Выберите вариант, который считаете наиболее подходящим.
Рук всего лишь скупо кивнул, и Майлз решил сменить тему:
— Если вы главный советник принца, то должны знать обо всем, что происходит в стенах его дворца. Скажите, где Александра?
— Золотую Птичку готовят к свадебному торжеству. Тебе не следует бояться, с ней хорошо обходятся. Сегодня на пиру имам, святой человек, провозгласит ее восьмой женой принца Семи Городов.
— И нет способа не дать свадьбе состояться? — серьезно спросил Майлз.
— Ты хочешь спросить, есть ли у тебя возможность воспрепятствовать соединению принца и Золотой Птички? — Рук окинул Майлза оценивающим взглядом, очевидно восхищаясь его самообладанием. — На этот вопрос я могу ответить только «нет», — спокойно сказал он, выдержав паузу. — К тому времени как начнется церемония, принц решит твою судьбу, и ты будешь казнен на глазах у принца и его невесты еще до того, как она станет женой Ари-паши.
— Скажите, Рук, — решился спросить Майлз, поднимаясь с циновок так, чтобы быть вровень с визирем и смотреть глаза в глаза, — за что конкретно меня наказывают?
— Мне жаль, но Лев будет приговорен к смерти за то, что украл невесту у Ари-паши, — сообщил Рук с видимым сожалением. — Это закон, и он не может быть нарушен.
— Но Ари-паша принял решение на основании слов безумца и вора. Испанец Родера обманул вашего принца, поскольку я не крал Александру. Это Родера украл у меня мою невесту.
Рук пристально посмотрел на пленника, решая, поверить ему или нет.
— Почему я должен тебе верить?
— Спросите Александру, она подтвердит мои слова.
— Она всего лишь женщина, — презрительно скривился Рук. — Слова женщины ничего не значат. Ты чужой, а Родера — нет. Принц доверяет ему.
— А вы не доверяете?
Майлз почувствовал заминку и уцепился за спасительную мысль как за соломинку.
— Я доверяю тому, кому приказывает мне доверять мой господин, — дипломатично ответил Рук.
— Вы говорите неправду, Рук, а это недостойно вас как человека чести. Разве назначение визиря не в том, чтобы оградить своего господина от врагов?
— Я знаю врагов моего принца, — хмуро ответил Рук, — но Ари-паша предпочитает не слушать моих предупреждений. Все, что я могу, — это держать наготове меч, чтобы отразить удар и защитить принца.
— Тогда ваш долг сообщить принцу о предательстве испанца. Я слышал, что ваш закон предписывает смерть тому, кто украл у другого его женщину, и не я должен умереть за этот проступок. — Майлз пристально смотрел в глаза визирю. — Золотая Птичка, как ты зовешь ее, — моя женщина, и если Ари-паша возьмет ее в жены, он будет повинен в том же преступлении, в котором обвиняет меня. Укравший чужую жену неминуемо будет наказан, если не людьми, то Аллахом, не так ли?
Рук долго молчал, как бы взвешивая слова Кросса.
— В том, что ты говоришь, есть доля истины, — произнес наконец араб. — Однако это не значит, что ты говоришь правду. У нас нет иных доказательств вины испанца, кроме твоего слова.
— Александра — моя женщина, — настойчиво повторил Майлз. — Я везу ее к себе домой в Америку. Еще до того как мы достигли Тенерифе, я взял ее в свою постель и сделал своей. Возможно, она сейчас уже несет во чреве моего ребенка. Что будет, если твой принц не послушает моего слова и восьмая жена родит ему сына, который станет копией Льва?
Рук покачал головой:
— Если это правда и Золотая Птичка несет твое семя, существует простой способ очистить ее тело от плода.
— Еще до того, как она ляжет с принцем на брачное ложе?
Майлз хватался за соломинку. Рук отказывался верить очевидному, и его трудно было за это винить, ибо его господин, Ари-паша, преодолел немало трудностей для того, чтобы заполучить жену из Европы, да еще и блондинку. Но если Майлзу повезет убедить советника, он по крайней мере выиграет для Алекс время.
Мысль о том, что Алекс может быть беременна от него, родилась только что.
Рук молчал, и Майлз решил развить мысль:
— Если принц Ари-паша возьмет сегодня Александру, кто сможет с уверенностью сказать, от чьего семени она понесла, от его или моего?
Лицо Рука превратилось в непроницаемую маску. Он стоял, устремив взгляд вдаль, взвешивая все «за» и «против». По-видимому, приняв определенное решение, Рук сказал что-то на своем гортанном языке служанкам, затем резко повернулся и вышел из шатра, оставив Майлза в полном неведении.
Пока мужчины разговаривали, коленопреклоненные рабыни добавили в воду ароматного порошка и приготовили какие-то масла и притирания. Майлз не собирался использовать ни одну из этих красоток для плотских утех, но не видел смысла в том, чтобы отказываться от их стараний по уходу за его ранами и омовению тела. Девушки помогли ему освободиться от замусоленных штанов и уложили нагого на постель. Майлз блаженно растянулся на ложе, и работа закипела.
Пока заботливые девичьи руки растирали и мыли его, он лениво думал о том, что сейчас происходит в палатах принца. Интересно, Александру готовят к пиру тем же способом?
Алекс с трудом разбирала слова Шамили. Она вообще отказывалась понимать происходящее. Стремительное превращение деревенской акушерки в женщину из гарема принца грозило свести ее с ума. Александра присела на кушетку и тупо уставилась в зеркало из полированного металла.
— Я не узнаю себя, Шамиля, — призналась Алекс, — ты просто кудесница.
— Золотая Птичка и в самом деле мила. Ари-паша будет весьма доволен.
Алекс вновь почувствовала враждебность в голосе Шамили и удрученно ответила:
— Я совсем не хочу этого, Шамиля. Ты же знаешь.
— Но ты женщина, и у тебя нет выбора. Если принц захочет, ты будешь его женщиной.
— Но кое-что я могу сделать. Я могу сказать принцу на пиру, что…
— Нет, — решительно тряхнув головой, заявила Шамиля. — Женщинам разговаривать запрещено.
— Но это же невозможно! Не хочешь же ты сказать, что ни разу не разговаривала с мужем?
— Только наедине мне позволено говорить с ним. За то, что женщина говорит со своим мужем или с любым другим из мужчин на людях, ей положено жестокое наказание.
— И что мне делать? — растерянно спросила Алекс.
Шамиля отошла к столу в дальнем углу комнаты.
— . Ты должна собраться для того, чтобы достойно встретить принца. Стакан вина успокоит тебя.
Стоя спиной к Александре, Шамиля наполнила серебряный кубок темно-красным вином. Достав пузырек с ядом, она вылила содержимое в кубок Алекс, а затем налила вина себе.
- Предыдущая
- 54/95
- Следующая
