Восход шестого солнца - Бенедиктов Кирилл Станиславович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/33
- Следующая
Кортес тронул своего коня и подъехал вплотную к Ясмин.
— Принцесса, вы случайно не представляете, что он собирается предпринять?
— Понятия не имею, — рассеянно ответила она, зачарованно глядя на возвышавшегося над краем террасы Кецалькоатля. — Знаю только, что час назад Ахмед передал ему скрижали — думаю, они у него в корзине.
— Правило для поединка одно, — продолжал Балам-Акаб, кривляясь перед своим противником. — Никто, кроме нас, не имеет права вмешиваться в сражение. Твои телохранители должны отойти на десять шагов. Предупреждаю: если кто-нибудь из них попробует коснуться моего нагуаля, тот разорвет его в клочья.
— Мой нагуаль — птица, твой — ягуар. — Кортесу показалось, что в металлическом голосе прозвучала насмешка. — Как же они будут биться?
— Не забывай о второй своей сущности, братец, — горбун подмигнул и полез в корзину. — У тебя ведь есть еще нагуаль-змей, который помог твоему божественному предку в подземных ямах Шибальбы. Или у тебя силенок не хватит справиться с таким могущественным нагуалем?
В первое мгновение Кортесу почудилось, что карлик вытащил из корзины еще одну мертвую голову, но это оказался странного вида клубок переплетенных ветвей, из которого во все стороны торчали сухие стебни тростника.
— Я вызываю своего нагуаля, — сообщил он Кецалькоатлю. — А ты уж, братец, как хочешь.
Он просунул голову в клубок веток и принял облик диковинного лесного демона. Из сплетения ветвей донесся громкий, совершенно нечеловеческий вой, живо напомнивший Кортесу стоны ночных призраков над руинами Лубаантуна. Тело горбуна затряслось, он неожиданно высоко подпрыгнул, оказавшись едва ли не на уровне ног Кецалькоатля, и в тот же момент на площади одновременно закричали от ужаса сотни людей. Кортес натянул поводья, разворачивая коня. По толпе, запрудившей площадь, прошла новая трещина, куда шире прежней. От колоннады храма, из тени которого появился недавно Балам-Акаб, плавными прыжками мчался к лестнице огромный черный ягуар, казавшийся сгустком темного пламени. Эрнандо узнал его — это был тот же зверь, что появился на верхушке холма в день, когда они с Ясмин спустились в подземелья белой пирамиды. Лошадь принцессы заржала и попыталась сделать свечку, забив передними копытами в воздухе, но Кортес поймал ее за повод и с силой потянул вниз.
На площади началась паника. Меднокожие, оказавшиеся на пути чудовища, бросались с кулаками на стоявших плотной стеной соседей, пытаясь вырваться из ловушки, в которую загнало их собственное любопытство. Огромный зверь летел к лестнице храма, задевая когтями мощных лап спины и шеи тех, кто падал перед ним на колени. Уже десяток меднокожих, истошно крича, катались в пыли, оставляя кровавые следы на старых камнях Семпоалы. Наконец ягуар достиг цели и в два прыжка взлетел по ступеням на террасу.
Кецалькоатль встретил его, не дрогнув. Когда оскаленная морда зверя показалась над краем площадки, он широко раскинул руки и прокричал что-то на неизвестном Кортесу языке.
Ягуар замер. Несколько бесконечно долгих мгновений он еще тянулся когтистой лапой к вознесенной над площадью высокой белой фигуре, потом выгнулся дугой и покатился вниз по ступеням. Когда он грянулся оземь, над площадью взвился пронзительный визг карлика:
— Нечестно!!! Ты сжульничал! Ты не выпустил своего нагуаля!
Кецалькоатль не ответил. Он стоял на краю платформы, прямой и величественный, и маска его сияла в лучах полуденного солнца. По толпе прокатился гул восхищения, и вдруг один за другим меднокожие принялись опускаться на колени.
— Отец наш! — закричал совсем рядом с кольцом наемников чей-то звонкий молодой голос. — Господин наш! Славься!!!
— Люди Семпоалы! — провозгласил Кецалькоатль, поднимая руки. — Черный Ягуар повержен, и никто больше не тронет ваших детей! Не бойтесь гнева старых богов — они всего лишь тени ночные, бегущие перед восходящим солнцем!
Кортес обвел взглядом площадь. Теперь кастильцы казались стальным островом в волнующемся море черных голов и блестевших от пота коричневых спин. Достаточно подать знак — и притаившиеся в засаде всадники рассекут это море, подобно окованным медью боевым кораблям норманнов. Но поединок еще не закончился.
— Тескатлипока! — громко воззвал карлик. — Господин мой, Дымящееся Зеркало! Яви свою волю и покарай нечестивца!
Балам-Акаб вновь откинул крышку своей корзины. Запустил туда руку и вытащил сверкнувший на солнце зеленый цилиндр. Поднял над головой, увенчанной круглой маской из ветвей и трав, и прокричал громко:
— Теперь беги, братец! Небесные змеи сожгут тебя!
Кецалькоатль отшатнулся. Никто на площади не заметил этого — почти все меднокожие стояли на коленях, но сидевший в седле Кортес увидел, как Змей отступил на шаг назад.
— Ага! — расхохотался горбун. — Ты узнал их, ты вспомнил ксиукоатль! Топильцин оставил их в гробнице Камастле, думая, что спрятал навсегда, но, как видишь, ошибся. А платить за его ошибку придется тебе… Он вдруг с ловкостью уличного жонглера принялся выхватывать из корзины все новые и новые цилиндры — казалось, что у него в ладнонях горит зеленый огонь. Кортес с изумлением понял, что цилиндры каким-то образом прилипают друг к другу, образуя длинный и гибкий, как хлыст, стержень. Не прошло и минуты, а в руках карлика уже сверкал изумрудный клинок, острие которого было направлено в грудь Кецалькоатля.
— Ты не имеешь власти над небесным огнем, — глухо прозвучал голос из-под маски. — Ты всего лишь злобный колдун, способный только убивать беззащитных детей да пугать старух. Молнии Болон-Ти-Ку не для тебя!
— Вы знаете, для чего предназначены эти штуки, Ваше Высочество? — негромко спросил Кортес.
Ясмин пожала плечами.
— Говорят, с их помощью можно повелевать ифритами. Во всяком случае, Змей чего-то испугался… Кортес, за всю свою жизнь не видевший ни одного ифрита, скептически хмыкнул. Но тут зеленый стержень выгнулся, подобно атакующей змее, и метнулся к серебряной маске Кецалькоатля.
Вспоминая позже этот миг, Эрнандо никак не мог отделаться от ощущения, что удар нанес не Балам-Акаб, а само диковинное оружие, внезапно ожившее у него в руках. Впрочем, все произошло слишком быстро, и в точности описать, как разворачивались события, не смог бы, наверное, никто. Изумрудный клинок вспыхнул слепящим пламенем, и Кортес отчетливо увидел, как белая маска Кецалькоатля начинает плавиться, стекая с лица. В тот же миг угловатая фигурка карлика пошатнулась и, взмахнув руками, полетела вниз. У подножия лестницы тело Балам-Акаба с глухим стуком ударилось о землю, распластавшись рядом с огромной тушей черного ягуара. Сверху на него посыпались сверкающие зеленым огнем кристаллы: оружие снова распалось на отдельные части. Кецалькоатль вскрикнул, обхватив руками голову, и неуверенно, как слепец, шагнул к краю площадки.
— Пора, — воскликнула Ясмин, указывая хлыстом на покачивающуюся белую фигуру, — командуйте же, амир!
«Да, — подумал Кортес, — пожалуй, лучшего момента уже не будет… Почему же так не хочется давать сигнал к атаке?»
Он приподнялся в стременах, поднял руку в латной перчатке и зычно проревел:
— Кастилия, к бою!
Эхо его голоса еще гремело, отражаясь от стен облицованных белоснежной штукатуркой зданий, а на него уже обрушилась оглушительная, невыносимая тишина. Молчали аркебузиры, не слышно было тяжелого топота кавалерии. Но мечники перед ним расступились четко, как на параде, и, справившись с мгновенным приступом паники, Кортес вонзил шпоры в бока Сида и погнал его к ступеням храма Кецалькоатля. В ту же секунду с южного края площади донесся ответный боевой клич кастильских наемников:
— Санта Крус и Сан Яго!
Кортес не обернулся. Он и так хорошо знал, что сейчас происходит за его спиной — закованные в латы боевые кони сминают меднокожих; сверкают взлетающие к небу толедские клинки, тяжело рассекают воздух шипастые шары на цепях, гуляющие по спинам и головам коленопреклоненных семпоальцев… Задачей кавалерии было расчистить проход к западной стороне площади, к широкой дороге, уводящей к городским воротам. По этой дороге отряд уйдет из Семпоалы на юго-запад, в страну отоми. Согласно плану Кортеса, кастильцы должны были покинуть площадь через пять минут после атаки кавалерии — раньше, чем кто-либо из вождей Семпоалы успеет прийти в себя.
- Предыдущая
- 24/33
- Следующая
