До конца своих дней - Бенедикт Барбара - Страница 56
- Предыдущая
- 56/91
- Следующая
Гинни опять скривилась, хотя гребень неподвижно лежал у нее на коленях. Раф назвал ее самовлюбленной, эгоистичной и ограниченной, и эти слова не шли у нее с ума. В глубине души, там, где в ней таилась способность быть честной сама с собой, она признавала, что он прав.
Даже совсем незнакомая ей женщина, миссис Тиббс, быстро это разглядела. Ее слова злили Гинни, но сейчас она поняла, что миссис Тиббс искренне старалась ее предостеречь. Все эти годы Гинни отгораживала свое сердце от окружающих ее людей, поглощенная только своими огорчениями и своей болью. У нее вошло в привычку говорить «Я не умею» и предоставлять другим действовать и даже говорить за себя. В конце концов она разучилась предпринимать хоть что-нибудь. Неудивительно, что от нее все отвернулись. Какой от нее прок папе, этим детям и даже самой себе, если в трудную минуту ей приходит в голову только одно – бежать?
Гинни опять взяла гребень и стала раздирать мокрые пряди. Прежняя Гинни стала бы ныть и говорить, что все к ней несправедливы, но новой Гинни надоело быть никчемной. Может быть, она поступила опрометчиво, бросившись в реку за Кристофером, но она впервые сделала что-то, чем могла гордиться. Она умирала от страха, ее еще долго била дрожь, но такого счастья, какое она испытала при виде спасенного Кристофера, она не испытывала уже много лет.
Надо же было Рафу все испортить!
Гребень опять упал ей на колени, и ее мысли вернулись к эпизоду в лохани, к тому, что едва не произошло между ними. Нет, нельзя вспоминать его поцелуи! Она и так проворочалась на кровати без сна всю ночь, представляя себе то, что могло бы произойти.
От этих волнующих воспоминаний Гинни отвлек Кристофер. Весь заспанный и взлохмаченный, он вышел на крыльцо. Какое счастье, что он жив и здоров!
Судя по тому, как он смотрел на реку, он и боялся увидеть в ней аллигаторов и отчасти надеялся, что они там плавают.
– Джуд не соврала, – сказал он. – Она таки караулила нас всю ночь. Аллигаторов нету.
Гинни улыбнулась, вспомнив, что на рассвете нашла Джуди на качелях: девочка крепко спала, прижав ружье к груди. Гинни тихонько прокралась мимо, хорошо зная, как неприятно будет обидчивой Джуди, что ее застали спящей на боевом посту. Закон чести, про себя поклялась Гинни. Она никому не скажет, даже Кристоферу.
– Это правда? – вдруг спросил Кристофер, оборачивая к Гинни встревоженное лицо. – Это правда, что вы вчера целовались с дядей Рафом?
Ошеломленная Гинни открыла было рот, чтобы категорически это отрицать, но ей не хотелось начинать свои новые отношения с детьми со лжи.
– А тебе-то что? Почему ты меня об этом спрашиваешь?
Кристофер подошел к ней.
– Джуди говорит, что вы хотите у нас его украсть. Что вы выйдете за него замуж и уедете вместе с ним на плантацию своего папы, а нас бросите одних.
Нет, с Джуди надо серьезно поговорить. Неужели она действительно считает ее такой расчетливой и бессердечной?
– Это неправда, – сказала Гинни Кристоферу. – Ты же знаешь, что ваш дядя никогда вас не покинет. Он вас очень любит.
Кристофер пожал плечами.
– Может быть, но Джуди говорит, что взрослым нельзя доверять. Им лишь бы от тебя отделаться.
Гинни было страшно слушать подобные слова из уст такого маленького мальчика. Она хотела возразить ему, убедить его, что это не так, но ведь и она сама часто думала так же! Теперь, когда она сумела взглянуть на свои отношения с мамой ее глазами, она понимала, как была к ней несправедлива. Она винила ее даже за то, что ее нет, за то, что она умерла.
Гинни потрогала медальон у себя на груди, и ей вдруг захотелось забыть свою обиду, горечь и даже чувство вины. Тогда, может быть, ей удастся помочь этому мальчику не совершить ту же ошибку, что совершила она.
Гинни взяла Кристофера за руку и ласково заговорила:
– Иногда так получается, что человек уходит. Он этого вовсе не хочет, но так получается. Но когда уходит один, всегда находится кто-нибудь другой, кто занимает его место. Вот вы потеряли маму, но у вас есть дядя Раф. И ты же сам знаешь, что он за вас пойдет в огонь и воду.
На лице Кристофера медленно расплылась улыбка.
– Это правда, нам здорово повезло, что мы нашли дядю Рафа. И нам повезло, что он нашел вас.
У Гинни, улыбавшейся вместе с Кристофером, вдруг опустились уголки губ. А вот Раф считает, что напрасно привез ее сюда. Может быть, стоит сказать мальчику, что скоро и ей придется с ними распрощаться.
Нет! – упрямо подумала Гинни. Надо просто убедить Рафа, что он привез ее сюда не напрасно. Она окинула взглядом серые доски крыльца, пышную растительность вокруг. Это – ее турнирное поле. Если она будет смела и решительна, может быть, ей удастся выиграть бой. Она сумеет войти в доверие к этим детям и не уедет отсюда до тех пор, пока не научит их грамоте. И когда она вернется к своему возлюбленному Лансу и встанет рядом с ним у алтаря, у нее будет право прямо смотреть Рафу в глаза.
Рафу? Лансу, молча поправила она себя. Она должна утвердить себя в глазах Ланса, а не Рафа. Она выйдет замуж за Ланса.
– Это кто же сделал? – раздался в доме пронзительный вопль Джуди. – А ну иди-ка сюда, негодный воришка!
Мальчик окаменел, вперив глаза в Гинни.
– Это она про ветчину, – тихо проговорил он. – Я же вам говорил, что она жутко разозлится.
На мгновение Гинни сама почувствовала себя ребенком, которого взрослые поймали на шалости. Но когда раздался оглушительный треск брошенной крышки, она вернулась в сегодняшний день. Да кто, в конце концов, такая Джуди? Девочка! Пора Гинни доказать детям, что хозяйка здесь она.
Она пошла в дом, а Кристофер поплелся сзади, прячась за ее юбкой.
– Этот воришка отрезал шмат от окорока! – крикнула Джуди, как только они показались в дверях кладовки. В руках у нее была сковородка, которую она явно собиралась в них запустить.
– Положи сковородку на место, – сказала Гинни как можно более твердым голосом. – Ты уже имела возможность наблюдать, как бесполезны подобные выходки. Испортишь дверь – вот и все.
Во всяком случае, ей удалось удивить Джуди. В некотором смущении та положила сковородку.
– Так-то лучше. А теперь вот что: перестань называть брата воришкой. Ветчину отрезала я.
– Вы! – Короткое слово прозвучало как обвинительный приговор.
– Да, я. Мне непонятно, почему нужно голодать, когда в доме есть еда. А ты отлично знаешь, что я практически голодала.
Лицо девочки вспыхнуло, но она стояла на своем.
– Вы не имели права! Я берегла этот окорок для дня рождения Рафа. У него день рождения в следующем месяце. А теперь мне будет нечего поставить на стол!
И, к удивлению Гинни, Джуди расплакалась.
– Она собиралась устроить ему замечательный день рождения, – шепотом объяснил Кристофер. – Такой, чтоб он никогда не захотел нас бросить.
– Замолчи, болтунишка! – крикнула Джуди. – И вообще – ты на чьей стороне?
Кристофер заморгал глазами – вот-вот расплачется. Гинни села перед ним на корточки и крепко его обняла.
– Джуди сейчас расстроена, – прошептала она ему на ухо. – Я попробую с ней поговорить, а ты лучше пойди и нарви ей цветочков, это ее развеселит.
– Ладно, – сказал Кристофер, который уже снова улыбался. – Только вы с ней по-хорошему поговорите.
Интересно, мальчик советует ей то же, что и его дядя. Гинни встала.
– На кой мне надо с вами разговаривать! – злобно бросила ей Джуди, когда Кристофер вышел.
Вспомнив совет мальчика, Гинни не стала придираться к ее речи. Чтобы завоевать Джуди, ей понадобится все ее терпение и хитрость. Эта упрямая девчонка туго поддается на уговоры.
– Ну разве это хорошо – заставлять брата выбирать между мной и тобой? – мягко начала она. – Да зачем это делать? Если ты перестанешь упрямиться и прислушаешься к голосу разума, ты поймешь, что на самом деле мы с тобой на одной стороне.
– Рассказывайте сказки Кристоферу, – фыркнула Джуди. – Может, он вам и поверит.
Гинни решила взять быка за рога:
- Предыдущая
- 56/91
- Следующая
