Алиса и дракон (Сборник) - Булычев Кир - Страница 6

• Предыдущая
• 6/216
• Следующая

К цепи вышел стражник.

Закованный в кожу, как в латы, в шляпе с пером, он выглядел очень внушительно.

– Кто смеет беспокоить покой нашего города? – спросил он таким громким голосом, что вороны взлетели с башни и принялись носиться над головами. – Государь еще спит!

– Придется ждать, – сказал вельможа. – Пока его величество не изволит проснуться, никто в городе не встает.

– Как так может быть?! – воскликнула Алиса. – Разве сейчас так рано?

– Так рано, как желательно его величеству, – ответил вельможа.

– А сколько у вас времени?

– Не могу ответить, – сказал вельможа. – Вы у нас приезжая, а вдруг вам нельзя знать?

– Почему?

– Узнаете время – порчу на нас наведете.

Тут Алиса увидела, что над воротами в городской стене находятся большие круглые часы. Их стрелки подходили к двенадцати часам.

– На этих часах полдень, – сказала Алиса.

– А почему бы и нет? – ответил вельможа.

– Но ведь пора вставать!

– Его величество вчера до трех ночи играл в домино с волшебниками. Имеет же он право отдохнуть после государственных дел!

– Вот уж никогда не слышала, чтобы домино было государственным делом! – возразила Алиса.

– Тебе еще рано понимать взрослые дела. Это же волшебное домино! – ответил вельможа и откинулся на сиденье, закрыв все три глаза. – Имею право чуть-чуть подремать, а то все носишься, носишься, ни минуты покоя.

Сзади послышался скрип колес. Оглянувшись, Алиса увидела через заднее окошко, что к городу подъезжают телеги и брички, арбы и пролетки – люди слезают с них, смотрят на часы.

Чтобы не беспокоить вельможу, Алиса осторожно вылезла из кареты.

Лакеи, стоявшие на запятках, тоже слезли и, нарвав на обочине травы, протирали свои кожаные доспехи.

– Ну как, набило тебе синяков? – спросил один из лакеев.

– Дороги у нас никуда не годятся, – сказал второй. – Чем на картах гадать, лучше бы ремонтом занялись.

– Чшшш! – Кучер перегнулся к ним с козел и прижал палец к губам. – Наш министр добрых дел всегда не спит, а притворяется. Сколько нашего брата он по тюрьмам раскидал – уму непостижимо! Как начнет какой лакей о ремонтах говорить да идеологию критиковать – он сразу из кареты выскакивает и принимает меры.

Не успел кучер договорить, как дверца распахнулась, оттуда выскочил трехрукий вельможа, сна ни в одном глазу, и как закричит:

– Государственная измена, государственная измена! Недозволенная критика с самого низу! Стража, взять их!

– Да мы только о дорогах! – заныл один из лакеев.

– Так всегда и начинается с пустяков! – ответил вельможа. Оказывается, он был министром добрых дел. – Сначала дороги, потом площадь, потом восстание против законной власти!

А так как стражники у ворот не спешили арестовывать здоровых мужиков-лакеев, то министр закричал:

– А ну-ка, кто первым их разденет и свяжет – тому кожаные куртки да кожаные штаны! Налетай, подешевело, расхватали, не берут!

И вдруг перед воротами началось дикое столпотворение. Кто только не кинулся раздевать и вязать несчастных лакеев! Алиса отвернулась от этого стыдного зрелища, но все равно слышала крики, визг и пыхтение, доносившиеся от ворот. Она взглянула снова на часы, чтобы посмотреть – сколько же будет спать король, и тут обнаружила, что часы стоят на месте!

Алиса обернулась к министру.

К тому времени голых, плачущих, избитых лакеев утащили в город, и министр стоял, сложив две руки на груди, а третью забросив за плечо.

– Скажите, пожалуйста, ваши часы не отстают? – спросила она у министра добрых дел.

– Ах, отстаньте, – сказал министр и вытащил из кармана записную книжку. Открыл ее, и Алиса увидела, что вся страница заполнена кривыми крестиками.

Министр начертил золотым карандашом еще один крестик.

– Вот видите, – сказал он, – это куда важнее. Я совершил сегодня очередное доброе дело.

– Какое?

– Арестовал плохих людей. Чем меньше плохих людей останется на свете, тем лучше работает мое министерство.

– Это у вас все добрые дела такие?

– Бывают разные. Однажды я муравья в муравейник отнес. Королеве угодил тем, что срубил дерево, которое посмело затенять окно ее новой спальни; как-то столкнул с моста в воду детскую экскурсию, потому что эти маленькие стервецы мешали проехать господину заместителю короля по волшебной части... я стараюсь каждый день совершать добрые дела. Иначе меня снимут с работы, а это значит, что меня тут же обезглавят по приказу нового министра, чтобы не жаловался.

– Спасибо, – сказала Алиса. – Я поняла, что значат ваши добрые дела. Если будет время, вы мне расскажете, чем они отличаются от злых дел?

– Направлением! – быстро ответил министр. – Мои добрые дела направлены в пользу власти, а все злые дела направлены против власти. Вот ваш друг Герасик совершил дело против власти, и поэтому он осужден за плохие дела, неужели это непонятно? У меня же есть лозунг: «Ни дня без дела!» Красиво? Это я сам придумал.

За всей суматохой Алиса чуть не забыла, что спешит спасти Герасика. Конечно, она помнила о нем, но уж очень много нового она увидела. Тут у любого голова пойдет кругом.

Она снова посмотрела на часы.

На них все так же было без одной минуты двенадцать.

– Господин министр, – сказала Алиса строго, – вы мне можете сказать, почему часы стоят и мы стоим?

– Вот именно! – радостно ответил министр. – Мы стоим, потому что часы стоят. Все стоит, потому что его величество почивает!

– Зачем же вам часы, которые не ходят?

– А мы других не ведаем, – ответил министр. – Мы еще часов не изобрели.

– А это что такое?

– А это еще не совсем часы. У нас ведь как заведено? Пока его величество не поднялся со своего ложа, всегда полдень! Светлый полдень!

И в этот момент часовая стрелка двинулась вперед, остановилась в верхней точке круга и совместилась с минутной. И часы начали бить. Как настоящие.

Все, кто стоял у ворот и ждал, когда проснется город, хором отбивали в ладоши такт – двенадцать раз.

Цепь упала на землю.

Карета министра добрых дел въехала в город первой. Правда, уже без лакеев.

Она оказалась на площади, выложенной булыжником. На площадь выходили одноэтажные дома, крашенные так давно, что краска с них слезла и все они стали серыми. В них как раз раскрывались ставни и показывались бледные лица хозяев, вовсе не заспанные. Да и кто спит до полудня, даже если этот полдень не совсем настоящий?

Стекол в окнах не было – откуда им здесь взяться? Так что горожане ежились, кутались в накидки и кричали торговцам, доставившим в город молоко и морковку, чтобы те подождали у дверей: «Сейчас я спущусь, только башмаки надену!»

Карета покатила по узким улочкам, их было немного – три-четыре, и каждая упиралась в стену. А посреди города стоял королевский дворец.

Дворец был трехэтажный, с куполами, башенками, теремками, колоннами, разрисованными под мрамор. Но стекол и в нем не оказалось.

На широкой, правда захламленной, лестнице сидели два стража и играли в кости.

– Смир-на! – закричал министр добрых дел, вылезая из кареты. – Вы что здесь расселись, как на базаре! Я вас уволю!

В дверях дворца показался очень толстый человек в черном бархатном плаще и маске «домино».

– Простите, – спросил он у Алисы, – как вы думаете, мне удалось немного похудеть?

– Паша, – сказал министр, – мне стыдно перед гостьей.

– Ну сколько раз тебе говорить, – сказал толстяк. – Я не Паша, а па-ша. Ударение на «ша». Охран-паша. И зачем ты кричишь на моих славных воинов?

– Ну ладно, ладно, старый дурак. Распустил ты воинов, – огрызнулся министр. – Хозяин встал?

– Кофий пьет в постели, – сказал Охран-паша.

– Я принцессу привез. Попалась, голубушка, – сказал министр. – А меня твои идиоты заставили перед воротами ждать.

– Что делать, что делать, – вздохнул толстяк, снял шляпу и принялся обмахивать лысину. – Ты же знаешь, так неблагоприятно расположились звезды. Шеф-астролог вообще советовал государю не вставать сегодня с постели.

• Предыдущая
• 6/216
• Следующая