Стратегическая необходимость - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 54
- Предыдущая
- 54/74
- Следующая
– В могиле будет точно так же, – сказал себе Ди Марцио и скрутил пробку с бутылки «Снежной королевы».
Добрый глоток отдался холодом в груди. Выложив мясо на раскаленную решетку, Ронни глотнул еще раз, удовлетворенно фыркнул и подумал, что черта рытого он станет сегодня заниматься докладом. Ему нужно было о многом поразмыслить.
Выводы, изложенные группой Антрупа, едва не потрясли ко всему, казалось бы, привычного генерал-коммодора. За свою достаточно долгую жизнь он навидался всякого. Видел самоуверенность врага и непробиваемую глупость престарелых военачальников Конфедерации – собственно, обладай эсис чуть более трезвыми взглядами на реальность, первый период войны обошелся бы человечеству в неизмеримо большую кровь. Но они, к счастью, не желали считать людей сколько-нибудь достойными противниками и не смогли изменить свои взгляды даже тогда, когда огромные человеческие флоты принялись выметать их из пространства, как ненужный мусор. Да, впрочем, тогда уже было поздно. Эсис если и имели какие-либо шансы на победу, то лишь в первый год войны. Военные ресурсы Конфедерации стремительно таяли, опытные кадры гибли, а сам по себе перевод экономики в «тотальный» режим военного времени виделся делом слишком трудным, почти нереальным. Но со всеми этими проблемами удалось справиться.
И сейчас Ди Марцио хорошо представлял себе реальный военно-технический потенциал человечества.
Фактически, за второй период войны Конфедерация совершила колоссальный прыжок вперед, создав не только новые технологии, недавно еще выглядевшие для ортодоксальных ученых совершенно запредельными, выработав не только принципиально иные тактические модели, но, главное – Человечество убедилось в том, что способно сокрушить противника, который поначалу казался воистину непобедимым.
Ди Марцио знал, – это был прорыв тысячелетия.
Прежде всего прорыв в мышлении: здесь и таилась главная опасность.
Мы теперь уверены, думал он, переворачивая куски мяса на решетке, что нам все по плечу. Что для нас не существует нерешаемых задач. И это бы ладно, – но мы уверены, что не осталось в обозримой части Вселенной врага, представляющего для нас хоть какую-то опасность. Почти уверены. И если сейчас устроить еще одну, совсем небольшую и убедительно-победоносную войнушку, эта уверенность останется с нами надолго. Мы уже высокомерны; дальше будет хуже, ибо через два, много три поколения мы уверуем в собственное право решать чужие судьбы. То есть превратимся в тех же эсис.
И Генри Шер все это знал. Знал именно в то время, когда отдал приказ нанести удар не по какой-либо из колоний эсис, а по практически беззащитной столице джеров. Он тогда уже о многом догадывался – характерные для него гениальные прозрения. Он догадывался, что джеров связывают с эсис отношения куда более сложные и многоплановые, нежели банальное преклонение перед всемогущими «воспитателями». Шер был уверен, что джеры не смогут перенести такого оскорбления в тот момент, когда унижены и практически разбиты их учителя. Он только не знал, когда они решатся на ответный удар.
Зато он хорошо знал, что бить джерам практически нечем.
Выводы полковника Антрупа и его аналитиков в точности подтвердили все догадки Шера. Джеры никогда не воевали. Да, у них было некое подобие флота, созданное по аналогу флотов эсис и, вероятно, самостоятельно разработанные системы вооружений, но воевать они не умели. А значит, и не могли. Малочисленные – у них всего три планеты, не имеющие понятия о тактике боя, несчастные джеры должны были сами, добровольно улечься на рельсы перед несущимся на них огромным локомотивом.
Ибо, несмотря на все сокращения и урезания, военная машина Конфедерации представляла собой колоссального, хорошо смазанного стального монстра. Такой военной мощи человечество не имело еще никогда. Война закончилась относительно недавно. В экипажах полно людей, до блеска отточивших свое умение побеждать. В штабах служат офицеры, прославившиеся своим умением принимать парадоксальные в своей логике решения и уничтожать врага даже тогда, когда преимущество, казалось бы, целиком на его стороне. Все эти люди оснащены страшной боевой техникой, их не нужно ничему учить, достаточно лишь указать цель – и, взревев моторами, сотни легионов бросятся вперед, готовые снести, сжечь, перемолоть любого. Даже вся противоестественная коалиция эсис, со всеми ее внутренними ресурсами, сейчас уже не смогла бы остановить их.
О том, чтобы удар Конфедерации выдержали джеры, не могло быть и речи.
Возможно, сами они и не понимали, что их отчаянная «атака возмездия» станет для всей расы лишь прологом к самоубийству, но, в любом случае, оставить полученную пощечину безответной джеры не могли. Таковы были их взгляды на честь. Они ударят – и на них тотчас обрушится мрачный черный шторм, не оставляющий шансов на спасение…
Насквозь механистическая, странная для человеческого разума цивилизация джеров управлялась не только советом избираемых правителей, но еще и сообществом искусственных интеллектов, которые принимали все сколько-нибудь значимые для общества решения раз в определенный промежуток времени. Длительность этого промежутка ранее не была известна, но исследования людей Антрупа дали ответ на вопрос.
Большое Решение было принято совсем недавно.
И Шер еще тогда, готовя «Четырех всадников», заранее знал, каким оно будет.
О, сколь сладко ощутить себя не только победителями, а еще и богами! Громовержцами, повелителями судеб. И нет на всем свете силы, способной оспорить наше право распоряжаться жизнями других!
А ведь недавно еще мы руководствовались совсем иными принципами, считая, что в любой, даже самой страшной ситуации человек обязан оставаться гуманным: способным на милосердие к поверженному, способным на понимание, – на поиск, наконец, взаимоприемлемых решений в споре. Но последняя война изменила нас. Из войны все мы вынесли недоумение и растерянность, но сами так и не смогли понять этого. Из растерянности родилась ненависть, навек зашвырнувшая гуманизм и милосердие на пыльный чердак философии как пару казусов, не соответствующих моменту.
И лишь один шаг отделяет Человечество от окончательного превращения в расу холодных прагматичных убийц. Наша мрачная кровавая история сделала нас изощренно-умелыми солдатами – никто, кажется, не воевал столько, сколько пришлось воевать нам: пока еще мы солдаты. Всего одна победа… еще одна победа в ненужной, бесполезной войне, и тогда уже нас не остановит ничто. Вероятно, мы сможем породить принципиально новую философию – так, скажем, как создали новые системы оружия. Но сможем ли мы называться людьми?
Стратегическая необходимость бывает отчаянно горькой.
Это знает каждый полководец. Необходимость есть неизбежность принятия решений, а принимает их так или иначе человек, готовый взять на себя ответственность за все возможные последствия. Генри Шер считал, что тотальное уничтожение всей коалиции эсис является стратегической необходимостью для человечества. В его решении не было и тени эмоций, он всего лишь убедил себя в том, что уничтожение разбитого и изгнанного врага даст человечеству новые, невиданные прежде силы, избавит от древних страхов поражения, и сделает, таким образом, непобедимым в принципе. Этико-философские вопросы его не занимали.
Он хотел навсегда избавить людей от страха войны как такового.
Ронни вынес на поляну легкий плетеный столик, снял с углей золотистые куски свиной вырезки, аккуратно, как всегда, выложил их на тарелку и втянул носом божественный аромат.
– Способы есть, – пробормотал он, орудуя ножом.
Да, способы были. Он думал об этом и раньше, но как-то не всерьез, уверенный в том, что времени еще навалом, вполне можно успеть подготовиться. Теперь он знал, что времени больше нет, что конвой вторжения, возможно, уже снялся с орбит навстречу своей неизбежной гибели. Действовать следовало немедленно, однако любые попытки переиграть Генри требовали довольно сложных манипуляций.
- Предыдущая
- 54/74
- Следующая
