Стратегическая необходимость - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 42
- Предыдущая
- 42/74
- Следующая
– Ты не забывай, где служишь, – фыркнул в ответ Барталан.
Ланкастер с улыбкой покачал головой – действительно, даже Моня, один из самых низкорослых офицеров легиона, имел сто восемьдесят пять, остальные же гренадеры вымахали за два метра.
Перед допрашиваемыми появился повар с подносом, на котором стояли два пластиковых цилиндра, над которыми возвышались прелестные шапки пены.
– Пейте, – гулко приказал Виктор, – колдовской напиток сделает вас бесстрашными.
– Я уверен, – опять вмешался Чечель, – что пиво-то они точно варят. Не видел я еще людей, не умеющих варить пиво. Хоть из дерьма, но сварят.
По-видимому, начмед оказался прав. Опасливо принюхавшись, оба бородача припали к своим литровым стаканам. Потом, почти одновременно выдохнув, с удивлением посмотрели друг на друга – оба были живы и вполне довольны.
– Продолжаем. Кто такой колдун Аннат? Он принадлежит к вашему роду?
– Колдун живет в горе, – заморгал от неожиданности младший вождь.
– Да, – подхватил старший, – в моем роду колдуна нет. Аннат живет в темном мире, внутри гор, и он приходит к нам, и еще к роду Эйлил, и к роду Наам, с которым мы охотимся за перевалами, и он учит, как растить птенцов. Он – мастер птиц, колдун лечит их болезни и предсказывает, когда и какую добычу встретят охотники наших родов. Еще с ним ходит кузнец Беймаа, но он не живет в горе, у него свой род, маленький, в долине Бейа перед перевалом Желтых туманов. Он делает ружья и продает их, а наши сыновья собирают для него кремни.
– Гм-м… это Беймаа принес вам те большие старые ружья безбородых, которыми вы убили новых безбородых, прилетев на охоту на птицах?
Это была чистая импровизация, но внутренний голос, которому Виктор вполне привык доверять, говорил ему, что все происшедшее выглядело именно так. Он не ошибся:
– Да, это был Беймаа, это он! Мы всегда знали, что род его деда держал большие старые ружья, взятые у безбородых, когда деды наших дедов еще не видели небес! Аннат сказал нам, что мы не должны идти мстить по Нижним Путям, потому что лучше полететь на птицах, а безбородые не смогут увидеть нас. А Беймаа дал нашим воинам большие ружья и показал, где у них спуск. Это были очень большие ружья, почтенный великан! Двое, а то и трое воинов держали каждое из них! Они… они стреляли шесть раз сразу вот так – а-аах! – и у них были огромные пули, которые летели так далеко, что можно было стрелять дальше, чем из самого сильного лука, дальше, чем видишь, если смотреть с высокой горы!
На этой тираде транслинг чуть споткнулся, видимо, ракетную установку аборигены обозначали каким-то особым понятием, не имеющим четкого аналога в интере. Поэтому у автомата получилось просто «большое ружье».
– И колдун пообещал вам, что безбородые вас не увидят? – уточнил Ланкастер.
– Он сказал, что если мы вылетим точно в час Лукавого змея, и не будем задерживаться в пути, то духи, с которыми он имел беседы три недели назад, сделают безбородых слепыми.
– Значит, духи твердо пообещали ему, что безбородые ослепнут? А если бы вы вылетели раньше часа Лукавого змея, что тогда? Вы спрашивали его об этом?
– Я спрашивал, я! – заерзал на стуле младший из вождей.
– И что же он сказал тебе в ответ?
– Колдун сказал, что духи не станут растрачивать свои силы попусту. Мы должны увидеть долину, где безбородые ковыряются в земле, на исходе часа Яйца. В это время духи соберут совет своих вождей, и совет ослепит безбородых, чтобы мы могли убить их из своих больших ружей.
– Они не лгут, – сухо констатировал Чечель, то и дело поглядывающий на небольшой дисплей, закрепленный на его правом запястье. – Все так и было. Нужно искать колдуна, – он, безусловно, посредник между этими уродами и нашими таинственными оппонентами.
– Ты полезешь под землю? – повернулся к нему Ланкастер.
– Лезть под землю – последний выход. Я придумаю что-нибудь другое. Весьма вероятно, что этот могучий кузнец знает, где и как можно найти колдуна: а может, и сам он связан с нашим противником. Его нужно потрясти как следует, причем чем быстрее, тем лучше.
– Ты читаешь мои мысли, – кивнул Ланкастер. – Оперативный! Разверните все карты, что у нас есть, – и меркатор, и угловые записи. Будем заниматься географией.
Едва вице-маршал Озеров успел повесить в шкаф форменный кожаный плащ, как в дверь кабинета позвонили. Открывать не хотелось до смерти: моросящий с самого рассвета дождь давил на затылок и, прежде чем начинать разбор документов, которые пришли в течение выходных, Озеров надеялся размяться кофе с коньяком.
Жалобно вздохнув, маршал хлопнул ладонью по сенсору открытия двери. Как он и ожидал, в кабинет шустро просочилась мышиная фигурка его адъютанта.
– Вы портите мне нервы, Фолланд, – проворчал он. – Ну, что там у вас опять? Только не говорите мне, что это очередной вызов на сенатскую комиссию – сегодня и без того отвратительный день…
– Сенаторов вы уже давно не интересуете, – хитро улыбнулся адъютант. – Вам инфо, закрытое и загрифованное. Пришло сегодня в шесть утра с пометкой «срочно». Я не стал беспокоить вас до прибытия на службу – это, в конце концов, не мобилизация, три часа и подождет. Я заложил в папку «входящие» первой строкой.
– Спасибо, – поморщился Озеров. – Передайте Лэмпу, пусть он проведет десятичасовый брифинг без меня.
Адъютант понимающе улыбнулся и исчез. Озеров расстегнул черный форменный китель, подошел к высокому окну и с отвращением опустил штору. Смотреть на дождь у него просто не было сил. Оглядев свой кабинет, – коричневый ковер на полу, светло-желтые стены, несколько кресел и небольшой стол, примыкающий к его собственному, нарочито массивному, изготовленному из дорогого черного дерева, – маршал вытащил из автомата чашку горячего кофе, потом уселся в кресло и, распахнув дверцу правой тумбы стола, бережно достал оттуда початую литровую бутыль коньяка. Там же, в столе хранился и обязательный запас шоколада. Озеров зубами выдернул из горлышка пробку, блаженно понюхал и, зачем-то обернувшись, (как будто кто-то мог установить в кабинете начальника контрразведки записывающую головку!), сноровисто налил себе треть стакана.
– Вот погода на мою голову, – промычал он, отдышавшись после доброго глотка.
Его личный штрих-кодер включился автоматически, едва инфорузел определился с уровнем доступа.
– Ну вот, – огорчился Озеров, бросив взгляд на экран. – Как всегда… «совсекретно», «срочно», «лично»… а потом выясняется, что это доклад о моральном разложении офицерского состава где-нибудь на Границе. Тьфу, идиоты!
Минутой позже, однако, он изменил свое мнение о полученном донесении. Быстро проглядев текст, Озеров потянулся сперва за сигарой, а потом – к блоку внутренней связи.
– Барнета ко мне, – приказал он, продолжая глядеть на дисплей инфора – и, услышав, что тот пошел к начальнику техслужбы, вдруг заорал: – Жи-во! Совсем мне тут уже одурели от безделья! Я вам устрою!..
Вырубив линию, вице-маршал Озеров налил себе еще коньяку и тут же выпил. Его узкие желтые глаза заблестели; теребя в пальцах не зажженную сигару, он снова и снова перечитывал довольно короткий текст и смотрел на многоцветную картинку, следовавшую за ним. Для неспециалиста картинка выглядела произведением усталого абстракциониста – хаос черных, синих, лиловых, изумрудных линий, помещенный в мелкую сетку с бессмысленным набором цифр по краям. Но Озеров хорошо понимал, что сие значит.
Скоро раздался привычный звонок, и Озеров увидел седоватого коротко стриженого полковника с опухшим нездоровым лицом. Полковник шмыргал носом и старался не встречаться глазами с начальством. Здесь все было понятно, Озеров тотчас же извлек из глубин письменного стола второй стакан, из автомата – еще одну чашку кофе, и деловито поманил вошедшего указательным пальцем.
– Жуткая погода сегодня, – оживился Барнет, подходя к столу.
– Да-да-да, – согласился маршал. – Сукин сын, грех на душу мою! Только мне и дел нет, как похмелять подчиненных. Лупи давай по-быстрому, у нас тут вопрос серьезный.
- Предыдущая
- 42/74
- Следующая
