Наследник судьбы - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/97
• Следующая

– Черт, ну хоть бы одну обойму, – проворчал Королев. – Хоть бы одну. Интересно, что же она может, эта пушка?

Но ничего похожего на магазины в сейфе не было. Закрыв железный ящик, Торвард отнес свои находки в угловую спальню, которую занимал в детстве, и спустился вниз. Старинное оружие не удивило его: Королев знал, что основатели рода были имперскими воинами – причем не простыми офицерами, а людьми довольно известными в свое время. Отец, впрочем, не любил об этом распространяться. Прошлое семьи, а тем более имперский его период, совершенно не интересовало замкнутого и погруженного в себя лорда. Фактически Торвард рос без отца – Королев-старший предпочитал не обременять себя общением с собственным сыном. Даже когда по окончании лицея тот заявил о своем желании вступить в вооруженные силы Объединенных Миров, отец лишь равнодушно пожал плечами. Да и мать не очень-то старалась отговорить сына от столь опрометчивого шага.

И начались годы в мундире. Тысячу раз Торварду казалось, что он умрет, не выдержав муштры и ночных кошмаров учебно-боевых тревог, тысячу раз он был уверен, что не доживет до окончания операции, – но ни разу Торвард Королев не пожалел о том, что покинул стоящий на холме замок с двумя белыми башнями. Он был солдатом и знал это всегда – с самого рождения. По странной прихоти Судьбы именно в нем – через поколения! – проснулся гордый и неукротимый дух воинственных предков, чьи мечи не знали покоя в далекие времена Империи.

Иногда Торвард слышал в себе странные голоса, и тогда во сне к нему приходил суровый воин с развевающимися на ветру длинными седыми прядями… «Ты – Королев! – говорил ему дух. – Ты – кровь от крови, плоть от плоти моей… Не посрами же, воин, моей славы!» А за спиной призрака сумрачно, оценивающе щурились тени в зловещих черных и синих мундирах – тени его сыновей и внуков, павших в той последней великой войне. И тогда задыхающемуся юноше начинало казаться, что он вовсе не один в этом холодном и адски жестоком мире и что в конце пути его ждет та самая, древняя и гордая родовая слава, одна мысль о которой заставляла его сердце выпрыгивать из груди.

Глядя на закат уходящего дня, он с горечью думал о том, что мечты так и останутся мечтами, а ему, лейтенанту Торварду Королеву, суждено прозябать в разваливающемся замке на высоком холме – и, прозябая, помнить о своем предназначении, выполнить которое он не сумел. Почему?

…Ночью ударила гроза. Буйный летний ливень смыл пыль со старых стен, и когда встало солнце, узкие башни казались двумя серебряными клинками, сверкающими в розовом золоте его утренней улыбки. Торвард проснулся довольно поздно – будить его было некому, а организм требовал отдыха после долгого ночного полета. Он проснулся рывком, словно от удара, сел на смятой постели и оглядел свою спальню. На столике рядом с широкой деревянной кроватью лежали узкий меч в золоченых ножнах и старинный излучатель с четырьмя хищно вытянутыми стволами. Торвард улыбнулся, протер глаза и спрыгнул на пол.

Поплескавшись в бассейне, он натянул спортивный костюм и велел подавать завтрак на лужайку. Высокая трава все еще была мокрой – солнце не успело уничтожить следы ночного дождя. Сев за столик, Торвард скользнул взглядом по искрящемуся крупными каплями боку своего коптера и подумал о том, что следовало бы наведаться в ангар – провести ревизию старой техники и заодно загнать туда «Санни».

Он быстро, по-солдатски расправился с завтраком и глянул в небо. С севера наползали тучи, прохладный ветер неприятно холодил загорелые мускулистые руки и открытую шею. Приказав роботу-распорядителю убрать стол и кресла с лужайки, Торвард прошел сквозь дом и вышел на задний двор, заросший травой и вездесущим кустарником еще гуще, чем площадка перед главным входом. Толстые стебли вьюна пробивались даже сквозь трещины в темных от времени плитах дорожки, ведущей к просторному ангару, стены которого тоже были сплошь оплетены паутиной дикого винограда.

Набрав код на панели замка, он подождал, пока массивная пластиковая дверь со скрипучим стоном полностью уйдет в подземный паз, и шагнул в затхлую мглу. В помещении вспыхнули мутные от пыли потолочные плафоны, осветив неуклюжую тушу старого «Кертиса», которым пользовались его родители. Коптер стоял в самой глубине ангара, и места для «Санни» здесь было более чем достаточно, но Торвард решил все же выгнать древнюю развалину на воздух, чтобы дать роботам возможность навести здесь порядок. Стараясь не поднимать пыль, он подошел к машине и забрался в салон. Двигатель престарелого рыдвана заработал только тогда, когда рука матерящегося Королева уже устала давить на клавишу запуска. Продолжая чертыхаться, Торвард оторвал «Кертис» от пола, к которому тот уже успел прирасти, и медленно выплыл из ангара.

Оставив летающий антиквариат в десятке метров от дома, он вернулся в холл и отдал распоряжения насчет уборки в ангаре. В ожидании, пока роботы справятся со своим делом, он вышел на широкую парадную лестницу и втянул носом воздух. Пахло близким дождем, небо уже начало темнеть, готовясь исторгнуть на холмистую равнину потоки холодной воды.

– Н-да, – пробормотал Торвард, – лето идет к концу.

Он зябко повел плечами и достал сигарету. Осень, за нею сырая, дождливая зима… Он живо представил себе, как будет сидеть перед жарко пылающим камином, вглядываясь в безразличное серое небо сквозь узкие стрельчатые окна трапезной залы. От этой мысли его передернуло. Нет уж… лучше в самом деле найти себе хорошую, добрую деваху и наполнить этот дом радостным детским визгом и гомоном – вдохнуть жизнь в старинные стены, ведь именно для этого они и возводились. Да, когда-то Королевых было много, и дом с белыми башнями укрывал в своем просторном чреве целые поколения. Здесь они рождались, отсюда уходили сражаться и сюда же возвращались – живые, чтобы продолжить уходящую в будущее цепочку имен, или мертвые, чтобы пополнить ряды увенчанных имперскими орлами надгробий на тихом семейном кладбище. Потом орлы исчезли, а сами надгробия стали невыразительно-тусклыми, как и звезда гордого рода, вдруг стремительно покатившаяся к далекому западу…

Мягкий баритон мажордома сообщил ему, что ангар вычищен до блеска.

– Хорошо. – Торвард щелчком закинул окурок на лужайку и повернулся к многорукому слуге. – Сейчас я уберу технику, и начинайте здесь косить. Луг нужно привести в порядок до дождей.

– Будет выполнено, милорд, – пробормотал андроид, сгибаясь в поклоне.

Загнав обе машины в ангар, Торвард некоторое время постоял на лестнице, глядя, как елозят по лужайке ловкие роботы-уборщики, потом приказал подать вина и отправился в комнату под куполом правой башни – пить и вспоминать…

Дни тянулись один за другим, лениво складываясь в пыльные пустые недели, заполненные лишь скукой и старым вином из фамильных погребов. Дожди прошли, уступив место сухой и жаркой ранней осени. Время от времени Торвард летал в ближайший городок для пополнения запасов продовольствия, но общаться с аборигенами ему что-то не хотелось. Да и сами они не особенно привечали неудержимо зарастающего черной бородой молодого лорда в безукоризненном деловом костюме – особенно после того, как оный лорд голыми руками жестоко измордовал четырех рыжих парней, хвативших лишку и приставших к нему в салуне. Правда, разбитные фермерские дочки стали улыбаться ему еще любезней, но их пламенные взоры мало интересовали затворника с холмов. Темные глаза отставного десантника были пусты, его взгляд равнодушно скользил по пыльному миру, не задерживаясь ни на чем, – и болтливые тетушки принялись твердить, что молодой милорд, верно, тронулся на службе умом, не иначе, ранен был, бедняга.

В общем-то, они были не так уж и далеки от истины – Королев чувствовал, что еще несколько месяцев сидения у камина с бокалом в руке, и он точно начнет сходить с ума. Все чаще ему стал мерещиться его милость наследник Хэмпфри, жизнерадостно скалящий зубы среди потрескивающих поленьев. Несколько раз Торвард просыпался среди ночи, мучимый странными видениями, причем реальны они были до ужаса: ему снилась огромная, совершенно незнакомая ходовая рубка какого-то корабля и пульсирующая мгла космоса на вогнутых стереоскопических экранах. Он вскакивал, сумрачно матерясь, искал на столе сигареты и долго курил в темноте, терзаемый непонятными, идущими из подсознания желаниями – ему грезились яростные атаки, плечи его распирало колющее в суставах ощущение какой-то титанической, неведомой ему мощи… Он курил одну сигарету за другой, пока к рассвету не засыпал вновь. А через какое-то время видения возвращались.

• Предыдущая
• 7/97
• Следующая