Наследник судьбы - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/97
• Следующая

Его «Валькирия» неслась сквозь черную пропасть космоса, ежесекундно оставляя за глухо ревущей кормой миллионы километров, – в ходовых рубках дремали вахтенные, в тренажерных капсулах упрямо репетировали свои будущие сражения те сто сорок человек, что присоединились к нему на Рэндоме. Он шел в бой – так же, как когда-то шли в бой его предки. Только теперь они поменялись ролями. Жизнь, само бытие человеческой расы вывернулось наизнанку – и он, потомок гордых имперских воинов, стал пиратом, космическим викингом, живущим набегами своего могучего железного драккара. И та роль, что начертана ему в этой жизни, существенно отличается от всего, к чему он сам себя готовил. Торвард усмехнулся – что ж, поглядим, поглядим… поглядим, кто и чем будет править лет этак через пять.

Дверь салона мелодично звякнула. Повернувшись вместе с креслом, Королев дотянулся до сенсора. В салон вошла Энджи.

– Я так и знала, что ты здесь, – улыбнулась она. – И опять пьешь в одиночестве? Пойдем лучше ужинать, а?

– Пойдем, – согласился Торвард. – Сейчас, я отключу аппаратуру.

Не выпуская из рук своего стакана, он прошел вслед за девушкой в гостиную командирских апартаментов и сел за стол – на хрустящей белой скатерти аппетитно исходили паром судки и тарелки, поблескивала капельками влаги ледяная бутылка красного столового вина. Торвард втянул носом воздух и поднял счастливое лицо:

– У тебя отличная фантазия. Я не устаю поражаться. Это все ты ухитрилась выдавить из кухонного программатора?

– Мне всегда говорили, что я хорошая хозяйка, – Энджи задорно щелкнула его по носу и отставила в сторону стакан с виски:

– Лучше выпей вина.

– Да, пить виски на ночь – дурная привычка, – согласился Королев, – но что поделаешь – она у меня давняя, еще с десантной школы. То есть я хотел сказать, с выпускного курса.

Она села рядом, сложила руки под подбородком:

– Ты иногда бываешь таким смешным. Наверное, это оттого, что у тебя ужасно одинокий вид.

– Что, серьезно? – встрепенулся Торвард. – Даже сейчас?

– Ну, по крайней мере он у тебя был – тогда, когда я тебя увидела в первый раз.

– Ну, женщины! Как вы умудряетесь видеть то, что не замечают мужчины? Сколько живу на белом свете – столько и поражаюсь.

– Женщина может смотреть по-разному, – рассмеялась Энджи. – Этого ты тоже не знал?

– Я многого не знал, – вздохнул Торвард. – Плесни мне винца – и себе тоже, кстати.

«Что я мог знать, – подумал он. – Что? Любовь фермерских дочек? Я пришел в армию романтическим мальчиком, начитавшимся Спрэнга и Датчера, но вся эта хренова романтика закончилась очень и очень быстро… А потом я просто рубился – рубился, возвращался на базу и рубился вновь, словно автомат, не зная ни печали, ни усталости. И все-таки – наверное, это было хорошо, потому что я не задавал себе дурацких вопросов. Хорошо…»

– О чем ты задумался? – тихо спросила Энджи.

– А? – Торвард поднял голову, виновато улыбнулся:

– Так… о жизни. Давай выпьем. За нас с тобой!

Мелодично звякнули высокие граненые бокалы. Глотнув вина, Торвард нежно погладил узкую ладонь Энджи и тихонько вздохнул:

– Хорошо, что ты у меня есть…

– Тор, – она чуть склонила голову, заглядывая ему в глаза, – что с тобой сегодня? Ты какой-то… беспомощный. Что?..

– Ничего, – выдохнул он и взялся за вилку, – ничего… знаешь, я думаю… – Он положил вилку на стол и отодвинул тарелку. – Энджи, пожалуйста, скажи мне правду: тебе здесь плохо?.. Энджи, я чувствую себя виноватым – даже зная, что иного выхода у нас тогда просто не было. Но, в конце концов, мы можем многое изменить…

– Какой ты глупый. – Девушка отвернулась и вытащила сигарету из лежавшей на столе деревянной коробки. – Об этом нельзя говорить за обеденным столом – или твоя пустая офицерская башка этого не понимает? Господи, ну что ты за человек? Ты клянешься девушке в любви, в конце концов – влюбляешь ее в себя, а потом задаешь какие-то совершенно идиотские вопросы!

– Я… – Торвард залпом допил свой бокал, вернул его на стол и осторожно коснулся ее плеча. – Энджи, пойми: ты для меня – самая большая загадка на свете… не обижайся. Я – такой, какой есть, у меня была совсем другая жизнь. Как тебе это объяснить?

– Мне не надо ничего объяснять… – Энджи придвинулась к нему и положила голову на белый шелк его плеча. – Просто не говори глупостей, хорошо?

Торвард расстегнул рубашку и потянулся:

– Я не хочу больше есть… пойдем.

– Правый к сбросу готов! Левый к сбросу готов! Башня наведения к работе готова!

Торвард захлопнул забрало своего шлема. Наружная плита дека быстро уползла влево – на обзорных экранах командирской «трехсотки» поплыли аккуратные квадратики возделанных полей, неестественно четкие в графике сонарной реконструкции.

– Правый, левый – сброс!

Норберт фон Дитц, недавний пилот бомбардировочного полка Люфтваффе, бросил катер вперед. Он нервничал – пожалуй, нервничал сильнее, чем в тот миг, когда его «юнкерс» в первый раз пересек туманный Ла-Манш… Там, в небе полыхающей Европы, все было ясно и понятно, свои были своими, враги были врагами – здесь же, в металлопластиковом чреве гигантского корабля, все встало с ног на голову. Вчерашние враги вдруг оказались отличными парнями, жизнь, прежде скучная и вполне прогнозируемая, показалась юному саксонскому барону сказочным калейдоскопом, полным невероятных приключений и новых, неожиданных ощущений. Он увидел то, о чем говорил когда-то его мрачноватый – и в то же время насмешливый – командир: он увидел звезды! Навсегда он запомнил тот захватывающий, рвущий сердце восторг, который им всем довелось испытать, когда лорд Ровольт привел их в ходовую рубку разгоняющегося линкора: он знал, что, умирая, будет вспоминать именно это… величественную бездонную пропасть на огромных экранах, расцвеченную центром Галактики во все мыслимые и немыслимые цвета, наполненную мириадами пульсирующих огоньков.

– Эшелон! – металлический голос сидящего в левом пилотском кресле командира хлестнул все экипажи, словно обжигающий удар плети, ровный кильватерный строй рассыпался широким полумесяцем, готовясь к заходу на цель.

Дитц склонил штурвал, сбрасывая скорость, командирский катер понесся по пологой дуге – на экранах появились решетчатые башни небольшого космопорта.

– Атака!!! – взревел Торвард. – Второй эшелон – пошел периметр!

Острый нос катера взорвался хриплым грохотом главного калибра, в верхнем секторе экранов стремительно мелькнули вспышки выстрелов соседних машин, шедших чуть выше ведущего, – приближающиеся башни вспухли алыми грибами взрывов: пламя было до того ярким, что можно было выключать сонары, спящий в ночи космопорт был теперь прекрасно освещен.

Катера и штурмботы первого эшелона пошли на посадку, стремясь как можно скорее выпустить из своих деков ревущие танковые стаи. Командирская машина оставалась в воздухе: Дитц медленно шел по трапециевидному периметру горящего космопорта, наблюдая, как хищные силуэты легких «ТР-100» ныряют в сизые дымные облака в поисках уцелевших установок ПВО.

Внизу, в наполненном смертью ревущем аду, кто-то еще пытался сопротивляться. Желтоватое – в неверном свете пожаров – ночное небо то и дело рвали голубые молнии выстрелов с поверхности. Никакого вреда атакующим они причинить не могли: на всей планете не было ни одного ствола, способного сбить имперский десантный катер.

Космопорт был обречен. Лавина огня, рухнувшая из такого спокойного ночного неба, не оставила обороняющимся не единого шанса. Для них происходящее представлялось атакой целого десантного флота, столь стремительным и мощным был удар по лишенному мало-мальски серьезной обороны захолустному порту. Те же, кто успел разглядеть золотые кресты на вытянутых черных силуэтах, не поверили своим глазам. Разве могли они представить себе, что тихая и прохладная осенняя ночь вдруг взорвется забытой боевой яростью давно сгинувшей Империи? Что разлапистые золотые кресты, некогда наводившие ужас на добрую половину Галактики, с воем пронесутся у них над головами?..

• Предыдущая
• 37/97
• Следующая