Черный хрусталь - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/76
- Следующая
– Здорово, – сказал Дериц, вытаскивая меч с удлиненной под двуручный хват рукоятью. – Настоящий солдатский, такие уже сто лет не делают. Но такого барахла у нас полно… посмотрим, что в остальных.
В следующем сундуке мы нашли кучу всякого морского тряпья. Дождевики, просмоленные и кожаные штаны, две пары сапог огромного размера – когда Энгард вытащил длинный, рассыпающийся от старости плащ с капюшоном, на пол выпала серебряная монетка. Запихнув все это добро обратно, мы взялись за один из нижних сундуков. От остальных он отличался относительно небольшими размерами и не одним, а тремя запорами, с которыми нам пришлось повозиться. Этот сундук был самым крепким: сорвать скобы мы смогли только вдвоем, изо всех сил налегая на багор, который уже начал гнуться от усилий. Наконец замки слетели, и Энгард, смахнув со лба пот, нетерпеливо поднял крышку, окованную множеством стальных полос.
– Ого, – услышал я его удивленный голос. – По-моему, самое время промочить горло и искать зубило. Подожди меня, я схожу за вином.
– Что там такое?
Внутри сундук был разделен на три отделения – в большем, продольном, лежал завернутый в ткань меч с богато отделанной рукоятью – меч явно не пеллийской работы, я никогда не видел такой странной, двойной гарды и таких ножен, обшитых не кожей, а мелкими чешуйками из почерневшей от старости меди; когда Энгард извлек на свет клинок, я поразился загадочной вязи, зеленой дорожкой струящейся по темной стали – а два других, квадратных, были заперты плотно пригнанными дубовыми крышками с замками. Открыть их багром было невозможно.
– Сейчас, – повторил Энгард, возвращая меч на место, – я схожу за вином и найду инструменты.
Он вернулся минут через десять – в одной руке кувшин вина, в другой крепкое каленое зубило и молоток на длинной рукояти. Протянув мне кувшин, Дериц присел на колено и принялся за работу. Вскоре ему удалось вогнать жало зубила в рассохшееся дерево, и дело пошло веселее. Я не успел докурить свою трубку, как крышка развалилась на две части.
– Дай-ка сюда лампу, – приказал Энгард. – Интересно, что это такое?
– Убей меня предержатель, это свитки, – заявил я, глядя вниз. – Посмотрим?
Я вытащил один из десятка толстых черных цилиндров, без труда сорвал сгнившую вощеную нить, которой была подшита крышка, и на руки мне выпал желтый пергамент, испещренный неведомыми значками.
– На каком это языке? – удивился Энгард, глядя мне через плечо.
– Понятия не имею. Никогда не видел ничего похожего… Ломай дальше. Ха… а это что?
На самом дне, под свитками, виднелся клинок какого-то кинжала. Клинок этот привлек мое внимание своим цветом – он был тускло-зеленым, но не от окиси, как я сперва подумал, нет! Пошарив рукой, я вытащил кинжал и онемел от изумления – во-первых, он был цельнолитым, безо всякой отделки, без дерева или кости на рукояти, а во-вторых, отлит он был из очень странного зеленоватого металла.
– Что это за чертовщина? – поразился Дериц, беря его в руки.
– Ну не медь, явно. Смотри, какой он тяжеленный! А ну, попробуй его потереть обо что-нибудь.
Энгард озадаченно потер нашу находку об кожу своего сапога – но сколько он ни возил им туда-сюда, кинжал не становился светлее и не менял свой цвет.
– Никогда не видел такого металла, – признался он, разглядывая странное оружие. – И действительно, тяжелый. Тяжелее стали, тяжелее меди.
– Ломай дальше, – предложил я. – Кажется, это становится интересным.
– А что если этим? – сам у себя спросил мой приятель.
И вонзил кинжал в узкую щель между стенкой и крышкой потайного отделения. Клинок легко разрушил дерево… Выпучив глаза, Энгард налег на него всем телом, и крышка тут же поддалась – то ли она прогнила гораздо сильнее, чем соседняя, то ли наш кинжал обладал какими-то непонятными нам свойствами.
Внутри лежали только две вещи: еще один свиток и…
Я не знал, как назвать эту штуку, но при одном только взгляде на нее по моей шее поползли мурашки, и я отпрянул в сторону.
– Что это?! – сдавленно спросил у меня Энгард. – Череп?
Нет, это был не череп.
На дне сундука, на истлевшей парче, которой было оклеено его дно, лежало нечто, напоминающее собой немного вытянутое яйцо – серовато-голубое, проломленное сбоку, с вырезом в передней (передней?!) части, со множеством каких-то загадочных выступов по бокам и небольшим гребнем сверху. И от него веяло холодом… ужасом чего-то до такой степени чужого и далекого, что первые минуты мы стояли над сундуком, онемев от изумления и непонятного страха. Передав Энгарду лампу, я обеими руками вытащил непонятный предмет. Он оказался довольно тяжелым. Перевернув его, я убедился, что это странное «яйцо» не просто пустотелое – внутри него я увидел какие-то прозрачные трубочки, из стенки его тянулись полдесятка тончайших разноцветных нитей… я потрогал его внутренности пальцем – они были мягкими.
– Это какой-то сосуд? – пробормотал Энгард.
– Нет, – помотал я головой, холодея от ужасной догадки, – это… это шлем.
Энгард с грохотом уронил на пол молоток.
– Шлем? Но на кого же его можно напялить? На ребенка? И потом, смотри, разве это дерево выдержит удар?
– Это не дерево, – хмыкнул я, передавая ему нашу находку. – Я вообще не знаю, что это, но думаю, что выдержит оно многое. Можешь попробовать врезать по нему зубилом. Смотри, здесь какие-то механизмы… вот, видишь?
– Ювелирная работа…
Я раскурил трубку и достал тот свиток, что лежал рядом с этим загадочным шлемом.
Но рассмотреть его я не успел: над нашими головами загрохотало, и я услышал гулкий рассерженный бас:
– Ах ты маленький паршивец! Кто разрешил тебе спускаться сюда? А ну, оба, немедленно наверх!
В прямоугольнике люка появилось разгневанное лицо господина Мокко, подсвечивавшего себе яркой лампой. Он был какой-то пурпурный от бешенства, мне казалось, что сейчас из его рта закапает слюна.
– А ну вон отсюда, оба! – крикнул он.
Я молча выдернул из кобуры свой «Вулкан» и вопросительно глянул на Энгарда.
А на лице парня расплывалась широкая, радостная улыбка.
– Пош-шел отсюда, старый осьминог! Пошел, или я сейчас нашпигую тебя свинцом! Ты забыл, что теперь здесь хозяин – я?! Вот сейчас я выберусь наверх, и тогда ты узнаешь, что такое пуля в башке! Или ты хочешь попробовать моего меча?
Господин Мокко опешил.
– Да я тебя… погоди, сейчас я…
Энгард протянул руку – и я, недоумевая, вложил в нее свой пистолет. Бах! – и рядом с ухом толстяка взвизгнула пуля. Багровая рожа тотчас же исчезла.
– Ух, – восторженно вздохнул Энгард. – Вот всю жизнь я мечтал об этой минуте! Эта старая сволочь служила еще с дедом, а потом папаша сделал его управляющим. Ты не представляешь себе, как он издевался над нами с братом. А папаня в нем души не чаял. Ну ничего, теперь мы ему все припомним.
– Как бы он не завалил нам выход, – озабоченно замычал я, глядя наверх.
– Не посмеет, – боднул головой парень.
Я присел на край сундука. На полу, в паре локтей от моих ног, лежал загадочный предмет, пугающе непохожий на все то, что мне приходилось видеть ранее. Мне начинало казаться, что он изготовлен не человеческими руками. Но чьими? Или в наш мир занесло работу самых настоящих демонов?
Сверху вновь доснеслась какая-то возня. Я встревоженно вскочил и потянул из кобуры «Вулкан», но услышал голос Холгера.
– Молчи, старик! Хвала предержателю Бэйру, папаша наконец откинулся, и теперь ты не можешь командовать нами, как раньше! Слово офицера, дорогой князь, вы не представляете себе, до чего же мы ненавидим эту древнюю каракатицу. Подвал? Да ничего там нет, одно только барахло, оставшееся от деда.
В люке появилось лицо Дерица-старшего.
– Ну, что вы там обнаружили, парни? Десяток крыс, таких же старых, как наш Мокко?
Его перебил голос Эйно, нарочито пьяный:
– И все-таки я должен поглядеть, как там дела у моего оруженосца. Это ведь мой, как его?… долг, да?
– Как вам будет угодно, друг мой. Вот только там, наверное, пыльно…
- Предыдущая
- 35/76
- Следующая
