Принц теней - Бенджамин Курт - Страница 62

• Предыдущая
• 62/92
• Следующая

– Я теперь принц, – напомнил ему Льешо, высокомерно фыркнув, но снимая сандалии.

– Ты всегда был принцем, – поправил его мастер Ден с доброй улыбкой. – А вот чтобы стать стирщиком, тебе пришлось поучиться.

Льешо стянул штаны и бросил их рядом с сандалиями, туда же упала и туника. Мастер Ден продолжил дразнить его:

– Так ты забыл, чему я учил тебя?

Полуголый Льешо забрался в лохань.

– Я помню абсолютно все, – ответил юноша.

– И всегда помни, маленький принц, – многозначительно посмотрел мастер Ден на фибский нож на шее Льешо. Стирщик улыбнулся во весь рот и распростер руки. – Рад снова видеть тебя, мой мальчик.

Льешо обнял своего учителя.

– Я думал, ты тоже мертв, – прошептал юноша, и Ден посмотрел ему в глаза.

– Я жив. Держись своей веры, Льешо. Мир – более чудное место, чем ты можешь себе вообразить.

– Мне хватило б и меньше чудес, последнее из них съело мою целительницу.

– Может, она тоже чудо, – подмигнул мастер Ден в знак завершения серьезного разговора или, возможно, начала урока. Льешо до сих пор не мог с точностью сказать, когда стирщик учил мудрости, а когда просто разговаривал. – Нужно постирать и прокипятить повязки, а еще приготовить ткань для больничной палаты.

Ден вылез из лохани, Льешо последовал за ним; каждый взял грабли и начал тормошить мокнущую ткань. Работая в слаженной паре, они натянули повязки на спицы колеса. Когда на каждой спице было закреплено по повязке, Льешо взял их свободные концы, а мастер Ден стал поворачивать краны, выжимая грязную воду. Затем их погрузили в кипящие котлы для короткого, но необходимого кипячения, и подняли на веревки сушиться.

Льешо наклонился и потянулся, его мысли были заняты лишь монотонным движением – обязанностью, которую он помнил с тех времен, когда его жизненный путь казался ясным, а опасность касалась его одного. Горячая вода лоханки и пар из котла распарили мышцы, закостеневшие от глубинного холода.

Он смахнул пот со лба тыльной стороной ладони и почувствовал, как распрямились плечи, высвободившись от ставшей привычной сутулости, стягивавшей его после ранения.

– Отец говорит, что тебе нужно отдохнуть, – вмешалась Каду, которая не решилась открыто высказать недовольство, а лишь сердито нахмурилась в знак неодобрения его прискорбного труда.

– Ты ругаешь Льешо или стирщика за то, что он задерживает принца? – спросил мастер Ден, не скрывая усмешки.

Каду, конечно же, не знала его, и ей не нравилось слышать подобный тон от незнакомца.

– Он был ранен, – огрызнулась она в ответ. – Ему не следует напрягать плечо.

Мастер Ден уважил ее кивком.

– Его раны глубоки, но даже самые глубокие раны заживают, если им предоставить возможность.

Пока Ден и Каду спорили, кому из них заботиться о его здоровье, юноша лениво почесывал влажный живот. Свои влажный пустой живот.

– Здесь есть что-нибудь перекусить?

– Бикси принес тебе обед. Он остывает в шатре.

– С удовольствием съем его и холодным, – решил Льешо – только если это не рыбьи головешки в каше.

Юношу передернуло, а Ден рассмеялся.

– Никаких рыбьих головешек, – сказал стирщик. – Говорят, в здешних местах рыба проклинает тех, кто ее ловит.

Как понял Льешо, Ден имел в виду реку Золотого Дракона, которая уже доказала, что скрывает странных тварей. Нет, ему бы не хотелось рыбачить здесь.

– А у вас есть сыр? – спросил он. – И немного хлеба?

– Льешо! – воскликнула Каду.

Она хотела заботиться о нем. Юноша понял, что осложняет ее задачу, в то время как должен содействовать желанию друзей оберегать его жизнь.

Льешо поднял голову, инстинктивно расправив плечи и вскинув подбородок с величием, подобаемым принцу. Каду опустила взгляд, неожиданно смутившись оттого, что позволяет себе понукать принцем, и почувствовала свою вину за напоминание о физической боли, которая его ожидала.

– У тебя очень хорошо получается, – усмехнулся Ден.

– Извини, – сказал Льешо Каду, – но мне это действительно необходимо.

Он соскучился по своему учителю больше, чем хотел то признать. Девушка кивнула, не посмотрев на него, и собралась уходить.

– Я присмотрю за ним, Каду, – предложил Ден для перемирия. – Сегодня он не причинит себе вреда.

– Знаю, – сказала Каду и повернулась к Льешо. – Но один из нас в любом случае будет стоять на посту. Просто на всякий случай. С тобой хочет поговорить Бикси. Он сильно волновался за тебя с того момента, как мы отделились от ее светлости. Он попросился стоять на страже первым. Я пришлю с ним твой ужин.

– Спасибо.

Из-за спора растратилась львиная доля накопленной им теплоты, и мускулы стали вновь сжиматься.

– Закругляйся. Мы достаточно поработали для одного дня.

Ден бросил Льешо латаную льняную рубашку и штаны из грубой ткани – напоминание о недавних временах.

– Может, хочешь выполнить со мной молитвенные фигуры?

Льешо кивнул, хотя мастер Ден не мог видеть его под рубашкой. Найдя отверстие, он просунул в него голову и ответил:

– Да, мастер, с большим удовольствием.

Просунув руки и натянув штаны, Льешо заметил Бикси, который принес ужин.

– Обед может подождать, – поклонился Ден со сплетенными пальцами.

Бикси улыбнулся в ответ и занял позицию рядом с Льешо, как и раньше на тренировках на Жемчужном острове. Следуя за жестами мастера, они выполнили фигуру «Текущей Реки», чтобы поблагодарить семь богов за своевременное спасение на реке Золотого Дракона, а затем молитву «Вьющихся Ветвей» в честь фруктового сада, служившего для них приютом. К ним присоединились Якс и Стайпс. Вскоре они вошли в обычный ритм работы, которая, как помнил Льешо, оставалась опасной, несмотря на их близкое знакомство. Гладиаторы вынуждены умирать за денежные ставки или просто по прихоти зрителей не реже, чем солдаты в бою.

Однако во время выполнения фигур Льешо забывал обо всех нелегких дорогах, приведших его сюда. Пребывающие в беспорядке частички его сердца находили свои места и со щелчком воссоединялись. Тело и разум, движение и парение в воздухе становились одним целым в заходящих лучах солнца. Льешо потянулся и стал тенью увешанных фруктами ветвей, поприветствовал траву, которая примялась под его ногами во время фигуры «Ветер над Просом». Трава ответила ему, издав острый запах зелени. Ее прикосновение напомнило, что жизнь вокруг бесконечно обновляется и продолжает течь дальше. Легкий бриз с ароматом спелых персиков поцеловал его в щеку и зашептал что-то, пролетая сквозь пряди его волос. Земля нежно убаюкивала их, вселенная напевала колыбельную. Вечер лился в такт с его мышцами и всеми живыми существами и богами.

Льешо представил, что угощает богиню персиками. Она его невеста, и он чувствует ее поцелуй в порыве ветра, ее прикосновение в теплоте, струившейся по его телу. Юноша знал, что будет ждать ее, как и она ждала его. Когда молитвы были завершены и настало время отдыхать, Льешо поклонился мастеру и заметил, что все уставились на него с изумлением и опаской.

– Я что-то сделал не так? – спросил он, свесив от смущения голову.

Юноша имел в виду: «Я сделал что-то странное, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание?» Одно дело остаться наедине с вселенной, а другое поделиться этими минутами с близкими людьми.

Ден пожал плечами и улыбнулся.

– Ничего плохого, – уверил он, – однако забывать, что ты принц, становится все трудней.

– Значит ли это, что я больше не могу вместе с тобой заниматься стиркой? – задал Льешо первый пришедший в голову вопрос.

Мастер Ден ничего не ответил, просто продолжал смотреть на него с той же легкой улыбкой, зато мастер Якс сел на землю и покатился со смеху, пока из глаз не выступили слезы.

– Ты перепугал меня до смерти, мальчик, – передернулся Якс, явно вспомнив что-то. – Я думал, что ты умрешь на той реке, – пожал плечами мастер не в состоянии объяснить вырвавшееся наружу чувство. – Забыл, что у тебя связи с местным речным драконом.

– Не у меня, – вздрогнул Льешо, вспомнив, как Мара предстала перед драконом. Однако Хабиба сохранял спокойствие. Юноша подумал о канувшем в неизвестность послеобеденном времени. – Не думаю, что мне предначертано умереть столь рано.

• Предыдущая
• 62/92
• Следующая