Люди с Луны - Берроуз Эдгар Райс - Страница 21
- Предыдущая
- 21/22
- Следующая
И перестрелка не успела кончиться. Один из Каш Гвард проехал ко мне с куском белой ткани в руку. Я сразу узнал его. Это был тот самый юноша, что приезжал к моей матери сообщить о судьбе отца. Тот самый, что выражал недовольство действиями своих начальников.
– Не убивай нас, – сказал он. – Мы присоединимся к вам. И многие из Каш Гвард последуют нашему примеру.
Так что на рынке к нам присоединилось десять солдат. Из одного дома выбежала женщина, неся голову человека на короткой палке. Она выкрикивала слова ненависти к Калькарам. Это было общее для нас чувство. Ненависть – вот что объединяло нас всех в одно. Когда она подошла ближе, я увидел, что это жена Птава, а на палке она держит голову Птава. Это было начало, маленькая искра, от которой вспыхнул пожар. С криками, хохотом, как безумные, люди бросились к домам Калькаров и началась резня.
Радостные крики победителей смешались с визгом их жертв. Наступил праздник мести. Не один раз я слышал имя Сэмюэля Мозеса. Люди мстили за него и за многих друзей и родных.
Деннис Корриган, который освободился с каторги, был с нами. Бетти Уорт, его жена, нашла его здесь с руками, красными от крови врагов по самые локти. Она уже не предполагала увидеть его живым когда-нибудь, и сейчас, когда услышала историю его освобождения, она пробилась ко мне и чуть не стянула меня с лошади, желая обнять и расцеловать. Так велика была ее радость.
Люди, увидев ее радость и услышав ее крики, тоже окружили меня. Они кричали, обезумев от счастья. Я пытался их успокоить, так как понимал, что это далеко не конец, что главные испытания впереди. В конце концов мне удалось обеспечить относительную тишину. Тогда я сказал им, что пока для радости нет особых причин, что мы выиграли только маленькую битву, и что нам нужно трезво обдумать план наших дальнейших действий, если мы хотим победить.
– Помните, – говорил я, – в городе есть еще тысяча вооруженных воинов, которых нам нужно победить. А затем Двадцать Четыре пошлют на нас еще больше. Они не захотят отдавать нам эту территорию, и если мы хотим победить окончательно, нам нужно отобрать всю страну, от океана до Вашингтона. А это потребует не один месяц. И даже не год.
Они успокоились, и мы стали готовиться к нападению на казармы. Атака должна быть неожиданной – в этом основа нашего успеха.
К этому времени отец нашел Сура и убил его.
– Я же предупреждал тебя, – говорил мой отец, всаживая штык в сборщика, – что когда-нибудь я сыграю с тобой шутку. Этот день настал.
Затем кто-то приволок спрятавшегося Гофмейера и люди буквально разорвали его на куски. Снова началась кутерьма. Раздались крики:
– На казармы! Смерть Каш Гвард!
И вся толпа двинулась вперед, к казармам. Наше войско увеличилось по пути, так как к нам выходили из домов женщины и дети. Уже много кольев с головами Калькаров было в руках людей. И во главе этой безумной толпы ехал со Знаменем в руках я.
Я пытался навести порядок. Но это было невозможно. Люди обезумели от убийств. Они хохотали, кричали, требовали еще крови. Особенно сходили с ума женщины. Они жаждали убивать. Может быть такова их натура, а может от того, что они больше всех страдали в этом мире: женщинами руководила жена Птава. Я видел женщин, которые одной рукой несли младенца, сосущего грудь, а в другой руке держали отрубленную голову Калькара или шпиона. Я не знаю, можно ли осуждать этих несчастных за такую жестокость.
Мы перешли реку по новому мосту и тут из засады на нас напали Каш Гвард. Они были плохими солдатами, но хорошо вооружены. Мы же были плохими солдатами и плохо вооружены. Мы были всего лишь толпой, яростной обезумевшей толпой.
Мужчины, женщины, дети падали на землю, обливаясь кровью, многие побежали назад. Но были и те, кто рвался вперед, кто сошелся с Каш Гвард лицом к лицу и вступил в битву. Я был среди них. Прежде всего я сорвал знамя с шеста и спрятал его на себе, а затем ринулся в бой.
О, Бог наших отцов! Что это была за битва! Если бы я знал, что погибну в следующую минуту, я не пожалел бы об этом – так была велика моя радость. Я крушил врагов направо и налево, я ломал им кости, разбивал черепа… всех, кого я мог достать своей винтовкой, как дубинкой, погибали. В конце концов моя винтовка превратилась в изогнутую окровавленную металлическую трубу.
Так я и горстка людей со мной пробились через ряды Каш Гвард. Мы въехали на груду старых обломков, чтобы взглянуть, что же происходит внизу. Комок подкатил у меня к горлу. Все было кончено. Внизу уже была не битва, а резня. Моя несчастная толпа разбегалась в беспорядке, а солдаты хладнокровно расстреливали бегущих.
Двадцать пять всадников окружали меня. Это было все, что осталось от моей армии. По меньшей мере две тысячи солдат отделяли нас от реки, где гибли люди. Даже если мы сможем пробиться обратно им на помощь, мы никого не сможем спасти, но погибнем сами. Мы уже решили погибнуть, но хотели принести Калькарам как можно больше вреда прежде, чем мы отдадим свои жизни.
У меня перед глазами стояла жуткая картина: Хуана в руках Ортиса. Я сказал своим товарищам, что поеду в штаб-квартиру Ортиса, чтобы найти свою жену. Они решили поехать со мной, так как это был хороший шанс напасть на штаб-квартиру. Ведь мои солдаты были здесь. Мы потеряли все надежды. Наши мечты растаяли как дым. Каш Гвард не перешли на нашу сторону, как мы надеялись. Может они и перешли если бы у нас были шансы на успех. Но против регулярной хорошо вооруженной армии у толпы никаких шансов не могло быть.
Я слишком поздно понял, что мы не сделали все необходимое. Мы позволили кому-то ускользнуть и предупредить войска. Так что в ловушку попали не они, а мы. Наше главное оружие – внезапность, обратилось против нас. Да иначе и не могло быть.
Я посмотрел на тех, кто ехал рядом со мной. Джим был здесь. Но отца не было. Видимо он погиб в той битве у моста. Оррин Колб, кузнец и священник, тоже ехал рядом, весь забрызганный кровью, чужой и своей. И Денниса Корриган.
Мы въехали прямо во двор штаб-квартиры, так как были уверены, что здесь почти не осталось солдат. Тех, немногих, что были здесь, мы перебили без особого труда. А от одного из солдат, которого я взял в плен, я узнал, где находятся апартаменты Ортиса.
После этого я собрал людей и сказал им, что они сделали свое дело, и теперь им нужно скрываться. Однако никто из них не изъявил желания покинуть меня. Тогда я попросил их освободить заключенных, а я пойду делать свое дело один. Я буду искать свою жену Хуану.
Апартаменты Ортиса находились на втором этаже восточного крыла здания, так что я без труда нашел их. Подойдя к двери, я услышал сердитый голос Ортиса и топот чьих-то маленьких ног по полу. Я сразу узнал голос Ортиса, а когда вскрикнула женщина, я понял, что это Хуана.
Дверь была заперта. Тяжелая, обитая железом дверь, оставшаяся со старых времен. Я сомневался, что мне удастся сломать ее.
Я совершенно обезумел от жажды мести. Видимо правда, что сила сумасшедших удваивается. Я вероятно полностью сошел с ума, так как отошел от двери, разбежался и всем телом обрушился на тяжелую дверь. Она затрещала и сорвалась с петель.
Передо мною стоял Ортис, сжимая в своих объятиях Хуану. Он уже повалил ее на стол и своими волосатыми руками срывал с нее платье. Подняв голову на шум, он увидел меня, побледнел и выпустил Хуану. Сейчас же в его руке появился пистолет, направленный на меня. Хуана тоже увидела меня и она все поняла и прыгнула на руку с пистолетом. Грянул выстрел и пуля ушла в пол.
Прежде чем он успел стряхнуть ее с себя, я уже был рядом и вырвал пистолет из его руки. Я держал его одной рукой, как маленького ребенка. Он был ничто по сравнению со мной. Я спросил Хуану, сделал ли он что-нибудь с нею.
– Еще нет, – ответила она. – Он только что пришел, после того, как отослал солдат куда-то. Что-то произошло. Могло произойти сражение и он решил спрятаться здесь, чтобы не подвергать себя опасности.
И тут она заметила, что я с головы до ног покрыт кровью.
- Предыдущая
- 21/22
- Следующая
