Небесные врата - Бенджамин Курт - Страница 48

• Предыдущая
• 48/110
• Следующая

– Тогда вопрос о безопасности снимается, – уступил Льешо.

В первый раз после прибытия в Дарнэг он заметил веселые огоньки в глазах собравшихся королей, хотя, судя по всему, они беспокоили братьев. О Тае принцы могли бы судить по компании, с которой общался Льешо.

Обычно в этот момент раздавались звуки флейты Ясного Утра, но карлик сидел молча и не двигался. Льешо вопросительно посмотрел на Тинглут-хана, который выглядел так, будто собирался знаками отгонять демонов.

– Ты много говорил о чудовищах, богах и о преданности друзей, юный король Льешо, – произнес старый хан, кивая в такт своим словам. – Но ты не упомянул о моей дочери. Выходит ли твоя честь за пределы помощи другу и важному союзнику в грядущей войне с югом? Что ты скажешь о женщине, которая оставила дом, чтобы заключить мир своей добротой и любовью? О женщине, потерянной в широком море трав, и о войне, угрожающей из-за ее потери почтенному другу и возможному союзнику?..

– Я буду говорить о вашей дочери и блюсти ее честь, как свою собственную, Тинглут-хан, но я никогда не встречался с ней.

Льешо с трудом заставил себя поделиться подозрениями с отцом пропавшей, но совесть не позволяла ему скрыть правду.

– Женщина, восседавшая рядом с Чимбай-ханом как жена, была не дочерью Тинглута, но демоном из преисподней.

Тинглут-хан покраснел от ярости.

– Откуда ты знаешь, молодой человек?

– Она сама мне призналась в этом, когда я спал на пути в Эдрис…

– Ты говорил с демоном в сновидении, как сейчас говоришь с нами? – спросил Тинглут-хан с сомнением в голосе.

Льешо покачал головой.

– Нет. Во сне я видел, как изумрудная бамбуковая змея вылезла из спиральной руны на дне чаши, в которой госпожа как-то подала мне яд. Проснувшись, я обнаружил ее в облике змеи… Она прошипела мое имя… потом, обернувшись госпожой Чауджин, предложила мне стать королем в ее мире и последовать за ней в преисподнюю. Мы поспорили…

Льешо не упомянул ее слова: «Ты тоже демон», потому что хотел вначале разобраться, что она имела в виду, или убедиться, что змея пыталась околдовать его ложью.

– Она бы убила меня на месте, если бы я согласился. Потом змея уползла. Больше я ее не видел…

– Это уже серьезно, – заметила его госпожа Сьен Ма. – Ты принес с собой чашу?

– Нет, госпожа. Льинг держит ее у себя, пока я занят освобождением принца Таючита.

Теперь Льешо задумался: а почему он отказался, когда Льинг хотела избавиться от жуткой ноши? Какой опасности подверг отряд из-за своего нежелания принести чашу смертной богине войны?..

Ее милость задумчиво кивнула.

– Захвати чашу в следующий раз. А пока я попрошу своего колдуна узнать побольше о демоне в обличье бамбуковой змеи…

Льешо принял мягкий укор. Он немного успокоился, когда к делу подключили Хабибу. Но, как Льешо и подозревал, Тинглут-хан отмахнулся от его истории.

Гарн утробно фыркнул, огляделся, куда бы сплюнуть, но передумал и раздраженно зарычал.

– Какая чушь! Боги и демоны не общаются с бездомными принцами при свете дня. Я не верю и половине того, что ты рассказал. А если бы поверил, то уже вел бы свои рати на этот город, чтобы сжечь его дотла и освободить землю от нечестивых чудовищ!..

Ясное Утро наблюдал за ними так, будто присутствовал на спектакле, но госпоже Сьен Ма не понравилась грубость хана. Тинглут рисковал снискать на свою голову гнев смертной богини войны.

– Если вы говорите о мастере Марко или демоне, принявшем обличье госпожи Чауджин ради убийства, мы все поддержим вас и разделим ваше горе.

В голосе ее милости звучало сочувствие. В конце концов хан потерял дочь.

Потом богиня добавила:

– Но в чужом доме следует уважать и хозяев, и их друзей. Мгновение Тинглут колебался. Потом, увидев что-то в глазах богини, хан прикусил язык. Война, подумал Льешо. Даже Льюка застыл на своем стуле. Тинглут склонил голову.

– Как и Мерген-хан, Тинглут присоединился сегодня к юному королю в качестве ученика…

Ее милость кивком приняла извинения.

– Мне пора обратно. Дракон Моря Мармер говорит: ураган, который вызвал мастер Марко, скоро вырвется из-под контроля, а Каду может его только задержать, но не остановить. Король-дракон согласился помочь нам, но не сказал как, и не гарантировал, что предотвратит разгул стихии…

Льешо взглядом попросил разрешения – и получил его: ее милость протянула руку для поцелуя. Принц поднялся со своего места и поклонился всем высокопоставленным особам. Шокар едва сдерживался, чтобы не начать умолять его остаться, дабы избежать участи товарищей по команде. Но даже он – пусть и с болью в глазах – держал рот на замке. Мерген-хан спросил:

– Дозволишь ли нам присутствовать при превращении, или тебя оставить в одиночестве?

Мерген общался с Болгаем, шаманом, и знал, что нужно делать Льешо, чтобы вернуться на корабль. Остальные уже много лет жили бок о бок с чудесами. Однако Тинглут-хану не помешает собственными глазами увидеть подтверждение рассказа принца. Слишком много жизней зависело от того, поверит ли хан, что народ Кубала убил его дочь, вторую жену Чимбая.

Поклонившись, Льешо отошел от трона и встал посредине аудиенц-зала. Потом медленно побежал по кругу, как учил Болгай, постепенно набирая скорость.

Место, откуда он начал путешествие во сне, притягивало Льешо как якорь, и он замотал головой, чувствуя зуд от прорастающих рогов. Изумленный вздох сзади и гортанный выкрик Тинглута – «Демон!..» – чуть не сбили его с дороги.

Принц сосредоточился и поднялся вверх под проклятия Тинглута. Веселая джига Ясного Утра сопровождала его в пути.

Когда копыта разорвали небо, Льешо подумал, что хану еще понадобятся доказательства, однако он по крайней мере стал свидетелем правдивости магической части истории.

В смутном мире сна юноша ощутил притяжение знакомой недоброй силы. Мастер Марко. Блуждающий внутренний взор зацепил Льешо.

– Нет!.. – Душа Льешо забилась на привязи: вокруг сгустились тучи далекой бури.

– Нет, – согласился глубокий спокойный голос вне мира сновидений. Что-то подхватило и укрыло принца, унося подальше от бури и магического безумия.

Потом Льешо начал падать: заношенная одежда раба трепетала на свежем ветру, руки и ноги молотили по воздуху – он возвращался к человеческому облику. Внизу появилась галера, и принц свалился прямо на свою скамью.

– Во имя Богини!..

Певец скатился со скамьи как раз вовремя.

Льешо упал на мягкую обивку, лязгнув зубами. Копье все еще висело у него на спине, а нож – за поясом, под рубашкой угадывалась знакомая тяжесть жемчужин. Секундой позже с неба упала пряжка ее милости. Где-то по дороге из мира сновидений принц растерял весь свой дворцовый наряд и приземлился в тех же обносках, в которых отправлялся в путешествие. И у него не было карманов.

Льешо потянулся за медной пряжкой, однако Певец, потрясенный, но все же не до бесчувствия, оказался проворнее.

Галера подпрыгнула. Это напомнил о себе надвигающийся шторм, который теперь казался дальше, чем раньше. Значит, Свин сдержал обещание и вернул Льешо на пиратскую галеру с поправкой во времени. Отсутствие парадных одежд подтверждало догадку. Это хорошо. Плохо, что Певец держал подарок госпожи Сьен Ма в руках.

– Кто ты такой? – Гребец помахал медной пряжкой перед носом Льешо. Страх сделал его опасным. Когда он ложился спать, новички были прикованы к скамье, как и остальные рабы. Даже Льешо не мог не признать: падение напарника с неба – не самый приятный способ проснуться.

Здравый смысл призывал к осторожности. Пока товарищи по скамье отдыхали после гребли, принц путешествовал во сне и решал государственные вопросы. Он ни на секунду не сомкнул глаз, вымотался до предела, а подарком ее милости завладел Певец.

Льешо потянулся за пряжкой, но Певец отвел руку назад.

День явно не задался. Юноше надоело соблюдать такт.

– Я – король Фибии и ты забрал мою вещь! Понял, несчастный?!

• Предыдущая
• 48/110
• Следующая