Закон военного счастья - Басов Николай Владленович - Страница 60

• Предыдущая
• 60/83
• Следующая

Западная стая даже не изменила направление, когда крейсер Евы приблизился к ней. До Одессы оставалось всего-то километров шестьдесят, и, если людям не удастся быстро переломить сражение в свою пользу, она способна была «связать» боем даже черный треугольник. А тем временем главная стая, что насчитывала четыреста машин, могла дойти до берега, и… В общем, как говорила Ева, они свой шанс тоже видели и не собирались от него слишком легко отказываться.

– Ева, поднимайся как можно выше, – приказал Рост. – И высматривай трехногую леталку.

– Есть, вижу ее. В центре, между транспортами, идущими тремя косыми группами.

После этого описания и Рост увидел «трехногую». Действительно, три ряда транспортов плыли в небе на разной высоте, как делают гуси – цепочкой, когда последующий держится сбоку и чуть сзади предыдущего. Вероятно, как и гусям, это позволяло пурпурным экономить силы.

– Атакуем, а потом пытаемся гнать весь их табор в центр.

Атака пошла как по писаному. Полого спикировав, набрав чуть большую, чем обычно, скорость, крейсер влетел в транспортные ряды, тремя выстрелами Рост расчистил пространство к командиру пурпурных, и одним спаренным выстрелом убил его, попав прямо в котел, отчего его лодочка упала в воду, объятая пламенем. Потом они вышли из тучи ответных выстрелов, столкнувшись с парой других лодочек, причем, как последовал доклад, левая пушка вышла из строя, снова поднялись, заняли положение чуть сзади и стали дальними, прицельными выстрелами сбивать тех, кто пытался уйти в сторону.

Сначала таких было много, очень много. Потеряв главаря, пурпурные даже не пытались таранить крейсер людей, не пытались к нему приблизиться или даже стрелять слишком часто. А потом… Потом они вдруг поняли, чего требовал от них Ростик. Они выстроились в походный порядок косыми линиями и потянулись на юго-восток.

У Ростика возникло сомнение, что он достиг заветной цели так быстро и легко, но потом заметил, что то и дело одна-две машины отходят в сторону, и, даже теряя некоторые из них, пурпурные вполне безопасно освобождаются от опеки человеческого крейсера, рассеиваясь, только не все разом, как в первом случае, а медленно и сравнительно безопасно. Эту идею подтвердила и Ева.

– Этак мы их всех потеряем, пока дотащим до Одессы.

– Ничего, может, кое-кто и не успеет убежать, – отозвался Леха.

А Ростик с радостью понял, что слух к нему постепенно возвращается, потому что он слышит пилотов, говоривших едва ли не в четверть тона. Но в следующий раз стрелком в этой башне он решил отправиться, выпросив у мамы как можно больше ваты для затычек.

С основной стаей тоже было не все в порядке. Она отбивалась от Кима, который пытался «покусывать» ее сбоку, и весьма толково. По следам копоти и развороченной консоли правого крыла Ростик понял, что крейсер Кима тоже пытались таранить. И продолжали пробовать, должно быть, потому, что он не догадался о значении особых маленьких лодок. Эту ошибку следовало исправить. Ростик скомандовал Еве, и вот девица-пилот уже наметанным глазом вычислила основного врага быстро и легко:

– Таких двое… – доложила она. – По крайней мере, я вижу две машины. Одна впереди, идет на Одессу. Вторая – в центре.

Рост проследил, как стая пурпурных, которую они пригнали с запада и в которой осталось менее двух третей, сливается с большой стаей, а потом приказал атаковать сначала ту машину, что была впереди.

Они атаковали. Их попытались таранить, и довольно успешно, Ева дважды не смогла избежать столкновения. И второе дорого обошлось их крейсеру – были убиты кормовые стрелки, их спаренная установка оказалась смята, а снизу, где-то в районе брюха, начался пожар, который пришлось довольно активно гасить, иначе он мог перекинуться на запасы топливных таблеток, это была бы быстрая и беспроблемная смерть и машины, и людей.

Зато они убрали переднего «горбунка», и вражеские лодки впереди стаи тут же начали разбегаться. Видимо, сил командира в одной лодке, которая осталась посередине стаи, уже не хватало для управления более чем пятью сотнями машин. Разумеется, немало было и таких, которые стали удирать назад, в сторону океана… Но Рост их сбивал, и Ким их сбивал, так что мало-помалу они продвигались все-таки в нужную сторону – к Одессе.

Потом, когда пожар погасили, и их крейсер пришел в относительный порядок, они сбили трехногую машину в середине. При этом Ева получила очень плохой удар трех слившихся лучей через смотровую щель. Хорошо, что выстрел был сделан под углом, и лишь задел девушку. Но она была выбита из своего кресла, несмотря на ремешок, которым привязалась еще перед боем, а потом еще почти четверть часа не могла ворочать рычагами. За них пришлось сесть Ростику – как ни странно, из всего остального экипажа у него единственного оказался хоть какой-то опыт пилотирования гравилетов.

Разумеется, он отошел как можно дальше от стаи, чтобы случайно не попасть под удар очередного пурпурного «Талалихина», и темп огня существенно упал, потому что в башне осталась одна Ада, но… Они справились и с этим.

А потом Ростик понял, что Ким, осознав восстановившуюся боеспособность Евиного крейсера, уходит вперед. И в самом деле, пора было встречать их над Одессой, не позволяя им проскочить город, заставить приземляться, оказывать давление сверху.

Ростик был не очень уверен, что это у них выйдет, но попытаться все равно следовало. По крайней мере, следовало надеяться, что самые предприимчивые пилоты этих лодочек уже удрали из стаи и остались только те, кто был не способен на самоотверженное сопротивление или длительное непослушание.

Ведь главную загадку этого боя они разрешили, и, кажется, правильно, так почему бы их противникам не оказаться проще и трусливее, почему бы им не попытаться элементарно спасти свои жизни в надежде на последующие переговоры и выкуп?

На этот раз совещание проходило в кабинете Председателя. Как уже бывало, здесь еще оставался немалый беспорядок – свидетельство недавних переездов, эвакуации, ударов по городу. Особенно это было заметно по очередной раз разбитым стеклам – материалу ныне дорогому, практически невосстановимому. Но в то же время, опять же, как Ростик уже видел не раз, чувствовалось и стремление все вернуть на место, поправить, отремонтировать.

На заседании было очень много народу, раза в два больше, чем на заседании в подвале Дворца культуры во время налета. Ростик сначала решил было, что все эти начальники в критические дни работали в разъездах, просто физически не могли заседать, а потом вдруг подслушал, как один очень неприятного вида мужичок чем-то неуловимо похожий на Дзержинского, только в пенсне, негромко говорил своему соседу:

– Мне Председатель три повестки прислал с требованием куда-то там явиться… Но ты помнишь, какой ад творился на улицах? Вот я и подумал – нет уж, буду организовывать, – мужичок хохотнул, выставив вперед желтые от местного самосада зубы, – оборону, так сказать, по месту жительства.

– А я на заводе оказался как раз, когда эти налетели, – отозвался его собеседник. – И представь себе, у них там для меня даже пайка не нашлось, пока мы ждали, чем все кончится. Только на вторые сутки накормили. Якобы я у них по спискам не прохожу… Ну и что, что не прохожу? Что же, меня не кормить? А в город направляться… Сам говоришь, по улицам тогда не пройти было.

Чтобы его не стошнило, Ростик пересел, а потом подозвал и Кима с Евой, когда они наконец вошли в кабинет. Причем за ними гналась та самая пожилая секретарша, которую Ростик помнил еще, кажется, по первосекретарю Борщагову, расстрелянному за явное предательство. Она не хотела их пускать, и Ким – голова садовая – чуть было ее не послушал. Но тут уж Рост не выдержал. Он поднялся и повелительно, насколько мог, высказался в том смысле, чтобы оба пилота поторапливались, потому что докладывать в одиночестве он отказывается. Секретарша, конечно, отстала, мельком посмотрев на Ростика, и выразительно поджав губы. Что же, решил Рост, плохую репутацию вполне можно использовать в подобных случаях.

• Предыдущая
• 60/83
• Следующая