Торговцы жизнью - Басов Николай Владленович - Страница 62
- Предыдущая
- 62/69
- Следующая
– Пусть так, – согласился Казаринов. – Но ты представляешь, сколько времени и сил потребуется на то, чтобы построить тут решетку? Чтобы отковать и склепать прутья, чтобы доставить все это добро сюда?..
– Ты так говоришь, будто я ее привел сюда на веревочке, – ответил Рост.
– И все это время она будет нас гипнотизировать? – поинтересовался Эдик испуганным голосом.
– Нет, – Ростик покачал головой. – Если мы решим обживать Одессу, нам все равно придется делать эту решетку, хотим мы или нет. А во-вторых, пока ее нет, против этой «собачки», которую Винт назвал Фоп-фоллой, можно повесить простой стальной трос. Я уверен, что запах металла будет первое время ее отпугивать, как красные флажки отпугивают волков.
– Но если их очень уж прижимают, они могут и перепрыгивать эти флажки, – напомнил Ростику Пестель.
– Знаю. Но другого выхода нет. Повторяю – если мы хотим оставить Одессу за собой.
Они помолчали. Неожиданно Дондик все-таки задал главный вопрос:
– Не понимаю, почему его нужно изгонять, почему нельзя убить?
– Потому что если мы попытаемся, но не сможем его убить, мы потеряем даже не Одессу, а все побережье. Оно будет нас выслеживать, расценив как врагов.
– А пока мы – не враги?
– Пока – нет, – твердо сказал Ростик. – И опять же, зеленокожие – не дураки. Они зачем-то поселили это животное тут, и, следовательно, в этом есть смысл. Да и мне… – Он помолчал, потом все-таки договорил: – В одном из моих снов показалось, что оно нам может пригодиться. Да еще как!
Теперь помолчали все. Внезапно Квадратный произнес:
– Скажем, убить его не очень сложно. Заманить в гавань, опустить решетку, а потом задолбить бомбами.
– Вполне может так выйти, что ты разорвешь эту тварь бомбами и получишь несколько тварей. К тому же, как сказал Рост, враждебно настроенных, – высказался Пестель.
– Тогда можно соорудить поверх этой решетки дамбу и подождать, пока солнце высушит воду в гавани, – придумал Эдик.
– Вообще-то, я думаю, дамба не держала бы всю воду, и хоть чуть-чуть воды на дне осталось бы… – пояснил Казаринов. – Кроме того, в случае серьезной опасности эта штука может и через дамбу перелезть. Мы же о ней практически ничего не знаем.
– Да мы ее толком и не видели, – согласился Дондик. – Лишь пока ракета горела.
– А потом, когда она догорела, большинство наших храбрецов ка-ак рванет из города на холмы, – добавил Ким с заметным удовольствием. – И про панцирных шакалов забыли.
Все потихоньку стали смеяться. Потом засмеялись уже в голос, вспоминая ночную панику, потом, когда посерьезнели, Эдик резонно проговорил:
– Хотелось бы посмотреть на нее при свете дня.
– Ты вправду хочешь? – спросил Ростик. Он уже прикидывал, как снова попытается установить с этим зверем контакт. Если оно поблизости, оно могло показаться – хотя бы показаться.
Получив ответ, разумеется утвердительный, Ростик подошел к причальной стенке и попытался сосредоточиться. Окружающий мир стал потихоньку таять. Концентрация уводила его от людей, от реальности. Как сквозь вату, он расслышал голос Казаринова:
– Пока вы тут колдуете, схожу-ка я к связистам. Может, они уже получили реакцию Боловска на все наши чудеса.
А потом реальность пропала окончательно. И Ростик ощутил перед собой бездну. Причем не пространственную, а всякую прочую – ментальную, эмоциональную, жизненную… Все было как уже случилось ночью, только сейчас это чувство было еще сильнее. И тогда он что-то сказал в это пространство. И оно… оно сдвинулось. А спустя несколько минут уже ощутимо зашевелилось.
Ростик очнулся от сильного толчка Кима. Тот шептал, глядя расширенными, почти европейскими от изумления глазами в гавань. А там песок под водой менял цвет, становясь то ярко-красным, то черным, то голубым. И вдруг…
Из глубины стали подниматься вполне оформленные канаты, тросы, ленты… Какие-то шары, привязанные к тончайшим, словно рыболовная сеть, переплетенным нитям, продолговатые, гибкие сигары, усеянные отростками… На каждом из них виднелись подобия разрезов, а на некоторых – что-то вроде круглых рачьих глаз.
Даже при свете дня эту мешанину тел и не-тел, растений и животных органов почти невозможно было сравнить ни с чем привычным, ни с чем прежде виденным. И было это огромно, занимало всю акваторию гавани, а некоторые нитевидные щупальца выходили за ее пределы. И Ростик вовсе не был уверен, что и по ту сторону этих нитевидных пучков под водой не лежат другие органы Фоп-фолла, какие-нибудь телесные сгустки и растительные конечности.
– Вот это да, – прошептал Эдик. – Никогда теперь не смогу искупаться в этом море.
– Кажется, – задумчиво отозвался Квадратный, – война с этим… отменяется. Нет у нас еще такой бомбы, чтобы…
Он не окончил свою сентенцию, да и не собирался. К Ростику повернулся Пестель.
– И как ты хотел это испугать? Я имею в виду, чтобы он ушел и мы могли повесить перед гаванью стальной тросик?
– А трос имеется? – поинтересовался Дондик.
– Тросов в городе немало, – отозвался Поликарп. – Найдутся среди них и стальные, хотя их жалко. Впрочем, сначала следует эту «собачку» попросить из гавани и уже потом искать трос.
– Гринев, как ты это сделаешь? – поинтересовался Эдик.
– Я? – удивился Ростик. Но все ребята смотрели на него. – Я и не собираюсь этого делать. Я просто предлагаю вылить что-то пахучее в гавань… Есть у нас бочонок с машинным маслом или что-нибудь в этом роде?
– Есть немного испорченного стальной стружкой дизтоплива для субмарины, – признался вдруг Борода.
– Сколько?
– Бочки три. Его привезли, хотели очистить, использовать, но надобность отпала.
– Тащи, – приказал Дондик.
Так и сделали. А потом, когда притащили и вылили солярку в гавань, когда эта механическая гадость разлилась по поверхности воды, стали ждать, что будет. Но почти ничего и не было. Просто Фоп-фолла скрылся под водой. А потом где-то гораздо дальше, чем были замечены самые дальние его щупальца, море вдруг вскипело, забилось, словно огромный невидимый смерч спустился с серого неба Полдневья… И снова все успокоилось. И даже Эдик понял, что надолго.
– Вот и все, – сказал Ростик, поворачиваясь к людям. Ему на послеэффекте было почему-то жаль, что все так быстро кончилось. Он бы поговорил в этим существом. Может быть, узнал что-то новое… Несмотря на то, что оно его чуть не погубило, когда Рост сидел на дне, поджидая рыболюдей.
Да, именно оно сыграло с ним тогда злую шутку, открыв его сознание для невиданного информативного контакта с викрамами и обворовав его нервную систему от всяких излишков энергии, истощив до недельного постельного режима.
Внезапно из-за домов появился Казаринов. Он шел, вытирая пот, струившийся по лбу со светлыми, сверкающими на солнце залысинами.
– Есть контакт через дневной телеграф с Боловском. Причем не дальний, с Семафорной горы, а ближний, из Одессы.
Так, значит, Ростику не показалось, что ребята Казаринова переместились в последние дни сюда, в город, и принялись что-то мастерить на самой высокой башне города. Значит, связь станет еще быстрее, а может, и надежней.
– Как провели сигнал?
– Без дублирующих звеньев. Свет от дополнительного отражателя гонит луч на верхушку нашей Семафорной горки, тот отражатель, прикрытый козырьком так, что солнце в нем не маячит, наконец-то засекли из Чужого. Причем устойчиво, по-настоящему. А уже из Чужого сигнал передается дальше, в Боловск. Теперь на Семафорной держать людей не нужно, можно обойтись только теми, что тут на Высокой башне работают.
Ох, подумал Рост, и любят эти связисты называть все что ни попало всякими названиями.
– Молодцы, – с чувством отозвался капитан.
– Молодцы-то молодцы, – проворчал Ким, – но все равно это полумеры. Лучше бы они так же работали, как своим пунктам названия придумывают. – Оказывается, не одному Ростику приходят в голову критические и мудрые мысли.
– Например? – слегка взъерепенился Казаринов.
- Предыдущая
- 62/69
- Следующая
