Проблема выживания - Басов Николай Владленович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/48
• Следующая

– На это можно посмотреть и с другой стороны. Нам с вами повезло, мы оказались там, где еще не бывали люди. Нам предстоят необычные открытия. Причем количество их, как и количество новых факторов, почти бесконечно. За наш с вами человеческий век не узнаем и одной миллионной того, что тут имеется. Разве это не здорово?

Но казенного оптимизма ему все-таки не хватило. Он махнул рукой, отошел к кафедре выпить «Боржоми».

Да, решил Ростик, здорово, но только для тех, кто выживет. А сейчас впору усложнить вопрос таким образом – что будет здорового, если таких вообще не окажется?

Когда Ростик вошел в дом, мама мешала большой поварешкой борщ. Разумеется, она бросилась к нему, обняла, но он уже почувствовал, что сюрприза не получилось. То ли кто-то сказал ей, что он болтается по городу, то ли предупредили, что видели на лекции. В этом отношении «телеграф джунглей» работал в Боловске без сбоев, как в первобытных племенах.

Борщ оказался жутко вкусным. Ростик сожрал две тарелки и от третьей отказался лишь потому, что увидел сковороду жареного сала с картошкой. Мама была очень усталая. Но в ее глазах горел огонек любопытства. Поэтому пришлось, когда есть хотелось уже больше по привычке, чем от голода, рассказать и о лекции, и кое-что о заводе. Про лекцию она, как оказалось, знала.

– Я и сама хотела пойти, но в последнее время… – она нахмурилась.

Ростик ждал, он знал, что она все расскажет сама. Тем более что компот из сушеных вишен, которые они обычно все вместе собирали в вишневом саду, а в этом году пришлось собирать одной маме, показался изумительным.

– Понимаешь, в городе появились… Нет, не появились, они уже давно возникали – голодные. И руководство ничего с этим не делает. Просто переложили на наши плечи…

– Погоди, но мы тоже на заводе не досыта обедаем.

– Я тебе так скажу, мне кажется, треть обычных граждан, не солдат, конечно, – в дистрофии. Хуже ситуация была только в войну.

– А они не пахали, не сеяли…

Ростик даже компот отставил на пару мгновений. Потом опомнился, взял вилку, потому что чайной ложки не было, стал вылавливать из кружки ягоды. Это была отцовская кружка, он наливал ее, когда сидел «на Маркони», то есть на ключе и в «лопухах». В нее вмещался почти литр.

– Сейчас они говорят, что насекомые не дали. Но, по-моему, это ерунда.

– Ерунда, – согласился Ростик. – Они и не пытались. Скоты!..

Восклицание вырвалось у него, когда он представил себе трудности, с которыми приходилось сталкиваться людям здесь, в тылу. Сейчас они казались ему более сложными, чем у него там, на водонапорной башне. Маму это словцо покоробило.

– Ты чего такой злой?

– Подумал о наших начальниках. Из-за них все может попросту развалиться. Не помнишь, кто сказал, что войну выигрывают на передовой, а проигрывают в тылу?

Мама тонко улыбнулась, села, налила себе тарелку борща. Как всегда, очень мало, три половника. Только сейчас Ростик понял, что она не ела, просто смотрела на него.

– Почему? – вопрос был не лучший.

– Не хотела отвлекаться. Так приятно было тебя кормить, – объяснила она. Потом принялась аккуратно, по-женски, орудовать ложкой.

– Как наши? – спросил Ростик. – Я имею в виду – все.

Мама поняла, он мог бы и не пояснять.

– У Кима две сестры и мать погибли, рыли окопы, прорвались богомолы. Всех убили своими ручищами… Они острые, как ножи, ну да ты знаешь, – Ростик кивнул, знал, и очень хорошо, к несчастью. – Я там была часа через два, после прорыва. Убитых грузили в телеги, это выглядело хуже бомбардировки. – Она кончила борщ, взялась за картошку. – Пестель сидит, не вылезая, на биостанции. Они там препарируют трупы насекомых, ищут биологических врагов. Похоже, поблизости их нет.

– В самом деле? Может… – Ростик подумал, что при решении этой проблемы мог бы пригодиться его новоприобретенный дар ясновидения, но уточнять не стал. Просто оборвал себя. – Что еще?

– Пока они предложили одну очень толковую идею – перемалывать цветных кузнечиков, тех, что удается убить у периметра, и кормить коров, свиней. То есть делать комбикорм. Говорят, коровам нравится, да и людям… Я слышала, это даже вкусно.

Ростик представил себе шашлык из цветного кузнеца, которого только что застрелил из самострела.

– У нас так не делают. Да я бы, может, и не дал – от одной мысли тошнить начинает.

– У вас еще не видели взрослого мужчину весом в сорок восемь килограммов. Дай бог, никогда и не увидите. – Она отставила пустую тарелку. Должно быть, эта тема была ей совсем не безразлична. Она продолжила ее, словно давно уже пыталась доказать что-то, но ее не слушали, а она не могла отказаться от своих доводов. – В Сахаре, когда наступает голод, едят даже тараканов. Придется – и мы будем есть. Может, даже уже…

Внезапно в дверь раздалось несколько глухих ударов, потом дверь раскрылась, и в квартиру ввалился Пестель. Он сразу заорал:

– Слышал, ты приехал. Бросился к тебе. Ты у нас, говорят, стал совсем легионер!

Ростик похлопал друга по плечам, по спине, но от его слов немного опешил.

– Что это значит – легионер? Это хорошо или плохо?

– Все ваши, из окопов, теперь такие доспехи носят, как римские легионеры. Должно быть, это случайно получилось, но уж очень похоже. Да и щиты эти…

– Щиты у нас овальные, у легионеров, кажется, были прямоугольные, чтобы биться фалангой.

– Я тоже заметила, когда он вошел, – улыбнулась мама. – Прямо как воин с картинки. Только не думала, что от них так… пахнет. Понимаете, картинки запах не передают. Георгий, вы будете компот?

Пестель посмотрел на кружку блестящими глазами, потом все-таки отвел их в сторону.

– Не-а, нас на станции отменно кормят. Да и возможность питаться лучше, чем у других, все-таки почти мясо сами разделываем…

– Мам, налей ему. Он путает компот с ужином, обязательно его нужно подкрепить.

Потом, когда Пестель поднял голову над кружкой, облизываясь, Ростик улыбнулся.

– Не говори ничего, я знаю – какие новости?

Пестель кивнул и снова углубился в кружку. Ростик, которому эта жадность уже была забавна, поскольку сам он переживал изумительный миг полного покоя и совершенной сытости, стал рассказывать. Закончил он так:

– Все-таки, почему тебя не оказалось на лекции?

– Я там был, вот только сидел не на начальственных местах. Специально со станции сегодня удрал, а так бы…

Они замолчали. Основное было сказано. Почему-то Ростик больше всего переживал, что в его рассказе прорвалось столько горечи, столько возмущения неправильными и бессмысленными действиями руководства, создавшими заведомо проигрышную ситуацию. Но самое главное – его бесило нежелание вождей города понять, что теперь уже никогда не будет как прежде и следовало придумывать новую тактику, строить новые отношения с этим миром, и даже с насекомыми.

Пестель, кажется, это понял. Он сидел и ждал, пока Ростик поутихнет. Мама, которая даже расхаживать стала по кухне от напряжения, тоже стала успокаиваться. Нужно было бы, подумал Ростик, уйти с Пестелем на лавочку. Она бы не услышала многого из того, что у нас происходит. Впрочем, она не бухгалтер какой-нибудь, а врач. Ее подробностями не травмируешь, по крайней мере, не слишком… Чтобы сменить тему, он быстро спросил:

– А вы что нашли на своей биостанции?

– Только одно – скорее всего на холоде они не засыпают, – твердо сказал Пестель. – И еще очень любопытное открытие было доказано буквально на днях – их становится больше. Понимаешь, – он даже слегка порозовел от возбуждения, – это какая-то биосистема, которая может регулировать продуктивность. Конечно, сейчас она перенапряжена, но они могут в крайнем случае питаться трупами. И размножаются все быстрее. Должно быть, потому что рассчитывают не на нормальный рабочий цикл каждой особи, от рождения до естественной смерти, а на искусственную – смерть от людей в бою. – Пестель подумал, прежде чем пояснил. – Это предполагает солдат и рабочих в гораздо больших количествах, чем обычно. Если учесть, что они, как нормальные насекомые, вылезают из своих яиц почти взрослыми особями… Вывод напрашивается сам собой – при сложившемся противостоянии они задавят нас скоростью воспроизводства.

• Предыдущая
• 31/48
• Следующая