Неуязвимых не существует - Басов Николай Владленович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/91
• Следующая

В общем, ладно, следовало работать дальше. Как говорила моя сержантша, придет будущее – будем смотреть, а пока – повоюем. Вот я и начал опять воевать.

Нет, в самом деле, в безнадежных ситуациях есть своя прелесть, например, перестаешь волноваться. И любой выход кажется удачным, все сразу хочется попробовать. Вот я и попробовал.

Выдрал один из мониторов из гнезда, у него на разряднике должно было возникать напряжение под двадцать тысяч вольт, этого должно было хватить. Потом выключил, нашел и подсоединил длиннющий провод. В этом царстве электронного слежения было все, чего только душа пожелает. Потом пробросил один из удлинителей, который нашел на полу, через потайную дверку к останкам Кирьяна.

Эти метандроиды – штука чрезвычайно мощная, энергетика у них за децитонну условного ВВ переваливает, разумеется, в свернутом виде, и если суметь ее инициализировать… Правда, простым взрывателем тут не обойтись, тут даже не каждый орудийный снаряд сработает, иначе эти ребята то и дело взлетали бы на воздух. А вот двадцати тысяч вольт могло хватить, по крайней мере я надеялся, что хватит.

Я разбил заднюю крышку монитора, присоединил проводки из нужной мне точки к большому, почти непристойному в своей оголенности цилиндру энергостанции метандроида, который у них всегда помещался в низу живота, проверил проводку и убрался в потайную комнатку. Если я что-то понимал во взрывах, то теперь мне следовало обеспечить укрытие. А так как выйти из этого зала, который теперь, после перестрелки с охраной, стал смертельной ловушкой для каждого, было невозможно, оставалось только надеяться, что эту комнатуху сделали на совесть. Я уже приготовился дернуть рубильник, как вдруг вспомнил, что почти безоружен. Служебный бластер в кобуре, на две трети разряженный, считать оружием не мог бы даже самый безоглядный оптимист, а я им на сегодняшний вечер не являлся – принимая во внимание численность противника и мое положение.

Поэтому я выбежал из комнатки в зал, разоблачил подходящего по габаритам и наименее пострадавшего охранника, натянул его броню, прихватил не совсем разряженный «чок», набросил на плечо лямку еще одного скорчера, на всякий случай, и снова бросился в свое убежище…

И тут прозвучал этот хлопок. От него с потолка посыпалась крошка, некогда бывшая лепниной, где-то далеко звякнуло стекло или стальные плиты, которые из-за своей массы могли звенеть, словно броня на крейсере. Я подбежал к мониторам внешнего обзора. Некоторые из них вышли из строя и демонстрировали серую дрожь фонового сигнала. Но некоторые еще работали и показывали, как «летучие» крепости Московии кренились в боевом вираже, заходя на штурмовку.

Я даже голову втянул в плечи, когда с ближайшего вертолета сорвалась ракета и полетела на монитор, потом по всему корпусу имения разошелся еще один удар. Я попробовал понять, что происходило. И понял вот что.

Во время стрельбы по охранникам мой защитный от телепатического контроля шлем слетел и куда-то укатился. На одном из вертолетов определенно находился ментат, который, невзирая на распоряжение начальства всех захватить, а меня вычислить проверкой генокода, начал стрелять, то ли пытаясь спасти Сапегова от плена и убийства, то ли…

То ли у меня была возможность от них удрать, которую я еще не осознал, не открыл, как не сразу открыли Америку. Я сбегал в зал еще раз, нашел свой шлем и еще раз качнулся от ломового удара по зданию.

В общем-то, эта работа – вычислить и увидеть меня в подземелье, попытаться подавить мою активность этими целевыми ударами сверху – даже заслуживала уважения. Неплохо придумано и, в общем-то, верно, могло подействовать… Только и я был не против. Пусть стреляют, пока я укрыт в этом подвале, здесь можно, при желании, ядерный взрыв переждать, не то что легкие ракетки.

В общем, я нажал на кнопку включения монитора, закрыв уши шлемом и приготовившись ко всему, даже, может быть, к мгновенной гибели, если перекрытия и стены этой комнатки окажутся слабыми…

Но я выжил, а вот двери, ведущие в зал Сапегова, расползлись, как гнилая кожа старого барабана. Да, все-таки умеют в иных мастерских оборудовать метандроидов подходящими зарядами.

С потолка и стен еще не до конца обсыпалась штукатурка, а я уже пролетел метеором через облако дыма и пыли в зальчик к полосатенькому, надеясь, что мой ментошлем прекрасно позволит мне прорваться через клемму гипнопресса, хотя я был на девяносто процентов уверен, что его и включить-то некому или он вышел из строя по причине бомбардировки с воздуха.

Как и оказалось, Сапегова в зальчике не было. И уже довольно давно, минут двадцать прошло. Зато в противоположной от двери стене зиял провал. Я сдернул свой шлем и протянул туда, в темноту, тонкое щупальце своего ментального внимания.

Этот провал являлся началом нижнего, самого глубокого яруса подземелья, лежащего под этим домиком. И по нему где-то далеко-далеко кто-то двигался.

Я рванулся к проему. Я почти не сомневался, что это и был искомый мной полосатый диктатор со своими телохранителями. Лишь одно теперь меня смущало, уж очень мало было времени, а подземелье впереди представлялось огромным, почти бездонным. Но его все равно следовало преодолеть.

Я поправил оба своих скорчера и потопал вперед, крепко надеясь, что не собьюсь со следа и меня не угораздит заблудиться. И еще я надеялся, что сумею хоть как-нибудь справиться с тремя мутантами и одной «змейкой», хотя остатки здравого смысла, которые у меня еще работали, утверждали, что это невозможно, тем более что я уже получил два весьма неприятных ранения.

Стены подземелья мне сразу не понравились, они были слишком… Никакие. Я их не чувствовал, не понимал, что из них было удалено, а что добавлено, не видел за ними никакого пространства, не знал, откуда может ударить засада и какой она будет. То, что она непременно будет, я не сомневался ни на мгновение.

Одно утешение только и нашлось во всем происходящем, что стены здесь уже не были чрезмерно крепкими, настолько непробиваемыми, что могли выдержать любую атаку. Разумеется, это было правильно с точки зрения инженеров. Им казалось – если противник дошел сюда, то особенно надеяться на крепость стен не приходится. Я был им за это благодарен. И даже двери, которые ребята Сапегова аккуратно запирали за собой, я выбивал скорчерами без труда.

Потом я почувствовал, что противник где-то рядом, но не стал на это обращать внимание, лишь чуть осторожнее входил в проломленные двери. Самое главное в погоне – не тормозиться из-за выдуманных страхов, из-за подозрения, что на тебя за тем углом устроена засада. Но и терять собранность – не к лицу солдату Штефана. Про нас ходят поговорки, что на нас, как на собаку, прикорнувшую поперек дороги, даже разогнавшийся велосипедист не сможет наехать. Глупая присказка, во-первых, какая собака спит поперек дороги? А во-вторых, кто будет пробовать налететь на солдата на велосипеде? Если уж наезжать, то на «Порше» с полуторатысячесильным двигателем.

Потом мне пришлось отбросить один из скорчеров, заряд в нем выдохся, а запасных патронов у меня в этой драке и не водилось. Вероятно, считалось, что охранникам они ни к чему или вид подсумков портил бравый вид тех кирасников, которые остались в зале с зеркалом…

Коридоры становились все уже, все ниже, без ответвлений. Это значило, что подземелье практически кончилось, остались только те ходы, без которых уже нельзя было обойтись. Это было по-своему хорошо, значит, Сапегов знал, куда убегал, и что ни говори, а это являлось косвенным подтверждением, что я не заблудился, не сбился с его следа, а действительно читал обрывки его ауры на стенах. Но в то же время это было плохо, потому что доказывало – у него есть план, и я его не понимал. Виновата была, конечно, конструкция стен, глушащая дальнее виденье, и моя неподготовленность.

Не следовало мне сегодня вечером нападать на имение – экспромтом, без соответствующего оружия, без детальных планов и подготовки. С другой стороны, они тоже не ожидали, что я так резво сюда заявлюсь… Разумеется, харьковчане не ожидали. А те, кто тихонько окружил этот домик кольцом солдат, кто придавил эту местность боевыми вертолетами, получившими самый решительный приказ, – эти как раз очень меня ожидали. Может быть, даже заждались… И я их не разочаровал – придурок самоуверенный.

• Предыдущая
• 54/91
• Следующая