Место отсчета - Басов Николай Владленович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/53
- Следующая
– Значит, воруют, – пробурчал Квадратный.
– Так, – продолжил Рымолов, – теперь об оружии. Ближайшие две недели на заводе в основном собирались изготавливать плуги и бороны… Но я отдал распоряжение разрабатывать и полные, – Рымолов со значением поднял указательный палец, – как космический скафандр, доспехи.
– Полные доспехи? – удивился Квадратный. – Что это такое?
– Доспехи, в которых можно продержаться в окружении саранчи, – добавил Рымолов. – Никто ведь так и не доказал, что саранча способна прогрызть железо.
– А на аэродроме, говорят, они жестяные ангары все-таки прогрызли, – сказал Ростик.
– Жесть – но не двухмиллиметровую каленую сталь.
– Каленую? – снова подал голос старшина.
– Мы решили, если уж делать доспехи, то такие, которые и стрелу из арбалета насекомых могут сдержать. Или даже копье стражников из Чужого города.
– Разумно, – согласился Квадратный. – Вот только сколько они будут весить?
– Придется привыкать, – «утешил» ребят Рымолов.
– А для лошадей доспехи будут?
Председатель посмотрел на Ростика, пытаясь определить, уж не издевается ли тот над ним.
– О лошадях пока не подумали. Так-с, что с зеленокожими?
Ростик довольно нескладно, опять то и дело прерываемый Квадратным, рассказал о своем диалоге с Шир Марамодом.
– Говоришь, огромное полотенце сверху? Это интересно. Или все-таки живое существо? На что оно показалось тебе похожим?
Ростик давно уже думал над этим, поэтому выпалил:
– На огромную летучую манту.
– Манту? – переспросил Квадратный. – Это?..
– Большая такая камбала, которая плавает в южных морях и жрет все подряд.
– Да ну? – удивился старшина.
Рымолов погасил невольную улыбку.
– Очень большая, старшина, иногда с размахом крыльев до четырех метров доходит.
– На рисунке еще больше, – твердо сказал Ростик.
– Если она очень большая, в нее довольно просто будет попасть, – решил старшина.
– Если она очень большая и может закрыть половину Чужого города, все твои зенитные скорострелки будут для нее комариным укусом.
– Половину города? – переспросил Рымолов.
– Мне так показалось.
– Может, просто нарушение пропорций? На рисунках это сплошь да рядом…
– Нет. С пропорциями у Широв все как раз очень аккуратно. Они и хотели бы, да у них не получается, они прирожденные рисовальщики.
Рымолов сел за стол, подтащил крохотный, чуть больше почтовой марки, клочок бумаги и мелко-мелко написал одно из своих распоряжений. Об этих марках по городу уже месяц ходили разные слухи и даже пытались рассказывать анекдоты. Но марки действовали, это оправдывало их существование.
– Сейчас вы отправитесь на завод, – твердо сказал Рымолов. – Найдете Грузинова и без очереди, слышите – без всякой очереди сделаете полные доспехи. Вы мне очень скоро понадобитесь, поэтому постарайтесь ему внушить, чтобы он тоже поторопился, насколько возможно.
Забрав у Рымолова распоряжение, Ростик спрятал его в нагрудный карман гимнастерки, посмотрел на Квадратного и решился:
– Вообще-то я хотел заскочить домой, отмыться, чаю нормального выпить…
– Нормального все равно во всем городе нет, – посетовал Рымолов. – Так что отправляйтесь на завод, а мыться и чаевничать станете, пока вам доспехи будут клепать.
Сумрачно переглянувшись, Ростик с Квадратным отправились прямиком на завод.
Тут людей оказалось чуть ли не больше, чем в городе. Причем почти все работяги расположились на верстаках и столах, вынесенных из цехов. Сначала Ростик не понял, в чем причина, потом, разглядев в помещении гирлянды ламп, догадался, что таким образом технари экономили керосин на освещение.
Как им сказали, найти Поликарпа Грузинова они могут только в заводоуправлении. В том самом здании, которое они некогда с таким трудом отбивали у насекомых, положив на площадке перед входом не один десяток ребят. Воспоминание оказалось настолько тяжелым, что Ростик даже ехать напрямик по этой площади не смог, он спешился, отвел своего жеребца в соседний садик, привязал к тополю и прошагал вдоль стеночки, не желая наступать на некогда политый кровью асфальт. Квадратный посмотрел на эту странность вполне понимающими глазами. Вероятно, у него тоже имелось не одно место под городом, где он не мог оставаться спокойным.
Грузинов сидел в огромном зале, заставленном столами и кульманами, за которыми, впрочем, никого не было видно. Поликарп чертил настоящим карандашом на настоящей бумаге. Разумеется, теперь работать приходилось на оборотной стороне старых листов, потому что с бумагой было очень плохо, но это ничуть не отразилось на правилах ГОСТа, по которым чертежи по-прежнему творились.
– С чем пожаловали? – спросил Поликарп, даже не поздоровавшись.
Ростик, как и в кабинете Рымолова, с удивлением обнаружил, что его гложет смесь интереса к такой вот спокойной, кабинетной работе и легкого презрения, словно бы в нынешних условиях это было не совсем мужским делом. Но, может быть, он ошибался.
Рост положил на стол бумажку, исписанную Рымоловым, и сел на стул, стоящий чуть в стороне, явно предназначенный для посетителей. Квадратный решил пооткровенничать:
– Обокрали нас. Остались мы без автоматов, без кирас. Придется тебе сделать новые доспехи и выдать нам новое оружие.
Поликарп прочитал записку, покрутил головой, пробормотал:
– Бывают, конечно, срочные приказы, но этот… Одним приказом, хлопцы, не обойдетесь. Придется вам рассказать: что видели, что слышали и какое в свете чудо?
– Тут одни чудеса, куда ни повернись. А с рассказами придется подождать, – решил старшина. – Уж очень у нас некоторые части тела побаливают.
– Особенно голова, – пояснил Ростик. – После того как ее вчера копьем ухандокали.
– Как это?
– Давай лучше мерки снимем, – попросил Ростик. – Домой хочется.
– Все вы так, – сокрушился Поликарп. – Сами болтаетесь по всему Полдневью, видите разные разности, а нас крохами со своего стола ленитесь подкормить.
– Давай работать, птица небесная, – подтолкнул его кулаком в спину старшина, и все трое маршевым шагом направились к выходной двери.
Поблуждав по полутемным переходам, они вышли на открытую площадь, образованную тремя смежными цехами, где со страшным звоном и грохотом работали два десятка мускулистых полуобнаженных ребят. Почти все были молоды, обветрены и загорелы выше всякой меры. И все были заняты одним делом – отковывали на огромных стальных болванках толстые, двух-, трех– и даже пятимиллиметровые листы стали, разрезая их и подгоняя друг к другу самыми разнообразными молотками от киянок до мощных многопудовых молотов. Чтобы его было слышно, Грузинову пришлось повысить голос:
– Тут наши оружейники теперь пашут. Если все получится, мы вам уже завтра выдадим по комплекту.
Потом он принялся разговаривать со сгорбленным седобородым старичком, который обыкновенным швейным сантиметром стал измерять разные части тела у Ростика и Квадратного, записывая результаты мелом на темный кусок линолеума, прибитый мебельными гвоздиками к доске.
Закончив обмер, старичок предложил Ростику и старшине выбрать себе по шлему. Их, в отличие от движущихся частей доспехов, делали по одной схеме, вроде остроконечного ведра с забралом, вот только каждое такое «ведро» весило килограммов шесть, и это сразу вызывало уважение. Когда Ростик вынырнул из понравившейся ему емкости, он спросил Поликарпа:
– Почему они тяжелые такие?
– Голову все-таки защищают, – загадочно ответил старичок вместо Грузинова. – К тому же мы там не очень удачную систему амортизации соорудили из войлока… Но как говорил один наш великий полководец – тяжела на заводе, легка в бою будет.
– Хотелось бы верить, – загробным тоном пророкотал из своего шлема старшина.
Внезапно в конце площадки появилась девушка в легком сарафане. Этот сарафан так резко выделялся на фоне мрачной, серой обстановки, что головы едва ли не трети кузнецов повернулись в ее сторону. Грузинов пошел ей навстречу. Ростик с удивлением узнал в подходящей девушке Раю Кошеварову. Она несла какой-то листочек. Ростик уже приготовился к самому худшему, к тревоге, новому заданию, новой поездке из города. Но Рая подошла к Поликарпу и веселым, звонким голоском, заглушившим даже звон ближайших молотов, сообщила:
- Предыдущая
- 6/53
- Следующая
