Князь Диодор - Басов Николай Владленович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/92
• Следующая

При этом, шесть доверенных подручных графа выяснили, что там прижилась некая старуха, формально прислуживающая в банях, а на самом деле, по слухам, оказывающая некие сложные услуги тем, кто ее нанимал. Гласный ее доход составляла покупка иной раз очень дорогих туалетных принадлежностей… у одного торговца, лавочка которого находилась на улице Старой Голубятни. По данным Морштока торговец этот, помимо всех торговцев, при Водяном дворце устроившихся и своего места, разумеется, никому не желающих уступать, переправлял какие-то мыла, притирания и пахучие воды некоторой особе, имя которой менгский обозначил как «Х», и за которым князь сразу же понял предполагаемого оборотня, кем бы он ни оказался. Человек этот, или нечеловек, – нелюдь, подумал князь мельком, – для своих планов и действий пользовал небольшой и изрядно потаенный павильон, называемый почему-то Колодцем, о котором даже полицейским графа удалось узнать не слишком многое. По-крайней мере в книжке Морштока страница, отведенная для накапливаемых фактов, зияла пустотой. Но кажется, именно вследствие этой скрытности, Моршток и заподозрил, вполне разумно, по мнению князя, лабораторию превращений оборотня…

Этим Моршток и занимался, когда на всю группу следователей стали нападать, и подчистую вырезали в разное время и в разных местах, а потом еще и Морштока подловили. Организованы эти ловушки была, судя по всему, мастерски. Либо, опять же подумал князь, у них не было сильных бойцов, полицейские по всем статьям уступали уличным убийцам или нанятым для этого дела бретерам. Причем, по-видимому, предателей в команде Морштока не оказалось, потому что Оприс сделал приписку – среди найденных трупов были опознаны все полицейские, этим делом занимающиеся.

Князь еще разок хорошенько перечитал все записи и почти с сожалением к полицейским подумал о том, что они зря, как оказалось, не приняли в расчет возможную магическую слежку. Им следовало бы, пусть и нарушая какие-то местные предписания, о которых князь не имел ни малейшего понятия, и которые не собирался принимать во внимание, выделить достаточно искусного мага, подобно тому, как Густибуса выделили для его группы. Этим можно было объяснить неудачу расследования, проведенного Морштоком. И не только этим, решил князь Диодор, раздумывая уже по-своему.

Ввечеру дождь стал еще гуще, не просто сильным, а проливным. Стырь даже ворчать начал на князя, когда тот обряжался в своем покое, мол, не дело в такие хляби разверстые выходить из дома, но князь только посмотрел на него, и слуга замер. Все же спросил, для верности:

– Князюшка мой, а может, я с тобой?

– Не может. – Князь для верности еще разок подумал, твердым движением вделся в перевязь с местной шпажонкой, купленной еще в Кебере. Его сабля запоминалась бы даже под плащом.

Внизу, перед выходной дверью уже стояли Дерпен и Атеном, куртье слегка нервничал. Чтобы поддержать длинноголового секретаря, князь сказал:

– У тебя, Атеном, вид заправского вояки.

– У меня?.. Да что ты, князь, я же не воин… – Он действительно смутился.

– Ты бы взял свою четырехстволку, князь, – густо произнес Дерпен.

– Взял он, взял, – из-за плеча некстати вылез Стырь.

А может, и кстати, Дерпен стал помягче, если это было вообще возможно. Все же делать командиру непрошенные предложения он не умел, не привык. Поэтому восточник спросил Стыря:

– Почистил после сегдняшнего?

Делать такие замечание этому служивому с детских пор тоже не следовало, князь даже и не подумал бы. Стырь только посмотрел на Дерпена, и тот, нахмурившись, кивнул, мол, ладно, коли так.

Вышли во двор отеля. Помимо дождя тут бился еще и ветер, причем факел у ворот даже притухал под его порывами, чтобы снова разгореться через миг. А ведь это в обнесенном стенами дворе, решил князь, что же на улицах-то будет?

Идти пришлось далеко. Атеном даже пожаловался пару раз, что следовало бы все же взять экипаж, чтобы добраться в Лур посуше, но еще днем он сам и заметил, что на это визит к Его Величеству следует отправиться незаметно, чтобы никто ничего не понял и не разобрал. Иначе, подсказал он, потом отбиться от запросов будет трудно, каждый, кто только имеет на это право, начнет выяснять, что же делали имперцы в королевском дворце?

– И даже, – высказал он, когда они уже почти пришли, – те, кто не имеет на это право, тоже будет спрашивать. Местная политика – дело такое, что нужно со всеми поддерживать хорошие отношения, без этого не то, что сплетни не узнаешь, но и на рауты приглашать перестанут.

Верно, решил князь, следует придумать какую-либо версию их появления и жизни тут, в Парсе. Пусть те, кто думает, что занимается политикой, решат, что им что-то известно, тогда они подуспокоятся.

Дерпен разомкнул уста только раз.

– Все ж, князь, следовало бы Густибуса взять. Он и подсказать что-нибудь оказался бы горазд.

С магом за обедом, который по-местному устроили уже весьма поздно, когда на Миркве за ужин садились, произошла маленькая война. Он очень хотел тоже участвовать в этом визите, но князь сумел настоять, чтобы маг остался дома. Как это ему удалось, он и сам хорошенько не помнил, думал о другом, разговаривал и даже жевал механически, что заметила мейстерина и отчетливо, подавая ему блюда, поджала немолодые губы. Ей не нравилось кормить этих руквацев, которые и в тонкости приготовленного не вдаются.

На площади перед дворцом они приостановились, чтобы осмотреться. Лур, этот главный и самый торжественный из дворцов короля Фалемота, представлял собой строение, кое князь отчетливо сравнил бы с какой-либо роскошной казармой, на которую не пожалели денег, чтобы ее изукрасить разными барочными розетками, колоннами, выступающими из стен, дорогими окнами и множеством каминных труб. И он был слишком уж длинен, закрывал всю площадь, даже выходил на набережную. Пожалуй, треть окон, выходящих на площадь, еще светилась, но свет этот был не слишком ярок.

– Не очень-то дворец весел, – заметил князь.

– Когда король уходит к себе, многие отправляются по домам, – отозался Атеном, – из тех, кто во дворце не живет.

– И много таких? – с интересом спросил Дерпен.

– Да почитай, почти весь двор тут, в Парсе, домами живет, в Луре только те, без кого король обойтись не может – лакеи, секретари, врач, фризер…

– И брадобрей тут обитает?

– Как же без этого, кто же будет государя брить или мозоли срезать, если он ночью не уснет?

– Как мы внутрь попадем? – перевел князь бессмысленный разговор к делу.

Они обошли темный угол дворца, и вышли на его зады. Тут светились уж совсем немногие окна. И только над одним подъездом бился встревоженный ветром огонь факела. Вот Атеном и свернул в эту арочку, больше похожую на нишу, куда можно было протиснуться только в одинарном портшезе, да и то возникали сомнения – сумеют ли носильщики тут уместиться. Постояли в темноте, лишь Дерпен и может тут хоть что-то рассмотреть, подумал князь. Атеном несильно постучал навесным молотком. Снова постояли, и вдруг дверь приоткрылась, видимо их осмотрели с той стороны и уразумели, кто пришел, несмотря на тьму.

Сначала внутрь проник Атеном, который что-то стал объяснять, потом протиснулся князь Диодор, а вот для Дерпена пришлось открывать все же пошире. Они оказались в небольшом холле без окон, освещенном лишь парой-тройкой свечей, с полом, выложенном черно-белыми плитами. Куда-то наверх вела лестница, она пропадала в такой густой тени, что даже Дерпен глуховато заворчал по-своему, не на рукве.

А перед ними оказалась служанка, закутанная в тонкий плащик до самых глаз. В таком наряде выходить в зимнюю погоду было так же бессмысленно, как переплывать море в бумажной лодочке. Гости сняли плащи, отряхнулись как могли, вытерли волосы и лица от дождя, под ними на плиточном полу образовались грязные лужи – ведь начала идти пришлось по совсем немощеным улицам, брусчатка появилась лишь в дворянской части города.

• Предыдущая
• 41/92
• Следующая