Шальная графиня (Опальная красавица, Опальная графиня) - Арсеньева Елена - Страница 43
- Предыдущая
- 43/108
- Следующая
Невероятным рывком она извернулась, но только и смогла, что перевернулась на спину, облегчив этим дело своему насильнику, ибо сомнений в намерениях Касьяна, всей своей тушей вдавившего ее в землю, быть не могло.
Увидав его грязное, потное, бородатое лицо, Елизавета в припадке отвращения взвизгнула столь пронзительно, что Касьян на миг оторопел. Она попыталась подтянуть колени, чтобы ударить его в пах, но запуталась в юбках и только и смогла, что локтем уперлась в его горло, заставив разбойника захрипеть и отшатнуться.
Ей враз стало легче, она выскользнула, подбирая юбку, и не сразу поняла, что вовсе не ее слабое усилие отшвырнуло Касьяна: это Вольной подоспел и схватился с ним так яростно, словно никогда не было их совместного бегства с расшивы, скитаний по лесам, страха, совместного злоумышления против графини, – казалось, они родились смертельными врагами и всю жизнь только и мечтали, что погубить друг друга!
«Орлы дерутся, а молодицам перья остаются!» – мелькнула в голове смешная пословица. Нет, Елизавета не собиралась собирать эти перья, не собиралась ждать, чем разрешится схватка этих двух негодяев, ибо Касьян и Вольной были сейчас во всем равны для нее, и об участи своего бывшего любовника, как и об участи Ульки или хмельного попика, она вовсе не тревожилась. Исконное, извечное, богом дарованное непостоянство души всегда помогало ей выжить – вот и теперь оно толкнуло на бегство, и Елизавета, забыв про свой потерянный платок, подоткнула подол за пояс, чтоб не мешался, и вновь вломилась в чащу, как испуганное животное. Она держалась к западу, ибо помнила, что именно туда указывала Улька, говоря о карете, в которой должна путешествовать графиня Строилова со своими «дворовыми».
Елизавета бежала, то и дело оборачиваясь, каждое мгновение ожидая нового нападения, но никого не было, и она припустила во весь дух, без оглядки, надеясь, что оторвалась от преследователей. Тревожило лишь одно: вновь зазвучали обочь шаги, словно кто-то рядом с ее путем так же торопливо ломился сквозь деревья и кусты. Это не могли быть ни Касьян, ни Вольной – те не стали бы таиться. Улька тоже не стала бы мешать бегству соперницы. Попик едва держался на ногах – где ему еще и бежать! Ну, знать, на сей раз это точно леший... «Да черт с ним», – отмахнулась Елизавета, от лешего она уж как-нибудь уйдет, вот от людей уйти бы! На всякий случай она подхватила увесистый кривой сук, споткнувшись о который едва не растянулась плашмя, и, покрепче сжав, погрозила им в ту сторону, откуда слышались шаги. Какая-никакая, а все ж оборона!
Елизавета раньше и не предполагала, что может так быстро и долго бежать, но страх поддерживал гаснущие силы, а когда деревья поредели и за ними забрезжила неширокая лесная дорога, надежда воистину ее окрылила. И все-таки ноги подгибались, когда она наконец добралась до неказистой двуколки, рядом с которой стояла обычная крестьянская, явно из телеги выпряженная лошаденка. «Там карета стоит, поедете, как чин ваш того требует!» – презрительно вспомнила она Улькины слова, но, не дав себе ни минуты отдыха, запаленно дыша, вскочила на подножку, подбирая вожжи, чтобы умчаться отсюда как можно скорее и как можно дальше.
Однако что-то мешало ей подняться в повозку, тянуло назад. Елизавета дернула юбку, верно, зацепившуюся за что-то, но не смогла освободиться, раздраженно обернулась – да так и ахнула, увидав Касьяна, который, ухватив ее за юбку, стоял рядом, едва прикрытый клочьями окровавленной рубахи, глядя на молодую женщину узкими, темными глазами, такими напряженными и угрожающими, что Елизавета замерла, облившись холодным потом. Впрочем, ее оторопь длилась недолго: тотчас перехватила вожжи в левую руку, а правой схватила брошенный на сиденье сук и со всего маху огрела Касьяна по голове.
Раздался ужасный треск... Елизавета даже зажмурилась, думая, что это треснула голова разбойника, но тут руке стало как-то очень легко, и, открыв глаза, она с ужасом увидела, что сук разлетелся на кусочки, а дубовый лоб Касьяна лишь чуть-чуть побагровел. В следующее мгновение она уже была схвачена могучими руками водолива, слишком обессиленная, чтобы сопротивляться, и, понимая, что пришла ее погибель, в голос зарыдала коротким, отчаянным рыданием.
Тут словно бы вихрь прошумел перед ее помутившимся взором, и Елизавета увидела какую-то зеленую тень, которая выметнулась из зарослей и набросилась на Касьяна с такой стремительностью, что он уронил свою жертву, и Елизавета упала навзничь в коляску. Что-то больно ударило под ребро, она снова вскрикнула, теперь от боли... Успела подумать: «Значит, это и вправду был леший», – а потом боль одолела ее и лишила сознания.
- Предыдущая
- 43/108
- Следующая
