Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена - Страница 4
- Предыдущая
- 4/73
- Следующая
И мысли о прошлом, которое объединяло Жанну и Игоря – а может быть, и до сих пор их объединяет, – снова и снова принялись мучить и терзать до головной боли, словно были не мыслями, а клубком ядовитых змей, которые каким-то образом попали в Аленину голову и расплодились там.
Окрестности сдвинулись с места, автобус снова тронулся, и Алена, прикусывая губу, чтобы удержать слезы (какой, между прочим, дурак это выдумал, что, прикусив губу, можно удержаться от слез… наоборот, больно же до ужаса, еще сильнее плакать хочется от жалости к себе, мазохистке несчастной), потащила к двери свою сумку на колесиках, придерживая висящий через плечо футляр с ноутбуком. Пора и ей готовиться, как принято выражаться, на выход…
А вот и указатель «Река Шава», вот мост с символической полоской воды под ним (хотя, говорят, эта самая Шава очень коварна, в половодье чудом опоры не сносит… совсем как чувства ревнивой женщины!), вот и обочина, на которую неуклюже вываливается Алена вместе со всем своим барахлишком, вот и небольшой взгорок, вот и другой указатель: «Пансионат „Юбилейный“». И наконец сам пансионат: несколько миленьких маленьких коттеджиков, затерявшихся в березово-сосновых рощицах, скромненькое здание администрации, холл со стойкой «Ресепшн», а за ней администратор-регистратор – пышная дама в свекольном румянце и с безумным начесом, при виде которого немедленно вспоминаются советские гостиницы с их непременным «Мест нет!». Но уж нетушки, дудки, теперь-то с местами проблем не может быть, особенно в таких дороженных пансионатах, как «Юбилейный», принадлежащий богатому концерну «Зюйд-вест-нефтепродукт»: одноместный люкс заказан через солидную турфирму, полностью оплачен, никто и ничто не помешает Алене полностью сосредоточиться на работе, написать новый детектив, в котором она и выплачется, и выместит все свои обиды на неверную подругу и неверного любовника, и, очень может быть, сконструирует нового героя романа, пусть и не столь сногсшибательно-обворожительного, как Игорь, но зато куда более подходящего для героини, а главное – влюбленного в нее с тем же ошалелым самозабвением, с каким она сама еще недавно была влюблена в некоего обладателя черных глаз – черных солнц и черных туманов, захлебывающиеся описания которых, наверное, уже несколько поприелись читателям-почитателям романов Алены Дмитриевой. Респектабельно-унылая атмосфера «Юбилейного» и люкса, уединенного в коттедже, очень даже подходит для работы и одновременного врачевания разбитого сердца…
Что? Что такое лепечет дама с начесом, сидящая за столом администратора? И почему у нее такой виноватый вид, что даже свекольный румянец несколько поблек?
– Вы уж нас извините, госпожа Ярушкина… Это только на пару деньков, не больше! Такая неприятная накладка… Мы прекрасно понимаем, что вам будет неудобно, что вы уже заплатили вперед, но мы произведем перерасчет, деньги будут вам возвращены… А та женщина, с которой вас поселят во втором корпусе, в шестой комнате, она очень милая, интеллигентная, вы с ней прекрасно уживетесь, она тоже через ту же турфирму поселилась, что и вы, через «Экскурс»…
Какая еще милая, интеллигентная женщина?! С кем и почему госпожа Ярушкина (ибо такова настоящая фамилия нашей героини, и зовут ее, вообще говоря, Елена, а Алена Дмитриева – всего лишь псевдоним) должна уживаться в своем одноместном люксе?!
Не без усилий писательница пытается вникнуть в суть проблемы.
Ах, вот оно что… Неприятная накладка – а что, накладки разве бывают приятные?! – заключается в том, что одноместный люкс, куда так стремилась Алена Дмитриева, занят. Должен был освободиться, однако почему-то не освободился. Кто-то что-то перепутал, срок проживания одного отдыхающего «наехал» на срок другого. Поэтому Алене Дмитриевой придется перекантоваться – «пару деньков, пару деньков, не больше!» – в двухместном номере вместе с какой-то там интеллигентной дамой.
Очень может быть, что дама просто суперинтеллигентная. Да хоть бы она была синявка с Московского вокзала, велика ли разница?! Елена Ярушкина, миролюбивая, покладистая особа, ужилась бы с кем угодно, это факт, однако ее alter ego Алена Дмитриева – категорически нет! Невозможно работать, не разгибая спины, писать с утра до вечера, путая день с ночью, ведя сомнамбулическо-мизантропический образ жизни (а именно так и пишет свои романчики Алена Дмитриева) и обитая при этом в компании какой-то дамы, будучи вынужденной непрестанно общаться с ней, делать вежливые улыбки, слушать тот бред, который умеют нести только женщины (за что и нелюбимы они нашей писательницей… а впрочем, мужчины тоже хороши, надо сказать!), прорываться к компьютеру лишь украдкой, в свободную минутку, когда сожительницы (пардон, конечно!) нет в номере… Черт, эти пару деньков можно считать вычеркнутыми из жизни, из работы! Ни строки не напишет Алена, это точно, она вообще въезжает в роман очень долго и трудно, выжимая первые строки по словам, по буквам, можно сказать. Потом, конечно, уже не ведает удержу, но сначала-то… Получается, эти «пару деньков» в двухместном номере уйдут у нее псу под хвост, а потом, когда ее все же переселят в вожделенный люкс, еще какое-то время уйдет на новую раскачку… А времени-то у нее совершенно нет! И сил быть вежливой, соблюдать «правила человеческого общежития» тоже нет. Ну просто ни одной силиночки! К тому же «пара деньков» – слишком растяжимое понятие. Слишком уж неопределенное. Можно ведь было сказать конкретно – через два дня, такого-то июля, вы переедете в свой законный люкс. Но нет… Может быть, конечно, у дамы с начесом такая уклончивая манера выражаться. Однако, вероятнее всего, пара деньков растянутся до беспредельных размеров. Ведь в люксе (три с половиной тысячи в сутки) кто попало не поселится. Наверняка там живет какой-нибудь начальник из той нефтеторговой фирмы, которой принадлежит «Юбилейный», из «Зюйд-вест-нефтепродукта». Наверное, решил восстановиться после чересчур напряженной распродажи природных ресурсов нашей необъятной Родины. Почему он для этого восстановления не поехал в более солнечные и отдаленные места, вопрос второй. Алена Дмитриева тоже ведь не поехала ни в Турцию (там по отелям гастролирует танцевальное шоу Жанны с Игорем-солистом, еще не хватало снова вонзить этот отравленный клинок в свое израненное сердце!), ни в какие-то другие курортные местечки, потому что ей нужно работать – арбайтен, арбайтен и арбайтен! – а не отдыхать. Ну, и этот начальник тоже, наверное, «арбайтен» день и ночь, размышляя, куда, кому и почем продать еще, еще и еще русского «черного золота», которое как бы принадлежит всему русскому народу….
Да Бог с ними со всеми, с начальником, народом и «черным золотом», – но что Алене-то делать? Алене делать-то что? Домой, в родные пенаты? Ох, нет, нет, нет…
– Погодите! – вдруг осеняет Алену. – Я видела в «Экскурсе» проспект вашего пансионата. И отлично помню, как описывался коттедж с люксами. Ну, конечно! Там ведь два люкса! Два одноместных люкса! Неужели второй тоже занят?
Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба писательницы, если бы свекольная дама, не моргнув глазом, сказала – да, занят! Она могла бы даже промолчать, просто кивнуть – и тогда многое, очень многое в жизни Алены Дмитриевой и в жизнях других людей произошло бы по-другому, совершенно иначе. Однако в том-то и дело, что административная особа глазом своим, густо подкрашенным, моргнула. Вернее, заморгала обоими глазами с такой явной растерянностью, что не заметить этого не могла даже величайшая раззява на свете по имени Алена Дмитриева, которая, в принципе, дальше своего носа ничего не видит. Но вот так случилось, что на сей раз ее зрение было обострено, и замешательство дамы она приметила, и почуяла неладное, и прицепилась к растерявшейся администраторше, как репей к дворняжке, и в конце концов вытянула из нее стыдливое признание: да, в самом деле, люксов в коттедже два, один из них занят, а другой…
– А другой?! – грозно вопросила Алена. – Другой свободен? Правильно? Тогда почему нельзя меня в него поселить? Он что, для кого-то зарезервирован? Что молчите? Имейте в виду, я не собираюсь жить с вашей интеллигентной дамой в двухместном номере. Или вы немедленно вручаете мне ключи от одноместного люкса в уединенном коттедже, или я возвращаюсь в Нижний и через своего адвоката требую расторжения договора и возврата денег.
- Предыдущая
- 4/73
- Следующая
