Прекрасна и очень опасна - Арсеньева Елена - Страница 53

• Предыдущая
• 53/71
• Следующая

– Лида?

Обращенное к ней лицо его омрачилось так, что Лида поняла: Григорий знает, о чем она хочет спросить. Знает вопрос, знает ответ на него… но не хочет отвечать.

Лида затопталась рядом с вагоном.

– Григорий, отчего… – Она вдруг стала задыхаться. – Григорий, скажите, как Сережа…

Он резким движением сдвинул в сторону эту толстую тетку в форме и свесился к Лиде, держась за поручень.

Лицо его было суровым.

– Не хотел тебе говорить. Но, видно, придется. Надо сказать! Короче, получил он это письмо и ночь не спал. Я-то знаю, моя койка на втором ярусе была, как раз над Серегой. Всю ночь тряслась наша связка: это он ворочался. А утром…

Поезд тронулся.

– Не высовывайтесь! – закричала проводница, но Григорий даже головы не повернул.

– Мы на лесоповале были, ну и накрыло его деревом. Думали, все, умер, нет же – отошел. Да ненадолго. Душа у него той ночью умерла, когда кровать тряслась. Я посулил ему – найду, мол, эту… расквитаюсь за все, что она с тобой сделала. А он… – Лицо Григория вдруг сморщилось, и Лида с ужасом увидела слезы в этих, чудилось, навсегда высохших глазах. – Он меня просил… он меня Христа ради молил не трогать ее… – Григорий громко сглотнул. – Поняла? Понимаешь теперь, что все это значит?!

Поезд двигался все скорей, Лида уже почти бежала, лицо Григория расплывалось перед ней.

– Прощай, все, не беги больше. Прощай, не держи на меня зла! А я брата твоего век поминать добром буду! – выкрикнул Григорий. – Поминать!

Лида выхватила из сумки газетный сверток.

– Григорий, возьмите! Это на поминки! Сережу помянуть!

Она не видела его лица – все плыло в глазах, но ощутила, как его твердая рука стиснула ее кисть – и приняла деньги.

– Спасибо тебе. Никогда Сережку не забуду! И ты не забывай! Прощай!

Лида остановилась, прижимая сумку к груди, задыхаясь.

– Девушка, не плачьте. Ни один мужик не стоит того, чтобы о нем плакали! – проговорил чей-то голос.

Лида рассеянно провела ладонью по лицу. Мокрые щеки, мокрые глаза. Да она и в самом деле плачет, оказывается…

Умные люди говорят: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Ярослав мог бы усовершенствовать это выражение: не откладывай на будущий год то, что можно сделать в этом! С совершенно обалделым видом он стоял перед адресным бюро и пялил глаза на объявление:

30, 31 декабря 2002 года, 1, 2 января 2003 года – выходной день.

Мало того что хранители адресных тайн устроили себе совершенно неконтролируемую гулянку аж на целых четыре дня – они еще и были в патологических неладах с грамматикой! Не работают четыре дня – а выходной при этом один. Лихо…

Лихо-то лихо, а где теперь брать адрес Лиды? Это что получается? Нынче Новый год, а он даже не сможет поздравить любимую женщину?

Любимую?.. Это внезапно вырвавшееся из тайных глубин души слово поразило его едва ли не больше, чем объявление, отсекающее ему путь к Лиде.

Вот идиоты! Да как же они могли выдумать такое!..

Хотя нет. Это выдумали все же не они – по всей стране народ гулеванит в предновогодние дни. Так что работники адресного бюро как раз шагают в ногу со всем народом. И здесь имеет место быть только один идиот – конкретно Ярослав Башилов.

Что ему мешало приехать сюда вчера?!

Ну, и приехал бы вчера. А что изменилось бы?

Побольше было бы времени на поиски Лиды, только и всего.

А где бы он ее искал? Мотался бы по улицам и заглядывал в лицо всем девушкам в полушубках, юбчонках в коричневую клетку, коричневых чулочках и с косичками? Да их нет вовсе, она одна такая. Где, как ее найти? Кто может знать, где она живет?

«И что это за девочка и где она живет?» – пропели в памяти гнусавыми голосами какие-то придурки, и Ярослав уныло покачал головой.

«А вдруг она не курит, а вдруг она не пьет?»

А вдруг курит? Он ведь совершенно ничего о ней не знает! Может быть, она не только курит или пьет – может, она еще и замужем?

Ага, ну прямо. И привлекла бы замужняя женщина к своему делу совершенно чужого, постороннего человека. И не просто чужого и постороннего, а очень опасного!

Ну что ж, может быть, она из тех женщин, которые считают, что место мужчины – в буфете. И не только какого-то там бывшего мужа, Виталика Привалова, но и наемника. Ведь все это время не Ярослав вел корабль, а именно Лида. Он рабски исполнял ее «указания в форме приказаний», млел от неведомого прежде ощущения, просто оттого, что находится рядом с ней; он с доброй, так сказать, усмешкой участвовал во всех ее «проказах», но стоило им расстаться, стоило умолкнуть чародейной дудочке, под которую извивалась послушная кобра, как Ярослав словно очнулся от наваждения. И все его мысли, ранее пролетавшие мимо разума словно по касательной, вдруг стали бить без промаха и оказались не просто меткими пулями, но пулями разрывными.

Тайга – закон… Он – вынужденный убийца, признающий в жизни только два резона: кровной мести вместо правосудия и первого выстрела как самого веского аргумента, – даже не подумал о том, что эти правила ни в коем случае не годятся для женщины – тем более такой, как Лида.

Напротив! Ярослав восхищался ею, ее смелостью, изощренной изобретательностью, иногда подсмеивался над ней, но и в мыслях у него не было остановить ее! Ужаснуться тому, что она делает, и заставить ужаснуться Лиду.

И при этом он мечтал о ней как о женщине, и хотел ее, и представлял, что мог бы рядом с ней обрести не найденное в других своих подругах… Она – его жена, мать его детей… Но муж и жена – одна сатана, и что же? У обоих руки в крови более чем по локоть.

И велика ли разница, что он в Стаса Морокова стрелял из обреза, а в тех двух педиков – из пневматического «вальтера»? А как насчет стрельбы через форточку Майи Майданской? Убийство мгновенное или пролонгированное остается лишением человека жизни, как ты ни выкручивайся, каких оправданий себе ни ищи.

Еще бы знать, чем так уж достала Лиду эта самая Майя, что именно она сделала с ее братом! Приходится на слово верить, что Лида имеет основания ее смертельно ненавидеть. Но от этого ему вовсе не легче.

Ярослав покачал головой. Нет, это ужас какой-то… Он забывается на минуту, но снова и снова возвращается к пугающей мысли: где искать Лиду, неведомо. Неведомо!

Стоп. Хватит причитать! За эти несколько дней общения, всецело подчиняясь целеустремленной женщине, ты, кажется, отвык думать самостоятельно. В таком случае твое место и впрямь в буфете.

Нет, еще что-то брезжит в голове. А именно: если ты не знаешь, где живет Лида, то это могут знать другие люди. Надо их найти. Кто они? Во-первых, это ее коллеги со студии телевидения. Но вряд ли их вот так запросто найдешь. На это нужно время, которого у него нет.

Пошли дальше. Адрес Лиды знает Лола, которая ночевала у нее в ту ночь, когда Лида впервые пришла к Ярославу. Это во-вторых.

Ну а в-третьих, наверняка этот адрес знает Виталий Привалов.

Ярослав нахмурился. Ну и помощники… С одной стороны, его собственная бывшая пассия, с другой – Лидин бывший муж. Ни ее, ни его видеть-слышать неохота. Но выбирать особо не из кого. К кому же торкнуться с вопросом – к Лоле или к Виталию?

С Лолой, пожалуй, общаться бесполезно. Она небось сразу швырнет трубку при одном только звуке голоса Ярослава. Небось до сих пор боится его до полусмерти и убеждена, что он обуреваем жаждой мести неверной любовнице.

Эх, дорогая! Знала бы ты, что больше не существуешь для Ярослава вообще как таковая, что он, как ни кощунственно это звучит, благословляет тот день, когда судьба вас развела. Потому что взамен эта самая судьба подарила ему другую…

Подарила! Не рано ли ты радуешься? Ты ее еще найди!

Так. Остается один путь – к Виталию. А конкретно – в ту же пятую больницу «Скорой помощи», где Ярослав уже был несколько дней назад. Сегодня Виталий должен быть на работе: Ярослав помнит, как Лида звонила бывшему мужу и обговаривала числа, когда он может заманить к себе Майю.

• Предыдущая
• 53/71
• Следующая