Париж.ru - Арсеньева Елена - Страница 60

• Предыдущая
• 60/79
• Следующая

– Флоранс! – завопил Алекс. – Уж не та ли самая Флоранс, которая...

– Подозреваю, что да, – кивнул Жерар с насмешливым огоньком в глазах. – Ну, ну, Алексис, умоляю вас потерпеть еще немного. Итак...

– Погодите! – вскинул руку Мирослав. – Я прекрасно знаю секретаршу мэтра Морана. Я ведь не раз бывал в его офисе. Ее зовут Мадлен, а не Флоранс.

– Мадлен уволилась три месяца назад. Все это время вас не было в Париже, – пояснил Жерар.

– Так что же, – растерялся Мирослав, – получается, что вся эта возня с якобы похищением Николь организована именно мэтром Мораном?! Себастьеном Мораном? Да ну, полный бред!

– Извините его, Жерар, – мягко сказала Николь, беря своего клиента за руку, но прижимаясь при этом к Мирославу, – однако я, честно говоря, тоже не могу поверить в то, что здесь замешан мэтр Себастьен. Ведь он и впрямь давно знает Мирослава. А о завещании вашего отца ему известно еще большее количество времени. Почему же все эти ужасы начались только вчера, а не год-два назад? Чего ждал Себастьен? Почему он тянул время?

– Ну да, он оклеветал перед вами вашего возлюбленного – и вы все еще верите в его порядочность! – усмехнулся Жерар. – Как вы не понимаете, что попытка разлучить Мирослава с вами была попыткой всего лишь удерживать его подальше от Парижа – до определенного времени? Пока у Себастьена не будет все готово. А что касается вашего вопроса... Допускаю, дьявольская мысль просто не сразу пришла нашему другу Морану в голову, только и всего. Он ведь всего лишь человек, а не компьютер. Ну, не додумался начать раньше. Но главное, с самого начала будучи уверенным в том, что Мирослав – это Мирослав, до последнего времени он не знал имен двух других наследников моего отца. А теперь он их узнал.

– Что? – Мирослав даже руками всплеснул. – Он узнал... но ведь это мои родственники, так? Родственники, которых я не знаю? А он их нашел?!

– Да, работа была проделана огромная. Из потомков Ярослава Понизовского в наличии только вы. У его старшего брата Владислава – того самого, погибшего во время Первой мировой войны, – было двое детей, один умер ребенком, второй оставил потомство, однако в настоящее время из всех его правнуков жива лишь одна молодая женщина. Даже у Варвары – той самой, футуристки, проклятой своим отцом, – был сын! Как это ни удивительно, из этой ветви вашего рода в живых сохранился тоже всего один росток. Таким образом, все три наследника моего отца найдены.

– И вы их знаете? – взволнованно спросил Мирослав. – Вы скажете мне, кто они?

– Я сделаю куда лучше, – улыбнулся Жерар. – Я вам покажу их.

– Как? Когда?! – воскликнул Мирослав, вскакивая.

– Да прямо сейчас, – пожал плечами Жерар. – Сядьте, друг мой, сядьте, ну что вы вскочили? В ногах правды нет. Посмотрите налево, посмотрите направо, как говорят экскурсоводы. Слева от вас Валери Лебедефф – правнучка Владислава Понизовского. Справа от вас... справа от вас Алексис Шведов. Он тоже ваш родственник – по линии прабабушки Варвары. Вуаля!

И Жерар поклонился, сделав изящный жест, словно он был фокусником, только что доставшим из абсолютно пустого цилиндра живого, пушистого кролика. Нет, сразу двух пушистых кроликов...

До дому он добрался часам к трем ночи. Еще со двора увидел, что в супружеской спальне и в тещиной комнате светятся окна. В детской, слава богу, было темно. То есть встречать блудного отца с духовым оркестром все-таки не будут. Хотя Инна здорово перепугалась, когда он позвонил и сообщил, что находится в милиции. Долго разговаривать было недосуг, он только и протараторил, что на одном из его вызовов был обнаружен труп и сейчас приходится принимать участие в опознании и всем таком прочем. Из голоса жены сразу пропал металл, и Веня философски подумал, что нет худа без добра. Теперь, со страху, она простит ему, что сбежал из дому в воскресный вечер неведомо куда. Сейчас, конечно, кинется на шею и обольет его слезами. Но это лучше, чем ледяное обиженное молчание! Какое счастье, что Капитонову не чужда оказалась мужская солидарность! Услышав сбивчивое Венино объяснение, он только вскинул брови, но вмешиваться не стал. Дождался, когда Веня выключил телефон, и продолжил допрос.

Собственно говоря, допросом это было назвать трудно, да и ни в какой милиции Веня, если честно, не был. Все окончилось разговором в той же сорогинской, вернее, шведовской халупе на улице Маршрутной, но разговор этот оказался столь затяжным, что к концу его Веня совершенно отупел и даже перестал обращать внимание на жуткий беспорядок вокруг, жуткий запах от полусгнивших продуктов на кухне и жуткую матерщину за стеной. Надрывался шведовский сосед, которому не давала спать его собственная, не в меру любопытная жена. Она все время пыталась подслушать – то высунувшись в окно, то прошмыгнув под дверь, – что происходит в соседней квартире. Именно ей Фрида и Белинский были обязаны тем, что их разговор оказался прерванным явлением Капитонова со товарищи. Соседка углядела сорванную печать – и немедля позвонила по телефону, который был оставлен всем жильцам дома на тот случай, если кто-либо чужой начнет интересоваться местопребыванием Шведова. Да, такого милицейского коварства ни Фрида, ни Белинский не предусмотрели, за что теперь и расплачивались, отвечая на въедливые вопросы Капитонова и слушая назойливый мат за стенкой.

– Вы хоть понимаете, что я могу вас обоих задержать на трое суток без предъявления предварительного обвинения? – спросил Капитонов для начала. – Во-первых, за проникновение на чужую жилплощадь, к тому же опечатанную органами, а во-вторых, за систематические помехи ведению расследования?

– Что вы имеете в виду? – высокомерно спросила Фрида. – Ладно, первую претензию я готова признать справедливой. Хотя это самое «проникновение» тоже можно объяснить моим страхом за судьбу близкого мне человека. А какому следствию я мешала и каким, интересно, образом?

– Тут я имею в виду в основном гражданина Белинского, – уточнил Капитонов, – Вениамина Григорьевича.

– А я чем же виноват? – со всей возможной наивностью осведомился вышеуказанный.

– Перечислить? – вновь вскинул брови Капитонов. – Не боитесь, что это займет чрезмерно много времени?

– Ну хотя бы некоторые факты хотелось бы узнать, – петушился Веня, а сам думал, что не так уж сильно и мешал он этому самому следствию. Подумаешь, определил личность убитого и не сообщил в милицию! Вполне можно соврать, что до него это дошло вот только что, просто не успел еще доложить. А к чему еще можно прицепиться? О том, что он был у Вятского, известно лишь им двоим!

– Факты? Да пожалуйста, – покладисто сказал Капитонов. – Только я для начала привет вам хочу передать от одного человека.

– От кого? – насторожился Веня. Честно говоря, он почему-то подумал о Климушке и сейчас торопливо размышлял, может ли оказаться криминалом чаепитие с бывшим кандидатом в мэры. Правда, чаепитие происходило в служебное время доктора Белинского, причем было сопряжено с винопитием. Может быть, это расценивается как взятка? Не в особо крупных размерах, но все же...

– Привет вам от Вятского Олега Евгеньевича, – проговорил Капитонов, и Веня на какое-то мгновение ослеп и оглох.

– Знаете такого?

– Нет, – вытолкнул из себя Веня. – То есть да. Мы к его дочери по вызову приезжали, к Ларисе. Получается, я его знал.

– Знал... – задумчиво повторил Капитонов. – Это вы правильно сказали, Вениамин Григорьевич. В прошедшем времени...

Веня быстро взглянул на Капитонова:

– Что вы имеете в виду?

– То самое. Олег Евгеньевич умер сегодня утром. Сердечный приступ. Вы же знаете, он был очень болен. А все случившееся ускорило его смерть. Он предчувствовал, что к этому идет, и успел оставить прощальное письмо, в котором во всем признался. Как поклялся отомстить Сорогину за то, что произошло с Ларисой. Как искал его – сначала в Москве, а потом случайно выяснил, что тот, оказывается, наш земляк. Как следил за ним, дожидался удобного случая сквитаться с тем, в ком он видел главного виновника несчастий своей дочери и всей семьи. Правда, об этой квартире он ничего не знал – был уверен, что у Сорогина одно жилье, на улице Минина. Долго не мог найти возможности осуществить свой преступный замысел, но наконец ему, как он выразился в письме, повезло. Удобный случай представился известной вам ночью. Сорогин вернулся домой поздно, правда, не один. Он был совершенно пьян, и его вел «какой-то мальчишка» – это слова опять же Вятского. Ни тот, ни другой не заметили, что Вятский идет за ними буквально след в след. Он сначала хотел прикончить Сорогина еще в подъезде, но это значило бы засветиться при свидетеле. Не убивать же заодно и его, будто в каком-нибудь криминальном боевике! Этого у Вятского и в мыслях не было. Он так и написал в своем предсмертном послании: «Я не убийца какой-нибудь. Я мститель!»

• Предыдущая
• 60/79
• Следующая