Париж.ru - Арсеньева Елена - Страница 52

• Предыдущая
• 52/79
• Следующая

Но доктор Белинский немножко опоздал. Именно в ту минуту, когда благоразумие наконец-то осенило его своим крылом, внезапно послышался шум двигателя, а вслед за этим из-за угла дома нырнула машина с желтым, светящимся транспарантиком на крыше. Такси!

Автомобиль остановился, и с переднего сиденья начала выбираться невысокая женщина.

Бог ты мой, Веня в своих расчетах совершенно не учел, что есть такой вид транспорта – такси называется. Он рассуждал с точки зрения небогатого (мягко говоря) врача «Скорой помощи», который ездит только на общественном транспорте, а ведь московская дама могла быть менее стесненной в средствах. Так оно и вышло.

Он не сомневался, что приехала именно та женщина, голос которой он слышал. Та, что оставила Сорогину сообщение на своем автоответчике. Та, что назвала его «мальчиком с горьковского Автозавода»... И вот она сама здесь, на Автозаводе!

Благоразумие мгновенно эвакуировалось с поля боевых действий. Веня бесшумно приотворил дверь второго подъезда, в котором должна находиться восьмая квартира, и канул внутрь.

На него мгновенным цунами обрушились запахи, от которых сразу стало тошно жить на свете. Веня прикрыл нос ладонью и, стараясь дышать неглубоко и через рот, ринулся было на второй этаж, но вовремя одумался. Там горела лампочка, пусть тускло, но высвечивая всю убогость обстановки. И Веня сразу окажется на виду у прибывшей. Нет, пусть она поднимется, чтобы уж наверняка убедиться, что это та, кого он ждет, а заодно выяснить, что в восьмой квартире нет никакой засады.

Береженого бог бережет!

Он замер, приткнувшись к продранной обшивке какой-то двери, крест-накрест обитой полосками дранки.

Дверь подъезда отворилась. Низкий женский голос коротко, негромко упомянул ту самую особу легкого поведения, которой недавно перемыли все косточки любители пивка.

«Особый московский шик! – Веня растянул губы в незримой миру ухмылке, услышав мат. – Настоящий столичный стиль!»

Женщина медленно, осторожно пробралась в темноте мимо Вени, обдав его запахом духов – хороших, с первого вдоха чувствовалось – дорогих, вот разве что чуть-чуть сладковатых и тяжеловатых. А впрочем, ничего, терпимо!

Поскольку лестница была пусть тускло, но все-таки освещена, женщина поднималась довольно быстро, и Веня толком не разглядел ее. Однако стало ясно: она невысока ростом, плотная, очень коротко стриженная. Весь облик ее излучал напористую силу. Хотя нет, слово «излучал» сюда совершенно не подходило. Оно предполагает свет, а в облике этой женщины было что-то темное, мрачноватое. И все-таки силы в ней присутствовало немало, это даже с закрытыми глазами ощущалось.

Вот она поднялась на второй этаж – и Веня из своего укрытия услышал длинный звонок.

Неизвестно, кто ждал звука открывшейся двери с большим трепетом: эта женщина или сам Веня. Неведомо, что испытала она, однако Веня вздохнул с облегчением, когда не услышал этого звука.

Еще один звонок... Так, что делает человек, который к кому-то приехал и не застал его дома? Правильно, начинает расспрашивать соседей.

Вот это, по мнению Вени, было излишним. Поэтому он выступил из своего укрытия, взбежал на несколько ступенек:

– Извините, вы что, Сорогина ищете?

На него взглянули маленькие, настороженные глазки – кажется, темные, но, впрочем, лампочка светила кое-как, и ручаться насчет цвета глаз незнакомой женщины Веня не мог. Волосы у нее были, кажется, светлые, но это ладно, а вот светлые джинсы ей носить не следовало, с ее-то «галифе» на бедрах! А эту обтягивающую трикотажную кофточку с широкими поперечными полосами – и подавно.

Загадочно... Веня, сказать по правде, надеялся, что в основе ее приезда лежит хоть какой-то романтический интерес. Но о какой романтике можно говорить применительно к даме с такими плечами и таким пронзительным взглядом? Вене почудилось, что она пригвоздила его этим взглядом к стене, словно бабочку на картонку, и сейчас начнет отрывать крылышки.

– Вы кто? – Голос ее по телефону звучал мягче. Сейчас же он показался еще ниже, еще грубей.

– Да я... да сосед, – неожиданно для себя сказал Веня.

Нет, ну а в самом деле – кем отрекомендоваться? Доктором со «Cкорой» – тем самым, который констатировал смерть ее приятеля?

– Врешь.

Этот внезапный переход на «ты» ошеломил церемонного Веню куда сильнее, чем то, что его мгновенно изобличили.

– Это еще почему? – возмутился он, призвав на помощь весь свой артистизм.

– Потому что здесь живет Шведов. Ни о каком Сорогине здесь и слыхом не слыхали, понял?

Ох, какое пренебрежение звучало в ее голосе! Ну да, для этой столичной мегеры (Веня помнил, помнил рычание на автоответчике!) он всего лишь еще один «мальчик с горьковского Автозавода». Та антипатия, которую Веня ощущал к ней с первой минуты, обострилась донельзя. Теперь главным казалось одно: поставить ее на место, дать понять, что она – на чужой территории, а значит, играть придется по правилам именно этой территории – провинции, глухомани, Автозавода, а вовсе не по правилам столичной элитарной тусовки, которую представляет эта коротконогая тетка с увесистыми бедрами и каменным голосом. И поэтому Веня пошел с козырей.

– Госпожа Голдфингер, я полагаю? – спросил он самым высокомерным тоном, на какой только был способен.

Ей казалось, что такого утра в ее жизни не было никогда.

То есть конечно – не было! В том смысле, что каждое новое утро – небывалое, причем не только для Леры, но и для любого человека. И все-таки...

Это было утро пробуждения для чуда.

Во сне затыкалочки вывалились из ушей, и Леру разбудил перезвон часов, которые пробили восемь раз.

Восемь?! А дома, в Нижнем, уже десять. Ничего себе, поспала она...

Выбралась из-под одеяла, подошла к окну. Закрыты были только ставни, сквозь щели в комнату проникала чуточку влажная прохлада.

Лера приотворила ставни.

Ночью лег туман, но сейчас он опускался, высвобождая для солнечных лучей вершины деревьев и островерхие крыши. Влажно блестел асфальт на площади перед домом, сверкали бока черного «Фольксвагена», стоявшего перед дверью. Наверное, на нем приехали Мирослав с этим... Алексом.

Лера прислушалась. Полная тишина, полнейшая! Наверное, все еще спят. А у нее сна ни в одном глазу. Ее так и распирает жажда деятельности. Эх, сейчас бы уборку затеять, вытрясти из этого дома пыль веков! Вряд ли получится, она всех перебудит, но невозможно, невозможно сидеть без движения и ждать, пока остальные проснутся!

А почему бы не побегать? Улицы совершенно пусты, да и те дороги вокруг Мулен, по которым они вчера проезжали с Николь, наверняка тоже не переполнены народом. Вряд ли бургундские крестьяне в массовом порядке увлекаются джоггингом. Не то что дома в Нижнем, где бегущему человеку утром ступить некуда, чтобы не натолкнуться на угрюмого обывателя, глядящего на него с суровым осуждением. Эти взгляды портят все удовольствие от пробежки. Может быть, здесь удастся душу отвести?

Не тратя времени на размышления, Лера быстро надела шорты и топик, повязала волосы косынкой, взяла под мышку кроссовки, чтобы не грохотать по ступенькам, по пути плеснула в ванной водой в лицо и начала спускаться по темной лестнице. Свет можно включить на втором этаже или внизу, у входа. Но Лера забыла сделать это наверху и теперь шла по коридорчику еле-еле, опасаясь налететь на что-нибудь и переполошить всех.

Внезапно все вокруг осветилось. Вспыхнули лампочки на стенах.

«Наверное, внизу уже кто-то есть, – подумала она. – Ну да, конечно, Алекс проснулся. Услышал, как я тут бреду, и зажег мне свет. Вот спасибо, хороший мальчик!»

Она прошла через гостиную и оглянулась. На лестнице снова было темно. Лампочки погасли. Выглянула в столовую – ничего подобного, хороший мальчик Алекс тут ни при чем, он спит как спал, все в той же позе. Видимо, крепко вчера умаялся.

• Предыдущая
• 52/79
• Следующая