Новобрачная - Бенцони Жюльетта - Страница 39
- Предыдущая
- 39/70
- Следующая
Нагая, как Ева в первое утро сотворения мира, совершенно не чувствуя холода каменных плиток, она спустилась по лестнице, ведущей на террасу, проходя мимо старых портретов дам с напудренными прическами, ошеломленных ее дерзостью, и мужчин в париках, мертвый взгляд которых оживлялся при ее виде. Но она не видела их, думая только о том, к кому ее влекло, о тепле этих рук, которые обнимут ее. Ей даже не приходило в голову, что он может отказаться от дара, который она хотела ему преподнести, потому что другого такого не будет, и если этой ночью Антуан откажется от ее приношения, останутся только ветер, и вода ручья, чтобы его принять…
Этим вечером она решила поставить на карту свою жизнь: или же мужчина, который ей нравится, достойный человек сделает ее своей женой, или же ее больше не будет, так как она больше не чувствовала в себе мужества снова вступить в мрачный лабиринт замыслов де Варенна, имея в качестве оружия только свою молодость и свою неопытность… и уверенность в том, что она никого не сможет соблазнить.
Оказавшись перед дверью в мастерскую, она открыла ее без всяких сомнений, но и без малейшего шума. Антуан сидел на диване, освещенный железным подсвечником и, казалось, мечтал. Но время от времени он добавлял мазок, штрих к картине, которую он держал на коленях. Медленно, очень медленно Мелани вышла из тени и появилась на свету. Потрясенный, решив, что он видит сон, художник медленно поднялся. Бумага и уголь для рисования выпали у него из рук и упали на ковер. Очарованный, он смотрел широко открытыми глазами на приближение этой золотистой богини, вышедшей из тьмы. Ему казалось, что Венера Боттичелли вдруг ожила, чтобы придти к нему… Ему также казалось, что это ответ на столько вопросов, родившихся в глубине его сердца с тех пор, как он повстречал эту новобрачную в бедствии, ответ на тот неудержимый призыв, на то влечение, которое захватило его, когда дверь комнаты закрылась за сиянием, которым он хотел овладеть. У него вдруг возникло впечатление, что он отрезан от мира живых, от своей комнаты, которая была ему непереносима. Что там делать в долгие бессонные ночи, которые готовило ему его сердце, бившееся слишком быстро? Из-за этого он укрылся здесь, пытаясь воссоздать это новое лицо, увиденное им мимолетно.
И вот она явилась перед ним, нагая, предлагая все свое существо, а он стоял напротив, разрываясь одновременно от желания заключить ее в свои объятия и внезапно нахлынувшим на него смирением. Что он сделал, чтобы заслужить этот божественный дар, который она хотела ему преподнести в своей невинности? Имеет ли он действительно право сорвать этот нераспустившийся цветок?..
Мелани остановилась в нескольких шагах, не осмеливаясь ни двигаться, ни дышать. Все ее существо превратилось в страстный вопрос… Может быть, через мгновение она развернется и убежит…
«Что же ты ждешь, болван?» – прошептало его второе «я».
Тогда Антуан широко раскрыл руки, забыв неуместную здесь щепетильность…
Было ухе поздно, когда назавтра вечером художник остановил свой «Панар-Левасор» перед «Гранд-отелем», раскинувшим свои белые строения, украшенные пирамидками на оконечности мыса Мартэн между Монако и Ментоной. Сумерки окрасили их в красивый цвет фиалок Пармы. Служащий на автостоянке без труда узнал его, несмотря на накидку из козьей шкуры, твидовую шляпу, надвинутую на самые брови и большие темные очки:
– Господин Лоран! Какая радость! Я надеюсь, что путешествие прошло приятно?
– Прекрасно, Эмиль, прекрасно… но если вам будет нетрудно отвести машину в гараж и достать из нее чемодан, вы окажете мне большую услугу. Я валюсь с ног от усталости.
Стряхнув пыль, как собака отряхивается после дождя, и потопав ногами, Антуан прошел под мраморным перистилем внутрь гостиницы, где швейцар встретил его самым любезным образом, добавив при этом:
– Если вы желаете увидеть Ее Величество, я думаю, она будет здесь, по крайней мере, еще две недели. Погода, которая стоит нынче в Англии, вовсе не воодушевляет ее вернуться в Числейхарст.
– Значит, мне повезло. Она в добром здравии?
– Я могу утверждать, что ее самочувствие прекрасно. Только этим утром она прогуливалась по дороге таможни в сопровождении господина Пиетри, мадемуазель де Бассано и мадемуазель де Кастельбажак, и я имел честь лично ее приветствовать.
– Я надеюсь, мне выпадет такая же честь завтра. Скажите-ка мне, Легран, не слышали ли вы о молодоженах, которые собирались провести свой медовый месяц на мысе…
– Полагаю, речь идет о маркизе де Варенн и его супруге?
– Да, именно о них. Видели ли вы их?
Человек с золотым ключом улыбнулся, чтобы нейтрализовать легкий упрек, прозвучавший в его ответе:
– Еще нет, господин Лоран. Не для того выбирают виллу, спрятавшуюся среди деревьев и цветов, чтобы сразу по прибытии спешить в космополитный мир гостиницы.
– Так они здесь?
– Но… я так думаю. Повар виллы «Торре Клемантина» приходил вчера к нашему шеф-повару и просил его одолжить иранской черной икры, так как господину маркизу не понравилась та, которая есть у них.
– Вилла «Торре Клемантина»? Где это?
Вопрос шокировал Леграна, который посмотрел тревожно на Лорана:
– Я считал, что вы лучше знаете мыс, господин Лоран! Вилла госпожи Штерн, этот большой дом в византийском стиле, начиненный золотой мозаикой, статуями, вазами и прочим, которая, кстати, соседствует с виллой Ее Величества Императрицы!
– Ах да, вспомнил! – Антуан спрашивал себя, как он мог забыть этот невероятный дом. – Так они там?
– Ну да. Госпожа Штерн согласилась одолжить виллу господину де Варенну на медовый месяц. Речь идет о том, что молодожены проведут там месяц перед тем, как отправиться в Италию…
– Ну что ж! Я думаю, мне придется отказаться от своих планов. Я намеревался встретиться с Варенном, но думаю, визит будет не ко времени?
– Совершенно верно, если позволите! Молодая пара ищет прежде всего одиночества. Даже странно, что вы узнали об их пребывании здесь.
– Мы старые друзья… Спасибо, Легран, всегда приятно поболтать с вами! А теперь я попрошу поднять мне ужин и лягу спать.
– Спокойной ночи, господин Лоран! Я сейчас же пришлю вам официанта из ресторана с меню.
Чуть позже, стоя на балконе, над которым нависали приморские сосны, кривые и изогнутые, которыми была покрыта оконечность мыса Мартен, Антуан смотрел, как гаснут в море последние отблески дня. То, что он узнал, привело его в замешательство. Каким образом господин и «госпожа» де Варенн могли находиться в нескольких шагах от него, когда он лучше, чем кто-либо, знал, где находится на самом деле законная обладательница этого имени? Это могло означать только одно: Варенн состряпал похищение жены по пути следования Средиземноморского экспресса со своим сообщником и предусмотрел другую сообщницу, чтобы сыграть роль его молодой жены на вилле «Торре Клемантина». В этих условиях медовый месяц наверняка затянулся бы на несколько месяцев и, возможно, дополнился бы путешествием в дальние страны. Было очень много шансов, что чету Варенн не скоро бы увидели в Париже…
– Завтра, – решил Антуан вслух, – завтра я подумаю обо всем этом! Я слишком устал сегодня вечером…
Несмотря на это, он не мог заставить себя не возвращаться мысленно к Мелани, к Мелани, которую он, по сути, так и не покидал весь день. Каждую секунду он вновь видел ее в лучах солнца, заливавших белую дорогу, видел такой, какой она предстала перед ним в ту волшебную ночь, когда она отдалась ему: окруженную золотым ореолом, ошеломляющая и обаятельная в совершенстве своей еще девственной красоты. Когда он сделал ее женщиной, она лишь тихонько вскрикнула, но ее глаза широко раскрылись, огромные и темные, как это небо, которое теперь медленно сливалось с морем в глубокой и безграничной синеве. И еще она улыбнулась, крепче обняла его, чтобы их единение было еще большим… Позже она вздохнула от счастья, засыпая, положив голову на грудь Антуана, затопив его волосами.
Незадолго до рассвета он осторожно завернул ее в старое ярко-красное покрывало, сшитое и крашеное вручную, которым был накрыт диван, отнес в спальню и уложил в кровать, продолжая ласкать ее тело. Прохлада простыней наполовину разбудила молодую женщину. Не открывая глаз, она подставила ему свои губы для последнего поцелуя и снова погрузилась в сон, который, судя по улыбке, коснувшейся ее губ, был счастливым. Через час, вдоволь наполоскавшись в холодной воде и наполнив желудок многочисленными чашками кофе, Антуан ехал прохладным ранним утром по направлению к Дюранс с чудесным чувством, что ему снова двадцать лет. Он чувствовал себя настолько хорошо, что всю дорогу избегал вопросов, которые пыталось поднять его щепетильное, любящее покой второе «я». В самом деле, он был слишком счастлив, чтобы пытаться понять причины этого.
- Предыдущая
- 39/70
- Следующая
