В конце сезона туманов - Ла Гума Алекс - Страница 23

— Я бы ей принес не сельтерской, а слабительного, — зашипел Сэм. — Слушай, Айк, давай в обед в картишки перекинемся.

— К черту, — Айзек присел к столу, — делать мне больше нечего!

— Эх, Айки, старичок, — вздохнул Сэм, помешивая чай, — ты же не можешь, как бывало, повести нас на площадь послушать ораторов. Собрания запрещены, ведь верно? Что же остается? Играешь ты как бог, а нам не хватает партнера.

— Ну ладно, — Айзек ухмыльнулся и покачал головой. Он пил чай, водя карандашом по закапанной бумажной скатерти. Большегубый, с вытаращенными, вечно изумленными глазами, он чем-то нравился людям, умел расположить к себе окружающих. Про него говорили: «Котелок варит». Он знал многое такое, что обычно сокрыто от людей его круга. Кроме того, он был смельчаком и никому не спускал малейшей нечестности или несправедливости. В буфетной трудно было дышать от жары и пара. «Нельзя же вечно раболепствовать перед этими безмозглыми идиотами, — думал Айзек, — возомнили себя богоизбранниками, видите ли, кожа у них белая! Глупцы, свято верят в систему, которая обречена, и погибнут вместе с нею. Встали на сторону тирании ради жалких крох неправедной власти и временных привилегий, которые им перепадают. Но уже виднеется надпись на стене! Они тщатся замазать ее кровью либо зарывают голову в песок, притворяясь, будто ничего не происходит. Дорого же придется заплатить им за свое безрассудство!» Айзеку даже было жаль этих мстительных, корыстных и ничтожных людишек, уверовавших, что они принадлежат к высшей расе, что умение мыслить — их исключительная монополия.

Открылась дверь, и Айзек очнулся. Вошел юноша в белой куртке рассыльного.

— Чай готов, миссис Вильямс? Чертовы бабы раскудахтались. Говорят, что мы опаздываем на пять минут.

— Все бы им брюзжать, — вздохнула женщина, — у человека только две руки. Увози первую порцию.

— Давай пошевеливайся, — шутливо прикрикнул Айзек, — босс не станет ждать!

Он набрасывал контуры винтовки на заляпанной бумаге, с удовольствием потягивая чай. Юноша тем временем толкал столик на колесиках в сторону двери. Айзек пририсовал к винтовке вместительный магазин, и она превратилась в ручной пулемет.

— Слушай, Янни, — окликнул он юношу, — если эта дура-телефонистка спросит, где я, скажи, что в сортире.

— Хорошо, Айк, так и скажу.

Ян наконец обуздал столик и выкатил его в коридор, останавливаясь у каждой двери и занося в кабинеты чай. В машбюро он въехал прямо со столиком. Перестук сразу смолк, словно воюющие стороны прекратили огонь. Зашелестели газеты, раскрылись журналы, появились зеркальца и косметика.

Одна девушка прочла вслух соседке: «…обвиняемая толкнула ослабевшего мужчину в грудь, и он плюхнулся на кровать. Накинув ему на шею веревку, она потянула обеими руками, и он распластался поперек кровати…»

— Что же он ее не стукнул? — изумилась соседка, принимаясь за чай. — Почему не сопротивлялся?

— Слишком ослабел, — вмешалась третья девушка, — ведь она его мышьяком травила.

— Слушайте дальше, — сказала первая. — «Обвиняемая туго затянула веревку, и у ее жертвы начались конвульсии».

— Кошмар, как она могла?..

Янни выехал со столиком в коридор, а в машбюро накрашенные губки еще долго судили и рядили по поводу нашумевшего убийства. Оставалось развезти чай в два кабинета. В этот момент негромко загудели дверцы лифта, из него вышли двое белых. Они направились к телефонистке в стеклянном кубе под портретом аравийского короля.

Оба были высоченные, с красными лицами, один тяжелый и плотный, другой тощий, с длинным носом и рыжеватыми усами. Первый был в костюме и фетровой шляпе, второй — в неброском спортивном пиджаке и фланелевых брюках. При виде их в Яне проснулся старый инстинкт обитателя трущоб: эти люди не имеют ни малейшего отношения к закупкам нефти или хранению железной тары. Воображение рисовало их за длинным барьером, а на нем — распахнутая регистрационная книга арестов и приводов. Под пиджаками на поясе слегка оттопыривались револьверы в кобурах.

Плотный мужчина снял шляпу и с улыбкой кивнул изнуренной блондинке. Он заговорил по-английски неуклюже, с сильным акцентом, выдававшим бура.

— Доброе утро, мадам. Нельзя ли повидаться с секретарем компании? Я сержант Ван Зил, а это инспектор Гроббелар.

Красное лицо хищно улыбалось белыми зубами, как раскрытая западня. Голубые глаза походили на замерзшие капельки морской воды.

Янни разнес оставшиеся чашки, и, когда вернулся в коридор, мужчин в приемной уже не было, а блондинка что-то говорила в телефон. Янни слышал, как сержант назвал себя, но и без того было ясно, кто это такие. Он быстро зашагал по коридору, катя перед собой столик, торопясь поделиться новостью в буфетной.

— Где ты пропадал? — набросилась на него женщина, когда он появился в дверях.

— Не дольше обычного, это же не велосипед, не так-то легко управиться с чертовой колымагой.

Женщина расставляла на столике полные чашки, а Ян тем временем выкладывал новость Сэму и Айзеку.

— Полиция. Они говорили с мисс Берроуз. Какого дьявола им здесь нужно? Может, кто-то проворовался на нефтехранилище? «Допрое утро, эй, я есть сершант Ван Зил, эй, где ваш патент на торгофлю спиртным?» — передразнил Ян полисмена и громко рассмеялся. Потом добавил серьезно: — Все-таки что этим гадам нужно?

Айзек успел изобразить на бумаге целый арсенал самого невероятного оружия. Выслушав Яна, он даже не поднял головы, но сердце ушло в пятки, лицо покрылось гусиной кожей. Мгновенным усилием воли Айзек подавил паническую нервозность, не спеша закончил очередной рисунок — вышло нечто среднее между обрезом и лазерной пушкой, — спрятал карандаш в карман куртки, поднялся, подошел к платяному шкафу в углу, открыл створку, снял форменную куртку, надел свой пиджак.

— Ты куда, Айк? — спросил Сэм, наблюдая за ним. — Подожди, выйдем вместе.

— Нет, я тороплюсь.

— Купи мне сигарет, — попросила женщина и полезла в карман фартука за кошельком.

— Извини, не смогу. Я вернусь не скоро.

Он пригладил пятерней волосы и помахал сослуживцам:

— Пока!…

«Кто-то в ячейке проговорился, — лихорадочно соображал он, выходя из буфетной, — иначе бы им ни в жизнь не докопаться». Он спустился по черной лестнице на два этажа, вышел на галерею, ведущую в соседнее здание, прошмыгнул мимо приемной зубного техника, кабинета консультанта по подоходному налогу, помещений бухгалтерской фирмы. Впереди показался человек без пиджака, направлявшийся к туалету. Скользнув по Айзеку рассеянным взглядом, он скрылся за дверью, откуда доносился шум спускаемой воды. Наконец Айк очутился у главной лестницы и, не дожидаясь лифта, сбежал вниз.

Он вышел на шумную городскую улицу, и на него обрушилась летняя жара. Знойный воздух танцевал над металлическими крышами автомобилей. Айзек зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом. Придя в себя, он различил впереди группу цветных и черных рабочих, стаскивавших с грузовика контейнер. На другой стороне полисмен проверял стояночные автоматы. Обычная уличная суета и гам.

Он ступил на мостовую, увертываясь от машин. Никто его не окликнул, не остановил. Добравшись до противоположного тротуара, он испытал облегчение, словно вышел из тыла противника. Под влиянием опасности нервозность сменилась осмотрительностью, неуверенность обернулась отвагой. Он сжег все корабли, ему сделалось легко, ноги сами несли вперед.

Высоко над ним проревел реактивный истребитель, оставив на голубой коже неба белые шрамы выхлопных газов. Айзек, задрав голову, следил за самолетом, пока тот не исчез из виду. «Французский «мираж», — подумал он. — Они вооружены до зубов. Как их одолеть?» Вспомнил всеобщий день протеста. Стоя у окна, он видел «сарацины», бронетранспортеры, грузовики на дороге в черные пролетарские районы. Приземистые, уродливые, как доисторические насекомые, грозные, ощерившиеся оружием. Полицейским патрулям раздали дубинки. Избивали поголовно черных и цветных, встречавшихся на улицах; считалось, что все они забастовщики. С того дня Айзек увлекся военной наукой и партизанской тактикой. Он проглатывал книги по истории и ввезенные тайком партизанские учебники, досконально разбирая рисунки и чертежи огнестрельного оружия Он знал назубок устройство израильских автоматов «мэгнам» и «узи». В Южной Африке производится автоматическая винтовка калибра 7,62 миллиметра, усовершенствованный вариант стандартного натовского образца ФН. Ее изготовляют в огромном количестве по лицензии бельгийской фирмы «Фабрик насьональ». Существуют и другие виды автоматического оружия, делающие до тысячи выстрелов в минуту. Айзек был знаком также с ленточными магазинами. 82-миллиметровыми минометами, гранатометами и базуками. Голова была забита разнообразными сведениями из технических книг. Как возлюбленный о встрече с любимой, мечтал он о времени, когда сможет применить свои познания на деле. Что-то новое, вызывающее появилось в его облике. В будничном рабочем пиджаке, мешковатых штанах, стоптанных башмаках, с непрестанным изумлением в глазах он скорее походил на молодого неудачника, только что получившего наследство, чем на будущего партизана.