Собачий принц - Эллиот Кейт - Страница 117
- Предыдущая
- 117/125
- Следующая
— Идемте, — сказал Лавастин принцу, подводя своих людей немножко ближе к принцу и собакам. Некоторые зажимали носы — насколько им позволяли закрытые шлемы. Граф вышел на крыльцо собора. Перед ними лежала опустевшая площадь, ярко освещенная солнцем. — Надо спешить. Мой сын…
Он замолк. Издалека донеслись звуки горнов и возбужденные крики Эйка.
О том, что Санглант вышел из собора, Лиат узнала не глядя. По запаху. Но теперь он заговорил. Хриплым, словно заржавевшим от долгого молчания, голосом. Но у него всегда был хриплый голос.
— Горны, — сказал он, прислушиваясь. — Это горны короля.
Эйка падают. Удар, еще удар. Властительница косит их ряды. Иные успевают увидеть в глазах Алана свой приговор, другие просто бросают оружие и пытаются спастись бегством. Даже их дикая ярость не может устоять перед Ее гневом, тем более без смолкшего теперь барабанного боя.
И все же их слишком много, даже когда они беспорядочно разбросаны по полю, силы слишком неравны. Вот какой-то принц сумел построить своих солдат и повел их на остатки пехоты Алана. Но Она сразила принца, и его строй, потеряв управление, сломался. Эйка под радостный вопль людей Алана обратились в бегство. Но на их место пришли другие Эйка. Их было так много, а их кожа так крепка, ее так трудно проткнуть.
Нам не пробиться. Не продержаться.
И тут по рядам его солдат пронесся крик:
— Фесс! Знамя Фесса!
Они услышали горны и грохот копыт.
— Генрих! Король, король! — ликовали люди.
С новыми силами люди Алана навалились на пришельцев. Штандарты Эйка отступали, падали. Эйка были в растерянности. Некоторые организованно покидали поле, другие продолжали сражаться, но постепенно холм очистился. Стало свободнее, Алан смог приблизиться к вершине.
Все верно! Перед ним фесское знамя и личный штандарт герцогини Лютгард.
Далее кавалерия под штандартом принцессы Сапиентии. Она отходит на восток, к берегу, отступая перед Эйка, стремившимися пробиться к своим ладьям. Удлинившиеся к вечеру тени пересекают западную дорогу. Еще одна колонна солдат появилась из леса под знаменем короля Генриха.
Ноги Алана подкосились, он закачался и осел. Падение смягчили собаки, лизавшие его и повизгивавшие.
— Милорд Алан! — Солдат подхватил его под руку, озабоченно склонился над ним. — Милорд! Эй! Эй! Воды милорду!
К нему сбежались люди, которых собаки пропустили без помех, позволив принести воды, снять шлем и омыть лицо Алана.
— Еще бы, такое напряжение! Я в жизни не видел, чтобы человек так рубился. — гудели вокруг голоса его людей. — Нас бы уже жрали псы, если бы не он.
— Милорд, вы аж светились от пыла битвы, истинно говорю! — шептали очнувшемуся Алану его бойцы.
Он поднялся. Ноги гудели.
— Победа! — кричали вокруг. Ни одного живого Эйка рядом! В стороне сражение еще продолжалось.
Исчезла и Властительница Битв.
Алан подозвал собак и направился к вершине.
— Победа! — распевали солдаты под аккомпанемент горнов, возвещавших о прибытии короля.
Склон холма был усеян трупами Эйка. Но на каждого убитого Эйка приходится убитый солдат Лавастина, солдат Алана, а может быть, и не один солдат.
Некоторые еще шевелятся, еще стонут, им не была дарована легкая смерть. Собаки Алана толпятся вокруг. Они окровавлены и изранены, но живы, тогда как очень многие мертвы, люди и животные, среди них и Привет.
Он наконец выбрался на вершину. Лагерь разграблен, полностью разорен, палатки опрокинуты, разорваны и растоптаны, сундуки раскрыты, содержимое мешков разбросано по трупам и по земле. От шатра графа не осталось и следа. Спешно сооруженный вчера помост разломан, но из земли торчат его бревна и доски. Алан по обломкам взобрался повыше.
Отсюда, с самой высокой точки холма, Алан видел знамена, штандарты и вымпелы войск Генриха, но среди них не было тех, что сопровождали Лавастина сегодня утром.
— Милорд, прошу вас, не рискуйте зазря, — остановился под ним один из солдат. — Тут еще шастают Эйка, у некоторых луки. Алан спрыгнул, покачнулся и споткнулся о древко копья. Схватившись за что-то, он обнаружил в руке край накидки. Потянув, он вытащил из-под обломков тело капитана графа Лавастина, своего опекуна. Рядом валялся втоптанный в грязь штандарт Лаваса.
Алан очистил лицо покойного от грязи и уложил его повыше. Среди всеобщего ликования он мог лишь плакать.
Они все скакали во весь опор, но авангард герцогини Лютгард, как и следовало ожидать, прибыл на поле боя первым.
Все же принцесса Сапиентия не оставляла надежды отхватить свой куш славы. После первого взгляда на поле битвы, когда казалось, что Эйка падали под копыта лошадей без всякого сопротивления, Сапиентия сдержала лошадь и осмотрела местность, на которой развивались дневные события.
Перед глазами Ханны царила неразбериха. Она никогда не видела такого скопления народа в одном месте и в одно время, никогда не слышала такой какофонии воплей и визгов, грохота и звона оружия. Находясь рядом с Сапиентией, она была под надежной защитой. Отец Хью и несколько опытных телохранителей постоянно плотным кольцом окружали принцессу.
В этот момент Ханна не могла понять, что ей больше не по душе: наблюдать за кошмаром сражения с безопасного расстояния, из кольца крепких защитников, или кинуться в гущу битвы, в ее смертельные вихри. Пожалуй, она предпочла бы еще раз пережить лавину в Альфарских горах.
— Ладьи! — вдруг воскликнула Сапиентия с торжеством в голосе. — К ладьям! Мы остановим их там.
Сказано — сделано. Они поскакали через поле боя. Некоторые отряды армии Генриха наступали, других задержала ожесточенная оборона противника, кто-то даже отступал, но Сапиентия более не обращала внимания на все это. Она хотела отрезать Эйка от их судов. Достигнув берега, они оказались вне сражения, все еще кипевшего вокруг далекого холма. Им попадались лишь небольшие группы отколовшихся от основной массы Эйка, которые они без труда уничтожали.
— Ладьи стояли вдоль берегов, восточного и западного. Сапиентия находилась на западном. Восемь ладей покачивались у берега, готовые к отплытию. Мимо них река несла тела убитых.
— Пошлите людей поджечь ладьи! — приказала Сапиентия одному из своих капитанов.
— Ваше высочество, — обратился к ней отец Хью, — стоит ли нарушать строй? Кроме того, мы прижмем своих лошадей к реке, потеряем мобильность.
— Но они полностью рассредоточены и дезорганизованы! — возразила Сапиентия. — Какая разница, если у нас такое численное превосходство?
Ее приказание было исполнено. После небольших стычек над несколькими заклубился дым, пламя охватило мачты.
С дальнего фланга послышался короткий сигнал горна. Ханна привстала в стременах. То, что она увидела, заставило ее содрогнуться. Несмотря на жару и палящее солнце, она похолодела.
Эйка действительно неорганизованно бежали с поля боя. Но не все. Убитые и умирающие оставались на земле. А те, кто сохранил присутствие духа, сохранили и способность действовать. Быстро и целенаправленно вдоль берега реки на них наступал отряд Эйка из нескольких сот бойцов под несколькими штандартами. Эйка огородились плотной стеной щитов, в просветах между которыми ощетинились копья. Арьергард колонны отбивался от наседавшей пехоты Генриха. Что-то странное болталось на их штандартах. Кости? Благодарение Богу, с такого расстояния она не могла разглядеть этого.
— Строиться! — закричала Сапиентия, но времени на построение не оставалось. Поддавшись самоуверенному порыву, она позволила войскам слишком широко растянуться по местности.
— Пошлите «орла» за помощью! — крикнул Хью. — Если они ударят сзади, а мы будем защищаться здесь…
— Нет! — рассердилась принцесса, оглядывая через плечо оставшихся при ней всадников.
Поджигатели ладей спешно вскакивали в седла и скакали назад. В одного из них попала стрела, пущенная лучником с судна, он упал под ноги своей лошади и забился в конвульсиях.
- Предыдущая
- 117/125
- Следующая
