Пылающий камень (ч. 2) - Эллиот Кейт - Страница 8
- Предыдущая
- 8/95
- Следующая
Бой продолжался до самой ночи. Наконец в лагерь возвратилась Сапиентия, лицо ее сияло, с меча капала кровь, над головой развевалось знамя.
— Хей-ли-ли! — прокричала она, приветствуя мужа. — Победа! Мы спровоцировали их, а потом полностью разгромили.
Боян в ответ поднял свой меч, тоже обагренный кровью.
— Я убил мужчину! — воскликнул он. — Теперь я могу стать мужем своей женщины.
Сапиентия расхохоталась. В ней бурлила энергия, так после грозы в воздухе остается пьянящий запах озона.
Когда вся армия собралась на холме, освещенном фонарями, Ханна почувствовала, как нарастает напряжение. Боян и Сапиентия отправились к палатке, Ханна последовала было за ними, но Брешиус остановил ее.
— Прикоснись к повозке! — строго сказал он. — Делай, что говорю.
Она несмело дотронулась до повозки — обычное дерево, ничего магического. В следующий миг повозка двинулась по ухабистой дороге, Ханна послушно пошла за ней. Рядом шагал Брешиус. Ханна чувствовала на себе взгляды сотен унгрийских солдат. Несомненно, вендийцы тоже смотрели на нее, но для них она была прежде всего «Королевским орлом». Они знали о ее клятве и понимали, что она под защитой короля.
— Рядом с повозкой ты в безопасности, — промолвил Брешиус, — а когда мы возвратимся в лагерь, оставайся возле меня.
— А что может случиться?
Он пожал плечами. Но Ханна отнюдь не была глупа. Теперь, когда бой остался позади, она могла рассуждать здраво.
— Это не битва, — сказала она в конце концов. — Это больше походило на убой скота.
— Но ведь на нас напала не армия, дитя мое. Я видел армию куманов — устрашающее зрелище. А это всего лишь набег. Молодых выносливых воинов послали вперед добыть славу, а если они не вернутся, для армии это послужит знаком того, что впереди опасность. Ты сама видела, как они сражались — глупо вырвались вперед и начали драку. Они не видели дальше своего носа. Уловка Бояна стара как мир. Думаю, у них не было опытного военачальника, который мог предугадать действия противника и воспрепятствовать им.
— Принц Боян сдержал принцессу Сапиентию, когда она рвалась в бой, навстречу смерти.
Брешиус внимательно посмотрел на нее, но Ханна не могла понять, о чем он думает.
Сопровождающие шаманский фургон рабы зажгли факелы. Когда переезжали через реку, волны действительно расступились, и Ханна даже не промочила ноги. Из лагеря доносились пение, ругательства и взрывы хохота. Мужчины беспрестанно прикладывались к флягам со спиртным и, опьянев, орали, ревели, пели и танцевали какие-то дикие танцы. Победа опьяняла их едва ли не сильнее алкоголя. Обстановка в лагере была накаленной.
— Моя бабушка говорила, что убить в бою — полдела, — решительно заявила Ханна.
— Мудрая женщина твоя бабушка, — отозвался Брешиус. — Что же она сказала о второй половине?
— Ну, вообще-то она до сих пор молится старым богам. Она говорила, что если ты пролил чью-то кровь, ты в долгу перед тварью божьей. Но большинство людей забывают этот древний закон, убивая на войне или в гневе. Тогда кровь пачкает их руки и остается в их сердце. В самом деле, когда дух отделяется от тела, эта энергия остается. Если не сдержать ее молитвой или не получить прощение за прегрешение, не совершить нечто созидательное, то враг рода человеческого прокрадется в сердце убийцы. Поэтому любую войну сопровождают ужасы, и те, кто принимал участие в битве, после нее должны молиться. А вы будете читать сегодня проповедь?
— Для тех, кто захочет. Но увы, мой хозяин и большинство унгрийцев все еще живут по старым законам, даже если и говорят, что верят в Господа. Принц Боян освятит свой брак и тем самым очистится. Сегодня вечером не уходи далеко от палатки принцессы Сапиентии, ее присутствия в лагере может быть недостаточно, чтобы защитить тебя от одного из пьяных от вина и крови молодых людей.
— Я буду осторожна, — пообещала Ханна.
Они подошли к королевской палатке, Боян и Сапиентия принимали поздравления. Однако как только появилась повозка его матери, он в тот же миг покинул друзей и направился к ней. Дверь открылась, из-под нее выдвинулись четыре ступеньки, по которым на землю сошли три пожилые женщины, они несли подносы с остатками еды и прикрытый ночной горшок. За ними из повозки вышла поразительно красивая молодая смуглая женщина: ее кожа была чуть светлее, чем у Лиат, шелковистые черные волосы ниспадали до пояса. Ее платье казалось сотканным из солнечного света, талию опоясывала по меньшей мере дюжина золотых цепочек; на шее сверкало золотое ожерелье, на пальцах поблескивали кольца с драгоценными камнями, в каждом ухе — по несколько сережек.
— Кто это? — потрясенно прошептала Ханна. Узнав на пиру, что в паланкине находится мать Бояна, она и не догадывалась о присутствии этой женщины. Ей доводилось видеть только трех старух, которые то входили в повозку, ты выходили из нее.
— Я не знаю ее имени, — мягко ответил Брешиус. — Она тоже кераитская принцесса, ученица матери принца. Поскольку она пока не нашла свою удачу, то может появляться среди людей, не принадлежащих ее роду.
Принц Боян нырнул в повозку. Сапиентия попыталась последовать за ним, но молодая кераитка остановила ее, преградив путь рукой. Сапиентия заспорила было, но никакого результата это не возымело. В конце концов Сапиентия отступила к шатру, молодая женщина проводила ее взглядом из-под темных ресниц. В этой девушке было что-то знакомое. Так Лиат всегда казалась знакомой Ханне. Может быть, все дело в силе — Лиат держала ее в себе, как плененного орла, жаждущего освобождения.
Когда кераитка оглядела собравшихся, Брешиус прерывисто вздохнул, и Ханна поняла, что он испуган, хотя на поле боя он вел себя так, словно для него это привычное дело. Все до единого, даже самые пьяные и разбушевавшиеся солдаты, затихли под оценивающим взглядом кераитской принцессы. Но она не замечала ни страха, ни восхищения — так солнце не замечает тех, на кого изливает свое благодатное тепло.
В лагере воцарилась тишина, и Ханна услышала журчащий голос Бояна, доносящийся из повозки, и отрывистый шепот его собеседницы. Потом она перевела взгляд на кераитскую принцессу, которая, встретившись взглядом с Ханной, широко раскрыла глаза от удивления. Светлые, почти белые волосы, светло-голубые глаза — Ханна знала, что она сильно отличается от унгрийцев, да и среди вендийских солдат не было таких же голубоглазых блондинов.
Отодвинув занавеску, принц Боян выпрыгнул из повозки. Он был в хорошем настроении и весело смеялся.
— Теперь в постель! — воскликнул он.
Отовсюду послышались одобрительные возгласы. Словно водоворот закружился вокруг Ханны — все пришло в движение. Когда она наконец смогла посмотреть на повозку, кераитская красавица уже исчезла.
— «Орлица»! Ханна!
Ей пришлось проводить Сапиентию до кровати, чтобы удостовериться, что муж и жена легли вместе, — это входило в обязанности «Королевских орлов». Потом она вышла. Ей казалось, что лучше не отходить от их палатки слишком далеко. Ханна завернулась в одеяло, но так и не смогла заснуть под шум, смех, ругань и пение. Брешиус спокойно похрапывал рядом. Слуги спали с другой стороны. Наконец и она задремала, и ей приснился странный сон.
Облака стремительно неслись на восток, чтобы предупредить куманов о том, что молодые воины, которые уехали искать врага, больше не вернутся. За их смерть надо отомстить. Звезды сияли на небе, и каждая казалась душой огненного дэймона из высших сфер. Они освещали повожу кераитской принцессы и матери Бояна. На стенах фургона появились магические знаки — спирали, конусы, непонятные линии. А внутри повозки росло огромное дерево, корни которого уходили глубоко в землю, а ветви прорастали сквозь крышу и, казалось, достигали небес.
Занавеска откинулась, из повозки выглянула юная принцесса и поманила за собой Ханну. Та скинула одеяло и пошла на зов. Войдя в повозку, она замерла от удивления — внутри оказалось просторно, как в шатре Сапиентии и Бояна. Там стояли две удобные кровати, низкий столик, а на полу лежали вышитые подушки.
- Предыдущая
- 8/95
- Следующая
