Дитя пламени - Эллиот Кейт - Страница 59

• Предыдущая
• 59/139
• Следующая

— Куда направилась Анна?

Вулфер колебался.

Принц шагнул вперед. Длина руки разделяла теперь этих двух людей: старого «орла» и молодого принца, который раньше был «драконом».

— Скажите мне всю правду, Вулфер, и я позволю вам продолжить путешествие со мной, если вы захотите. Раз решу вам помогать мне искать Лиат, ведь вы прекрасно знаете, что это мое самое сокровенное желание — найти ее.

Вулфер пристально посмотрел на него. Отблески костра играли на его лице, то скрывая, то вновь освещая его.

— Как вы собираетесь искать Лиат, мой принц, ведь нам с Анной потребовалось тогда долгих восемь лет? Какой магией хотите вы воспользоваться, чтобы найти женщину, которую похитили неземные существа с огненными крыльями?

— Если она любит меня и малышку, — мрачно произнес Санглант, — она сможет найти дорогу назад. Не так ли? Разве это не хорошее испытание любви и верности?

— Возможно. Но что вы будете делать все это время? Вы не поехали на юг вместе с армией вашего отца, хотя поступи вы так, то очень скоро бы узнали, что Анна и остальные движутся на юг в Дарр.

— Ах! Так вот почему Анна отправила вас сюда? Шпионить за мной? Очень хорошо. Я принимаю ее вызов, я должен победить ее сейчас, когда знаю, кто она и что хотела сделать с народом моей матери. — Теперь, когда Санглант знал, какова его цель, он четко представил план действий. — Мне понадобятся перья грифона, а также помощь волшебника, чтобы сразиться с ее магией. И армия.

— Все это бесполезно, мой принц. — Вулфер был слишком стар и многоопытен, чтобы поддаться волнению, услышав такой смелый план. — Вы не осознаете до конца всю ее силу. Она внучка Тейлефера и волшебница несравнимой силы и мастерства.

— Я уважаю ее силу. Но вы забываете, что я женат на ее дочери и что ее внучка сейчас окружена моей заботой и любовью. Блессинг — половинка меня. И сам я обладаю силой и властью.

— Вы больше не носите золотое ожерелье, символ вашего королевского происхождения.

— Диат носит ожерелье, которое однажды было моим, оно ее по праву. У моей дочери есть такое же.

— Но вы сами будете его когда-нибудь носить? Или вы отказываетесь от того, что дает вам Генрих, как ваш отец?

Эти разговоры начали раздражать принца.

— Я возьму то, что мне необходимо и что я желаю, когда буду готов к этому! Не раньше! Я не собственность своего отца. — Но раздражение могло превратиться во что-то полезное, как ярость помогает быстрее расколоть дерево. — Помогите мне возвратить род Тейлефера на его законное место, Вулфер, пока мы готовимся к возвращению Аои, чтобы встретить их, обладая огромной силой. Помогите мне найти Лиат. Помогите победить Анну. Ваш опыт может оказаться бесценным для меня.

— Вы станете рисковать вашей драгоценной дочерью, позволяя мне находиться так близко от нее, мой принц?

Все же проскользнуло ли выражение уязвимости на лице старого «орла», когда он наклонился, чтобы собрать палкой разваливающийся костер? Искры взлетали вверх, медленно растворяясь в ночной тишине.

— Я не могу доверять вам, это так. Все это, возможно, какая-то уловка с вашей стороны. Но мою дочь прекрасно охраняет существо, которое никогда не спит, и ей сразу станет известно, исходит ли от вас опасность. Мне кажется, мой друг, что, когда мы впервые встретились этой ночью, вы проникли в мой лагерь незамеченным. Вы находились близко от моей дочери и могли ее убить, если бы собирались. Быстрая смерть от ножа. Но все же, несмотря на мою небрежность, она жива.

Была ли это слеза на щеке у Вулфера? Трудно сказать, жар огня испарил всю влагу.

Санглант мягко улыбнулся и посмотрел на Хериберта, который только пожал плечами, показывая, что в этом случае он ничего не сможет посоветовать.

— Путешествуйте вместе со мной и моей армией чертополохов, Вулфер. Разве у вас есть лучший вариант? Вы не доверяете Анне. Вы впали в королевскую немилость. По крайней мере, я смогу защитить вас от гнева короля Генриха.

Вулфер усмехнулся.

— Боюсь я не королевского гнева, — сказал он, но возражения не принимались.

В своих снах Сильная Рука видел, что люди превращали свои празднества в огромные пиршества, где столы ломились от разнообразной еды и напитков. Они поглощали много пищи и эля, дурманившего их головы, так что скоро превращались в шумную, вздорную, беспорядочную толпу, напрасно прожигающую свои жизни, словно они были бессмертны.

Даже вожди его собственного племени переняли эту человеческую привычку и теперь праздновали каждую свою победу. Они могли приказать воинам торжественно принести и показать трофеи последней битвы или устраивали поединки между рабами и животными. Так они хвастались силой перед своими врагами и соперниками.

Он не видел во всем этом необходимости. Корабли поверженных врагов стоят на мели у его берегов, теперь они увеличат численность его боевых судов. Много оружия хранится у него, кузнецы более двадцати племен выковывают копья и мечи по его приказу. Вожди двадцати племен прибыли в фиорд Рикин под его командование и сложили у ног его свое оружие в знак признания его власти. Они избрали его — кто-то неохотно — правителем над всеми племенами: первым среди равных, как люди величают короля, который правит теми, которые называют себя принцами и лордами. Сам себя назвал он Сильная Рука, по праву, данному Мудроматерью его племени. Он стал первым вождем, объединившим все племена Детей Скал под одним началом.

Но он не ощущал никакого триумфа, обладая такой властью. Не хотел празднеств. Его грудь кололо острое лезвие честолюбия, и в сердце царила пустота, ведь он потерял того, кого истинно считал своим братом: Алана, сына Генриха, теперь он исчез с земель, где жили смертные.

Сильная Рука больше не мог мечтать. Это стало источником его тоски.

Но мечты не были единственной отрадой в жизни. Больше они ему не нужны. Он хорошо продумал все свои желания. Даже став бессердечным, он не свернет с пути к намеченной цели. В конце концов, честолюбие и воля лучше всего служат именно таким.

С того места, где он восседал на кресле, не выпуская из рук копья, хорошо были видны собравшиеся перед ним: правитель Детей Скал окинул взглядом покатый склон, мягко спускающийся к берегу, где начинала биться о камни вода. Двадцать два копья лежат у его ног, и вожди, признавшие его своим правителем, стоят на почтительном расстоянии. Воины Рикин стоят рядом с ними, потихоньку начиная перемешиваться с воинами, прибывшими в Рикин со своими вождями. Пришвартованные у берега, поставленные на якорь выше и ниже по заливу, возвышаются восемьдесят судов, на каждом из которых не меньше пятидесяти воинов, несмотря на такое множество присутствующих, это была только лишь часть той армады, к которой он теперь мог обратиться.

Их было огромное количество, и еще больше ожидало в фиордах, близ территорий, где жили другие племена. Но люди в своих землях все еще численно превосходили их, Всех Детей Скал вместе взятых.

Именно этого и не могли никогда понять Кровавое Сердце и другие старые вожди племен. Люди могли быть слабее их, но численно представляли огромную силу.

Все находились в ожидании. В зале, который располагался недалеко от этого, в тишине совещались Староматери, это было привилегией камня. Позади них беспокойно передвигались Быстрые Дочери, у них не было терпения их матерей и бабушек. Медленное течение времени было не для них. Подобно братьям и кузенам, они бы сошли на Землю на некоторое время, не больше чем на сорок зим, прежде чем раствориться под тяжестью времени.

Староматерь Рикина стояла при входе в зал, наблюдала, это было ее право и обязанность. Он почувствовал ее дыхание на шее, хотя она не говорила и не делала никаких знаков.

Это был его день. В конце концов, даже когда она передаст свои полномочия Мудроматери и уйдет во фьолл, она будет жить гораздо дольше, чем любой из ее детей. Огромные усилия, прилагаемые им, могли показаться ей чем-то вроде состязаний у молодых, короткая борьба, быстрая победа.

• Предыдущая
• 59/139
• Следующая