Дитя пламени - Эллиот Кейт - Страница 50
- Предыдущая
- 50/139
- Следующая
Страх сковал его тело, ведь они, в чьих руках находится власть, могут отнять у него самое дорогое, то, что он ценит больше всего. Ноги его ослабли, и он повалился на колени. Трудно было не начать молить о милосердии.
— У нас у всех есть языки, Леоба, — терпеливо отвечал Виллам, — но я бы хотел поговорить с этим человеком наедине.
Несмотря на знатное происхождение, Леоба была достаточно молода, чтобы быть его внучкой, поэтому, как бы ни были они равны, она вынуждена была преклониться перед той властью и величием, которые давал ему возраст. Леоба поднялась, поцеловала его скромно в щеку и удалилась.
Старый лорд проводил ее взглядом, и Захария заметил огонек вспыхнувший в его глазах: от греха желаний и плотских страстей страдают люди как знатного, так и низкого происхождения.
Как только за ней закрылась дверь, старый маркграф сразу перешел к делу.
— Я не желаю знать ваше имя, но мне доложили, что вы задавали вопрос охранникам о местонахождении принца Сангланта.
— Я вижу, что вы достойный человек, милорд. Теперь, когда я брошен в логово ко львам, мне нет больше смысла делать тайну из моих поисков. Да, я ищу принца Сангланта. Он здесь?
— Нет, его здесь нет. Он практически объявил открытое восстание против власти короля Генриха. Я думаю, такой знающий человек, как вы, понимает, насколько это серьезное оскорбление.
— А…— протянул Захария, на мгновение потеряв дар речи. Но он никогда не отступал перед трудностями, тем более что прекрасно знал, как сформулировать вопрос, чтобы защитить себя да и выведать немного информации. — Все же человек, пусть даже принц, не может восставать один.
— Верно, не может. — Виллам тоже знал об этой уловке. — Вы хотите присоединиться к нему?
— Нет, милорд. Я искал его совсем не для этого, тем более ничего не знал о готовящемся восстании. Мне не интересна земная борьба, я стремлюсь познать структуру небес и славу создания. Это правда, милорд, но я никогда не говорил с принцем.
— Тогда зачем вы прибыли в Ангенхейм, чтобы выяснять его местонахождение?
— Я ищу его, чтобы обратиться к нему с просьбой.
Виллам восхищенно рассмеялся.
— Признаю свое поражение. И все же вы беспокоите меня, брат, с вашими разговорами о небесах. Знаете ли вы, каков принц Санглант?
— Что вы имеете в виду, милорд?
— Прошу вас, не притворяйтесь. Вы одеты так просто, даже неопрятно, но выражаетесь очень хитро и замысловато. Принц Санглант не человек, а полукровка, его отец — человек, а мать — Аои. Какой помощи вы ждете от такого создания?
Захария насторожился. Виллам ни словом не обмолвился о местонахождении Канси-а-лари, хотя Захария знал, что она шла на север с сыном.
— Хорошо, — сказал он после долгой паузы, — я скажу вам правду. Я шел на восток, чтобы донести слово Господа до племени куманов, но вместо этого они сделали меня своим рабом. Долгих семь лет я жил у них и в конце концов сбежал. Вот то, о чем я хотел вам поведать: куманы собирают армию под предводительством главы печанеков, Булкезу, и хотят вторгнуться в глубь вендарской территории. Они уже совершают набеги, жгут деревни, убивают и калечат наш народ. Вы знаете, как куманы обращаются со своими жертвами. Я видел много обезглавленных и обезображенных трупов. Ваши земли на востоке в опасности, милорд.
— Принцесса Сапиентия была послана на восток вместе с армией своего нового мужа, принца Бояна Унгрийского.
— Я не слышал об этом, милорд.
— Но у нас нет никаких вестей от них; возможно, что-то пошло не так, как мы предполагали, хотя я молю Господа, чтобы все было хорошо. Этот вождь, Булкезу, и прежде терзал страны королевства Вендар. Но зачем вы ищете принца Сангланта? Здесь находится король и его Совет. Я думаю, лучше обо всем рассказать королю.
— Верно, — сказал Захария, быстро прикидывая в уме возможные последствия. — Но я немало слышал за время моих путешествий о том, какие грандиозные планы у короля насчет Аосты. Король не может выступить сразу на юг и на восток. Но я также наслышан о мастерстве принца Сангланта, проявленном в сражениях. Разве незаконнорожденный первенец короля не капитан «Королевских драконов»? Если сам король не может сражаться против куманов то необходимо, чтобы выступила армия под командованием человека, который достоин этой чести, не уступает королю ни в храбрости, ни в доблести.
— Прекрасная речь. У вас и правда восточный акцент, и выглядите вы, словно прошли длинный путь в одежде, которая на вас, и, насколько я знаю, у вас была коза. Но прекрасная речь не что иное, как яркий вытканный гобелен, висящий на стене так, чтобы скрыть уродливые шрамы. Куманы клеймят своих рабов.
Захария стоял в нерешительности. Он повернулся, стянул рваную одежду с правого плеча, показывая на правой лопатке клеймо, ужасно залеченное, так что кожа вокруг него все еще морщинилась. Так отмечало своих рабов племя печанеков. Опустив ткань, он вновь повернулся к маркграфу.
— Такой след остается от когтей снежного барса, милорд.
— Отчаянный человек может и сам себя порезать, чтобы придать правдивости своему рассказу, — отметил Виллам.
— А стал бы человек так себя резать, чтобы история его не выглядела ложью? — спросил Захария, смело снимая одежду.
При виде искалеченных гениталий Захарии Виллам побледнел, откинулся назад и стал нервно искать свой кубок с вином. Осушив его, он обратился к слуге, который находился у двери:
— Принесите, пожалуйста, вина для этого человека. Он, должно быть, очень хочет пить.
Захария жадно припал к кубку. Вино было хорошее, и он не видел никаких причин отказываться от него. Возможно, шок от его уродства собьет Виллама со следа.
Но маркграф был стар и очень лукав, он слишком долго играл в эти игры, чтобы так просто дать себя запутать, пусть даже таким ужасным способом. Он поднял второй кубок вина и жестом подозвал молодого слугу.
— Гумберт, принесите мне мешок этого человека.
Захария покорно наблюдал, как Виллам не спеша рассматривал его содержимое, и, конечно, от его взгляда не ускользнула одна вещь, за которую осудили бы любого. Он достал небольшой сверток пергамента, покрытого письменами Лиат, математическими набросками.
Захария осушил свой кубок, задаваясь вопросом, что он будет пить, когда будет томиться в тюрьме скопос, осужденный как еретик.
— Вы держите его вверх ногами, милорд, — произнес он, когда устал ждать хотя бы слова от Виллама.
Виллам перевернул свиток и снова углубился в него. Вскоре он посмотрел на Захарию острым пристальным взглядом человека, повидавшего много горя и радости на своем веку. Чувствовалось, что он теряет всякое терпение.
— Вы волшебник?
Ни один допрос не мог закончиться благополучно, но Захария решил не впадать в уныние и не поддаваться страху, пока его язык был на месте.
— Нет, милорд, я не волшебник.
— Верно, вы не похожи на них. Я слышал, что волшебники обладают такой огромной силой, что, кажется, им всегда сопутствует успех, чего нельзя сказать про вас. Так зачем вы ищете принца?
— Я хочу узнать, откуда этот пергамент, милорд. Я полагаю, он должен знать того, чьей рукой сделаны эти записи. Тот человек обладает тайным языком звезд. Я не стремлюсь быть волшебником, милорд. Но я был удостоен чести увидеть Вселенную. — Голос его задрожал, но он ничего не мог с этим поделать. Воспоминания о том, что он видел во дворце, все еще терзали его; ночами, во снах, он мечтал о волнующем космосе, раздираемом облаками пыли и освещенном великолепными звездами, яркими, подобно ангелам. Потеря веры в Единого Бога больше не беспокоила его потому что желание понять структуру Вселенной, великолепное спиральное колесо звезд, замершее посреди огромной пустоты, охватило его душу и раздирало его. — Это все чего я теперь боюсь, милорд: умереть прежде, чем познаю структуру Вселенной.
«Умереть прежде, чем увижу другого дракона». Но эту мысль он не посмел произнести вслух.
Виллам долгое время внимательно смотрел на него. Захария не мог понять, что выражал этот взгляд, поэтому начал заметно нервничать, ожидая ответа маркграфа. Наконец он рассказал всю правду. Больше не было смысла врать и изворачиваться, Виллам нашел ту вещь, за которую можно было быть проклятым: в качестве слуги он путешествовал с волшебницей Аои и был свидетелем ее смирения и пугающей мощи. У него осталась эта вещь, даже несмотря на то, что в конце концов она бросила его, как прогулочный посох, в котором больше не было нужды.
- Предыдущая
- 50/139
- Следующая
