Выбери любимый жанр

Американский психопат - Эллис Брет Истон - Страница 13

Изменить размер шрифта:
13

— Я тоже не это заказывал. Это суши, а не сашими.

— Господи, — вздыхает Макдермотт. — Ты же сюда не есть пришел.

Мимо нашего столика проходит парень — вылитый Кристофер Лаудер. Прежде чем отправиться в туалет, он похлопывает меня по плечу и говорит:

— Привет, Гамильтон, ты хорошо загорел.

— Ты хорошо загорел, Гамильтон, — передразнивает Прайс, кидая тапас в мою тарелку для хлеба.

— Твою мать, — говорю я, — надеюсь, я не покраснел.

— В самом деле, куда ты ходишь, Бэйтмен? — спрашивает Ван Паттен. — Я имею в виду, загорать?

— Да, Бэйтмен. Куда же? — Макдермотт, кажется, искренне интересуется этим вопросом.

— Читайте по губам, — отвечаю я,. — В солярий. — И раздраженно добавляю. — Как и все.

— У меня, — говорит Ван Паттен, выдержав для максимального эффекта паузу, — солярий… дома, — и он отправляет в рот большой кусок колбаски из гребешка.

— Чушь собачья, — съеживаясь, говорю я.

— Это правда, — с полным ртом подтверждает Макдермотт. — Я его видел.

— Да это, блядь, что-то сверхъестественное, — говорю я.

— Что же в этом, блядь, сверхъестественного? — спрашивает Прайс, гоняя вилкой по тарелке свой тапас.

— Ты знаешь, сколько стоит членство в ебаном солярии? — терзает меня Ван Паттен. — Годовой абонемент?

— Ты просто псих, — бормочу я.

— Смотрите, ребята, — говорит Ван Паттен. — Бэйтмен рассердился.

Неожиданно возле нашего стола возникает официант. Не спрашивая, можно ли убирать закуски, он уносит наши почти нетронутые тарелки. Никто не жалуется, разве что Макдермотт спрашивает:

— Он что, унес наши закуски?

Потом он смеется непонятно чему. Осознав, что он смеется один, Макдермотт замолкает.

— Он забрал их, потому что порции такие маленькие. Наверное, он решил, что мы уже поели, — устало говорит Прайс.

— Я все же думаю, что иметь солярий дома — это сумасшествие, — говорю я Ван Паттену. Вообще-то в глубине души я считаю, что солярий дома — это роскошно, вот только в моей квартире для него нет места. Есть ведь и другие удовольствия в жизни, не только солярий.

— А с кем это Пол Оуэн? — Макдермотт спрашивает Прайса.

— С каким-то уродом из Kicker Peabody, — раздраженно отвечает Прайс. — Он знаком с Маккоем.

— Тогда почему он сидит с этими кретинами из Drexel? — спрашивает Макдермотт. — Разве это не Спенсер Уин?

— У тебя глюки, что ли? — спрашивает Прайс. — Это не Спенсер Уин.

Я смотрю на Пола Оуэна, сидящего с тремя парнями. Один из них, возможно, Джефф Дюваль. Все четверо в подтяжках и в очках в роговой оправе; у всех волосы зачесаны назад, все пьют шампанское. Я лениво размышляю о том, как Оуэну удалось заполучить счета Фишера. Аппетит от этого не улучшается, однако еду приносят сразу после того, как убрали закуски, и мы начинаем есть. Макдермотт снимает подтяжки. Прайс называет его «тряпкой». Я как будто парализован, однако мне все же удается отвернуться от Оуэна и заглянуть в свою тарелку (запеканка — в виде желтого шестиугольника, окруженного полосками копченого лосося и завитками зеленого, как горошек, соуса томатилло). Потом я перевожу взгляд на толпу людей, которые ждут своей очереди. Кажется, они злые и опьяневшие от бесплатных коктейлей; они устали так долго ждать столик, который наверняка окажется говеным, где-нибудь возле кухни, хоть они и сделали предварительный заказ.

Ван Паттен нарушает тишину нашего стола, швырнув вилку и отодвинув стул.

— Что случилось? — спрашиваю я, поднимая глаза. Вилка застыла над тарелкой, но моя рука не движется: она словно наслаждается красотой содержимого тарелки, у нее как будто есть собственный разум, который отказывается разрушать этот дизайн. Вздохнув, я печально откладываю вилку.

— Черт. Я должен записать фильм по кабельному для Мэнди. — Ван Паттен, стоя, вытирает рот салфеткой. — Я еще вернусь.

— Пусть она сама запишет, идиот, — говорит Прайс. — Ты что, чокнутый?

— Она в Бостоне, у своего дантиста, — подкаблучник Ван Паттен пожимает плечами.

— Ну и что ты собираешься делать? — мой голос дрожит. Я по-прежнему думаю о его визитке. — Будешь звонить на кабельное телевидение?

— Нет, — говорит он. — Мой телефон подключен к видеопрограммеру Videonics, который я купил в Hammacher Schlemmer. — Он удаляется, на ходу надевая подтяжки.

— Круто, — тускло говорю я.

— Эй, что ты хочешь на десерт? — кричит ему Макдермотт.

— Что-нибудь шоколадное и без муки, — кричит он в ответ.

— Ван Паттен, кажется, забросил тренировки? — спрашиваю я. — Он, кажется, поправился.

— Похоже на то, — говорит Прайс.

— А разве он не член клуба «Вертикаль»? — спрашиваю я.

— Не знаю, — бормочет Прайс, изучая свою тарелку, потом, выпрямившись, отодвигает ее и жестом показывает официантке, что он хочет еще одну «Финляндию» со льдом.

Очередная симпатичная официантка с опаской подходит к нам. У нее в руках бутылка шампанского Perrier-Jouet, неурожайного года. Она говорит, что это подарок от Скотта Монтгомери.

— Неурожайный год! Вот сука, — шипит Прайс. Вытянув шею, он ищет глазами столик Монтгомери. -Неудачник.

Прайс показывает Монтгомери большой палец. — Блядь, такой низкорослый, что его еле видно. По-моему, я дал знак Конраду, но не уверен.

— А где Конрад? — спрашиваю я. — Я должен поздороваться с ним.

— Да тот, который назвал тебя Гамильтоном, — говорит Прайс.

— Это был не Конрад, — говорю я.

— Ты уверен? Пиздец, как похож на Конрада, — отвечает он. На самом деле он не меня слушает, а пялится на декольте фигуристой официантки, которая наклонилась, чтобы поудобнее ухватить штопор.

— Нет, это был не Конрад, — говорю я, удивляясь, как это Прайс не может узнать своего коллегу. — Этот парень лучше пострижен.

Пока официантка разливает шампанское, мы молчим. Когда же она уходит, Макдермотт спрашивает, понравилась ли нам еда. Я отвечаю, что запеканка была отличной, но слишком много соуса томатилло. Макдермотт кивает:

— Мне так и говорили.

Ван Паттен возвращается и бормочет:

— Туалет такой, что не нюхнешь.

— Может, десерт? — говорит Макдермотт.

— Разве что шербет Bellini, — зевает Прайс.

— Давайте расплатимся, — предлагает Ван Паттен.

— Пора по бабам, джентельмены, — говорю я.

Симпатичная официантка приносит чек. 475 долларов — значительно меньше, чем мы ожидали. Поскольку у меня нет наличных, я расплачиваюсь своей карточкой Platinum AmEx и собираю у них купюры, в основном новые полтинники. Макдермотт требует десять долларов, поскольку его колбаска из гребешка стоила всего шестнадцать. Бутылка шампанского от Монтгомери осталась на столе нетронутой. У выхода из «Пастелей» сидит еще один нищий с табличкой, на которой написано что-то абсолютно неразборчивое. Он тихо просит у нас мелочь или (с большим оптимизмом) что-нибудь поесть.

— Чувак явно нуждается в косметологе, — отмечаю я.

— Слушай, Макдермотт, — хихикает Прайс. — Кинь ему свой галстук.

— Блядь. А что это ему даст? — глядя на нищего, спрашиваю я.

— Сможет перекусить в «Jams», — смеется Ван Паттен и протягивает мне ладонь, по которой я хлопаю своей.

— Отдать чуваку, — явно обиженный Макдермотт рассматривает свой галстук.

— Пардон… такси! — говорит Прайс, останавливая рукой машину. — …и выпить.

— В «Туннель», — говорит Макдермотт шоферу.

— Отлично, Макдермотт, — констатирует Прайс, садясь на переднее сиденье. — Кажется, ты раздухарился.

— Ну и что? Я ведь не такой растраченный пидор-декадент, как ты, — отвечает Макдермотт, садясь в такси передо мной.

— А вы в курсе, что пещерные люди были покрепче нас в смысле характера? — спрашивает водителя Прайс.

— Э-э-э, где-то я это уже слышал, — отмечает Макдермотт.

— Ван Паттен, — говорю я. — Ты видел шампанское, которое нам прислал Монтгомери?

13
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры