Констанция. Книга пятая - Бенцони Жюльетта - Страница 27
- Предыдущая
- 27/89
- Следующая
Он первым поднялся из-за стола и, достав из подсвечника свечу, подошел к камину. Вскоре в комнате горели все свечи. Все сидели с бледными вытянутыми лицами и недоуменно смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
— А по-моему, все это не имеет особого смысла, — изобразив на лице некое подобие улыбки, сказал господин Бомарше.
Госпожа де Сен-Жам обиженно взглянула на него.
— Вы говорите так, наверное, потому, что духи ничего не сказали относительно вашей судьбы.
Бомарше пожал плечами.
— А если бы и сказали. Неужели вы думаете, что я немедленно стал бы ломать голову над каким-нибудь словом. Нет, по-моему, все это просто бессмыслица. Цепь, лилия, театр, Америка.
Старая графиня де Андуйе недовольно пробурчала:
— С такими мыслями, господин Бомарше, вам не следовало приходить сюда.
К знаменитому писателю раньше всех вернулось обычное веселое расположение духа.
— Да, наверное, вы правы. Я слишком скептически отношусь к подобным вещам. Все это не для меня. Меня больше интересует то, что происходит в реальной жизни с реальными людьми.
Граф Калиостро не вмешивался в этот разговор, предпочитая прохаживаться вдоль стен, заложив руки за спину.
— Луиза, нам нужно серьезно обсудить все это, — сказала Ташеретта де Андуйе.
Девушка была готова расплакаться прямо на глазах у всех присутствующих.
Несмотря на то, что господин Бомарше еще пытался шутить, чувствовалось, что гости не расположены к этому.
— Простите, госпожа де Сен-Жам, — обратилась к хозяйке салона Констанция. — Вы не могли бы узнать, который час?
Госпожа де Сен-Жам неожиданно резко отодвинула стул и вышла из комнаты. Спустя несколько мгновений она вернулась.
— Два часа.
Констанция поднялась.
— Я очень сожалею, но мне пора идти. При моем нынешнем образе жизни это слишком позднее время.
Хозяйка салона развела руками.
— Не смею задерживать. Хочу только поблагодарить вас, госпожа де Бодуэн за то, что вы пришли в мой салон. Конечно, я не баронесса де Сталь, и мы здесь не ведем разговоров по литературе и философии, но ведь вы не станете отрицать, что познакомились здесь с интересными людьми?
Констанция почтительно опустила голову.
— Да, разумеется, — тихо сказала она. — Главное, что это люди знатные.
Госпожа де Сен-Жам не уловила скрытой в голосе Констанции иронии, а напротив, как все люди, лишенные чувства юмора, подхватила эти слова:
— Да, да, конечно. У меня в салоне собираются только самые знатные и влиятельные люди. Все они имеют вес при дворе.
На сей раз Констанция решила промолчать. Точнее, она уже собиралась уходить и в ее планы отнюдь не входило затягивать бессмысленный разговор.
— У вас есть слуга. Кажется, его фамилия Шаваньян. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы он проводил меня домой.
Быстро распрощавшись со всеми гостями, Констанция накинула плащ и в сопровождении маленького гасконца, который едва не спал на ходу, вернулась домой.
— Благодарю вас, месье Шаваньян, — сказала Констанция, когда ее привратник Жан-Кристоф открыл дверь дома. — Вы можете идти. Я надеюсь, что мы с вами еще увидимся.
Шаваньян снял шляпу и низко поклонился.
— Дай вам бог здоровья, ваша светлость. Не часто встретишь таких людей, как вы. Надеюсь, вы не слишком жалеете о том, что были сегодня в доме моей хозяйки.
— Нет, ну что вы, — успокоила его Констанция. — Это было очень даже забавно.
Вслед за Констанцией дом госпожи де Сен-Жам покинули Луиза и Ташеретта де Андуйе. Старуха была так озабочена сообщением, полученным от духа кардинала Ришелье, что позабыла едва ли не обо всем на свете. Слугам пришлось по несколько раз возвращаться в дом за оставленными старой графиней вещами. Наконец, карета с представительницами рода Андуйе отбыла.
Вслед за ними ушел и господин де Лаваль, который напоследок без всякой тени сомнений прихватил с собой бутылку шампанского и на ходу сунул в рот виноградину. Уже из дверей прямо в плаще он вернулся в салон, аккуратно собрал со стола, на котором шла карточная игра, лежавшие на нем деньги и, весело насвистывая что-то, удалился.
— Благодарю вас, госпожа де Сен-Жам. Сегодня у вас в салоне было невероятно приятное общество, — попрощался он с хозяйкой. — Господин Калиостро, если у вас будет нужда переброситься в картишки с приятным собеседником, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Я готов пожертвовать любыми делами ради лишней партии в «фараон».
Калиостро едва заметно наклонил голову.
— Благодарю вас. Думаю, что в этом не будет нужды.
— Ну что ж, как знаете. Всего хорошего. Веселого настроения господина Бомарше у госпожи де Сен-Жам после спиритического сеанса не разделял никто, а потому знаменитому писателю не было особого смысла задерживаться на Вандомской площади. На прощание Бомарше отпустил несколько шуток в адрес графа Калиостро, а также поинтересовался его дальнейшими планами. Итальянец неопределенно пожал плечами.
— Завтра у меня прием в салоне герцогини Манской, затем у графа Артуа, в ближайшее время, возможно, меня пригласят в Версаль.
— О, я чувствую, что вам очень хотелось бы этого, — едко заметил Бомарше. — Но я не уверен в том, что у короля хватит смелости общаться с духами. Нет, разумеется, если ее величество Мария-Антуанетта прикажет, то его величество будет общаться и с духами, и с вами, и даже с самым захудалым австрийским дворянином. Но я не думаю, что это будет для него полезным.
В ответ Калиостро предпочел промолчать.
— Желаю вам всего наилучшего, — с язвительной улыбкой поклонился Бомарше. — Надеюсь, что запасы философского камня у вас еще не иссякли. Какая жалость, что вам все время приходится менять его на бессмысленные золотые безделушки.
Госпожа де Сен-Жам, поначалу присутствовавшая при разговоре, затем неожиданно покраснела и удалилась.
Граф и графиня де ла Мотт тем временем стояли в дальнем углу салона, о чем-то споря и жестикулируя.
Кардинал де Роан, выражая явное нетерпение, едва-едва дождался, пока граф Калиостро освободится. Подозрительно оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что их никто не подслушивает, великий капеллан Франции взял графа Калиостро под локоть и отвел в сторону.
— Я хотел бы сказать вам кое-что, граф… — неуверенно начал он. — Но не знаю, стоит ли это делать.
Калиостро изобразил на лице живейшую заинтересованность.
— Разумеется, стоит. Я прекрасно понимаю, ваше высокопреосвященство, в какой сложной ситуации вы находитесь. Обычно люди вашего сана и положения сами являются духовниками. Но, в конце концов, ведь кто-то должен исповедовать и вас. Почему бы мне не осмелиться и не взять на себя такую роль? Можете не сомневаться, я сохраню все ваши тайны. Правда, на счет отпущения грехов мне будет труднее, но я надеюсь, что вы сможете найти какой-либо выход.
Кардинал едва заметно побледнел.
— Нет… Да… Э-э…
Он замялся и, не зная, что сказать дальше, достал из-за пояса четки. Калиостро терпеливо ждал. Наконец кардинал решился.
— Я хотел бы попросить вас, граф, не думать над смыслом того предсказания, которое сделал для меня дух Карла Стюарта.
Калиостро наклонил голову.
— Вот как? Почему же?
Кардинал облизнул сохнущие губы.
— Дело в том… Дело в том, что я знаю… Мне известно это имя.
Калиостро кивнул.
— А я и не сомневаюсь в этом. Я уверен в том, что духи никогда не ошибаются. К сожалению, большинство тех, с кем мне приходится сталкиваться в салонах, подобных салону госпожи де Сен-Жам, увлечены спиритизмом только потому, что таким образом отдают дань моде. Большинство из них не верит тому, что вещают духи. Но я, как человек, знакомый с тайнами мироздания и обличенный возможностью общения с потусторонними силами, совершенно уверен в истинности происходящего. Так, значит, вы сказали, что вам знакомо это имя?
— Да.
Калиостро вел разговор осторожно, чтобы не спугнуть своего собеседника.
— Предположим, что вам известна некая Мария.
- Предыдущая
- 27/89
- Следующая
