Жгучая ложь - Пирс Энтони - Страница 35
- Предыдущая
- 35/81
- Следующая
Скорее всего так оно и было. Ты только представь себе огромную массу живой плоти без всяких органов чувств. Ни тебе носа, ни ушей, ни рта. Жуткое дело! Тут поневоле начнешь дергаться. Конвульсии плоти вызвали снежную лавину. Поначалу это не казалось серьезной угрозой, поскольку снега было не так уж много, но сотрясение расшатывало каменную основу горы. Когда вниз покатились валуны, стало ясно, что здесь лучше не задерживаться.
— Дружище, кажется, мы выбрали не лучшее место для лагеря, — сказал я Пуке.
Возражений не последовало. Я уселся верхом, и мы продолжили спуск. Тем временем уже стемнело, и на небе появились звезды, что усугубило опасность. Сотрясение было таким сильным, что задрожал небосвод и некоторые звезды стали выпадать из своих ячеек. Одна, прочертив по небу огненный след, упала совсем неподалеку от нас, отчего загорелся сухой кустарник. Надо же, новая напасть! Гора всколыхнулась еще сильнее, отчего начался настоящий звездопад. На небе тоже не ждали ничего подобного, и никто не позаботился о том, чтобы закрепить звезды как следует. То здесь, то там занималось пламя. Мы продолжали спускаться, но не могли делать это слишком быстро — в темноте недолго и шею свернуть, к тому же нам приходилось остерегаться катящихся камней.
Живая гора поднатужилась и... не то рыгнула, не то испустила газы, да так, что закоптила пол неба. Некоторые звезды зашлись в кашле, а одна комета чихнула так сильно, что у нее оторвался хвост. Такого я еще не видывал!
Не очень приятно спускаться по крутому склону, когда по обе стороны полыхают пожары, сверху катятся валуны, а живая гора изрыгает зловонные газы. По моим представлениям, у черта в пекле все должно было выглядеть примерно так, но туда я отнюдь не рвался. Поэтому и задерживаться здесь мне не хотелось.
Оживление камня само по себе не привело к сильному таянию снега, — видимо плоть была довольно холодной. Но на каменном участке склона пожары растопили снежный покров, и оттуда начала стекать вода. И тут, вдобавок ко всему мы оказались в тупике. Дорогу нам преградил обрыв. Пути вперед не было, а по обе стороны горели кусты. Возвратиться мы не могли, но и оставаться на месте было опасно. Поток воды усиливался, и я понял что нас может попросту смыть с нашего насеста в пропасть.
Однако опасность имеет свойство обострять природную варварскую смекалку.
— Сворачиваем! — скомандовал я. Пука недоуменно повел ухом, видимо решил, что я с перепугу порастерял остатки того небольшого ума, который у меня имелся. — Сворачиваем — сейчас сам увидишь зачем.
Я спешился и направился навстречу огню. Там, где росли кусты, камень покрывал слой почвы, и я принялся торопливо разгребать почву сапогами, чтобы получился небольшой канал. Довольно скоро мне удалось соорудить идущий наискось по склону водоотвод, с нижней стороны которого образовалась невысокая насыпь. Пука пребывал в полнейшем недоумении, однако помогал мне, разрыхляя землю копытом.
Естественно, не обошлось без препятствий. Я натолкнулся на едва присыпанный землей валун, слишком большой для того, чтобы его можно было обогнуть или сдвинуть. Но не зря говорят, что запас карман не тянет, тут-то мне и пригодились кое-какие штуковины, прихваченные из замка Ругна. Устраивать настоящий подкоп не было времени, поэтому я острием меча проковырял рядом с валуном ямку и бросил туда бамбуховую вишню. Вам!
Бух! Взрыв расширил отверстие. Я кинул туда ананаску и отскочил.
Второй взрыв начисто снес верхушку валуна, осыпав горящие кусты каменными обломками. К счастью, ими не засыпало мою канавку, иначе нам пришлось бы туго.
Я поспел как раз вовремя. Струйка воды превратилась в настоящий поток и этот поток устремился в прокопанное мною русло. Я метался вдоль водоотвода, то здесь, то там укрепляя насыпь и вылавливая всяческий мусор, грозивший засорить канал. Конечно удавалось не все. Кое-где насыпь размывало, однако поток сам расширял и углублял русло, так что основная масса воды, вместо того, чтобы смыть нас с Пукой в ущелье, обрушилась на горящий кустарник.
Огонь и вода — давние недруги. Послышалось злобное шипение, над склоном заклубились облака пара. Некоторое время борьба шла с переменным успехом, но в конце концов вода одолела. Огонь погас, и открылся почерневший обнаженный склон. Вылившаяся из моего канала вода растекалась по нему тонким слоем.
А вот и дорога, — сказал я, весьма довольный тем, что моя задумка удалась. — Спускаемся.
Я сел на Пуку. Он вошел в канал и осторожно двинулся вперед. Спуск оказался нелегким — попробуй-ка двигаться вниз по крутому склону, покрытому жидкой кашицей из земли и сажи. Однако ближе к рассвету мы достигли подножия, где решили передохнуть. Здесь можно было чувствовать себя в относительной безопасности — мы находились достаточно далеко от живой горы, чтобы больше не опасаться водопадов и камнепадов. Что же до хищников, то поднятый ночью шурум-бурум наверняка распугал их на многие мили окрест.
Привалившись спиной к надежному, прочному камню, я принялся размышлять о значении случившегося. Итак, Ян провел меня, как последнего простака. Отвлекая внимание разговорами о безнадежности моей миссии, этот обманщик прямо у меня на глазах поменял чары местами. А я глупец, собственными руками вручил ему суму! Надо полагать, что и все его посулы представляли собой обман — зачем подкупать того, кто обречен на неудачу? Ведь он и на самом деле обрек меня на неудачу. Нет, не зря Ян насмехался над моим невежеством. На сей счет он оказался прав.
Самое смешное, что, уверяя, будто убежден в неизбежности моего провала, этот закоренелый обманщик говорил чистую правду. Король и волшебник Инь рассчитывали на честное состязание, но вероломный Ян с самого начала собирался воспользоваться моей глупостью и наивностью. И он добился своего — теперь заклятия Иня были для меня почти столь же опасны, как и черные чары самого Яна.
А ведь король, кажется, под конец заподозрил неладное. Хотел же он о чем-то меня предупредить, но я не придал этому значения. Дурак, он, наверное, и в Обыкновении дурак — что ему ни поручи, вечно напортачит. Пожалуй, я проявил слишком большую глупость даже для варвара и имел все основания полагать, что цензура не позволит занести эту историю в анналы.
Ладно, а дальше-то что? Как мог я надеяться выполнить задание, если не имел ни малейшего представления куда мне идти и что искать. До подъема на кряж мне было известно хотя бы направление, но теперь я напрочь забыл, чего ради меня вообще понесло в горы. Может искомый объект следовало искать там? Допустим, я поднялся наверх, не увидел ничего, кроме снега, и решил, что поднимался напрасно. Но это еще не факт. Кряж большой, и то, что мне нужно могло оказаться на одном из соседних пиков, Или я собирался обшарить их все по очереди, но забыл об этом под воздействием черного компаса?
Увы, я ни в чем не мог быть уверен. Кроме пожалуй, одного: мне не определить верное направление до тех пор, пока заклятие Яна продолжает действовать.
Конечно, я понимал, что указатель направления по-прежнему лежит в моей суме, но не мог позволить себе расходовать заклятия наугад. Растратив их я окажусь беспомощным против остальных злых чар, не говоря уже о том, что это могло оказаться просто опасным. Вон сколько бед натворил задействованный не к месту раскаменитель.
— Ну что, дубина, — сказал я себе, — ты, кажется думал, что это приключение будет приятной прогулкой? Нет чтобы послушать разумного человека, такого, как Элси. Сидел бы себе спокойненько дома, ел, пил, да по ночам аистов вызывал Это ж каким надо быть олухом, чтобы вообразить себя ровней волшебникам!
Но тут мне пришло в голову, что Пука может помнить, в каком направлении мы ехали. В момент вспышки он находился дальше от черного компаса, чем я. Вдруг этот компас подействовал на него не так сильно? Или вообще не подействовал — настроен-то он был вроде на меня Пожалуй стоит довериться его чутью. Волшебник Ян прозорлив, но едва ли он предвидел, что рядом со мной будет надежный и верный друг.
- Предыдущая
- 35/81
- Следующая
