Зеленая мать - Пирс Энтони - Страница 27
- Предыдущая
- 27/78
- Следующая
— Приписала еще чуток зла к своей душе, — расхохотался ударник. — Такими темпами ты окажешься прям в Аду — века через три-четыре!
Вся компания спешно вступила в дом — в присутствии грифонов особенно медлить не хотелось.
Теперь бразды правления взяла в свои руки Луна.
— Мне кажется, вы хотите помыться, — сказала она. — И, может быть, сменить одежду. Все удобства — там.
Мальчишек как ветром сдуло. Вообще-то ребята из «Ползучей скверны» показались Орб довольно вспыльчивыми молодыми людьми, однако сочетание уверенности Луны с присутствием в той же комнате инкарнации Смерти и их собственным желанием играть сделало музыкантов на редкость послушными и понятливыми. Возможно, именно страсть к музыке и помогала добру удерживаться в их душах — она была искренней.
— Теперь что касается тебя, — обратилась Луна к Луи-Мэй. — Думаю, мы сумеем подобрать тебе подходящую экипировку. Пойдем.
И они с девушкой ушли. Орб и Танатос опять остались вдвоем.
— Почему Луна так уверена, что все получится? Она ведь даже не слышала нашей игры!
— Она просила меня привезти их только в том случае, если все будет хорошо, — ответил Танатос. — У Луны есть связи. Она устроит вам прослушивание.
Через час группа снова собралась в одной комнате. Мальчики помылись и переоделись, а волосы их были тщательно расчесаны. Теперь все трое выглядели на удивление прилично. Луи-Мэй смотрелась сногсшибательно в новом ярко-красном платье с большим рубином в волосах.
Луна оглядела их и повернулась к Орб:
— Ой, а тебя-то я и забыла! Но ты можешь надеть одно из моих платьев — у нас всю жизнь был одинаковый размер.
— Боюсь, это могло и измениться, — сказала Орб. Она забыла рассказать Луне о своем волшебном плаще и не хотела делать этого при всех.
В самом деле, после родов Орб несколько увеличилась в размерах. Луна готова была наскоро подогнать элегантное зеленое платье, но Орб объяснила ей про свой плащ и сделала себе такое же, не пользуясь иголкой. Для прически Луна дала ей изумруд — под цвет платья. Драгоценных камней у нее было навалом — как простых, так и волшебных. Луне досталась в наследство богатейшая коллекция отца. Камни были заколдованы таким образом, что всегда возвращались к хозяйке. Поэтому Луна не боялась ни воров, ни случайных пропаж.
— А теперь ищите себе подходящую песню, — сказала Луна, отведя всю компанию в комнату побольше. — А я позабочусь о прослушивании.
Музыкальные вкусы у всех были разные — впрочем, это никого не удивило. Мальчики хорошо знали современную музыку, Луи-Мэй — негритянские религиозные гимны, а Орб — народные песни Старого Света.
— Вы что, хотите сказать, что никто из вас не слышал «Лондондерри Эйр»?
— разочарованно спросила Орб. Эта песня была особенно дорога ее сердцу — ведь именно ее они пели когда-то с Мимой. Орб почему-то не сомневалась, что все на свете ее знают.
— Никогда не слыхал о такой, — сказал ударник. — Может, если ты изобразишь нам несколько тактов…
Орб так и сделала.
— А, так это «О, Дэнни, мой мальчик»! — воскликнул ударник. — Тогда слышал!
— И я, — сказала Луи-Мэй.
— Может, мы попробуем… — предложила Орб.
И они попробовали, а потом попробовали еще много раз, пытаясь создать аранжировку, которая устроила бы всех. Орб сидела со своей арфой, а Луи-Мэй стояла рядом с ней. Платья и драгоценности девушек отлично гармонировали друг с другом.
— А знаете, — сказал вдруг ударник, — я однажды слыхал, что это вовсе не милашка прощается со своим приятелем, а его старый отец. Это ведь совсем меняет дело.
— Истолковать можно по-разному, — согласилась Орб. — Хотя я привыкла считать, что с Дэнни, призванным на войну, прощается его возлюбленная. Но думаю, вы правы. Если бы у нас был певец…
— Да не, не надо, — передумал ударник. — Но знаешь, если бы могли это как-то показать…
Они попробовали. Ударник бросил свои барабаны и встал в позу, изображая Дэнни. Орб сосредоточилась на арфе, предоставив Луи-Мэй петь одной.
Орб и другие два музыканта из «Ползучей скверны» сыграли вступление, ударник с Луи-Мэй вышли на середину комнаты. Там они остановились, глядя друг другу прямо в глаза, и Луи-Мэй начала петь.
О, Дэнни, мой мальчик, трубят, зовут рога В долинах, ложбинах, на горных склонах.
Падают листья с осенних кленов.
Я буду ждать, ты должен идти на врага.
Чем дольше она пела, тем сильнее чувствовалась магия. Ударник и Луи-Мэй смотрели друг на друга не отрываясь, как будто действительно прощались и никак не могли расстаться. Потом все увидели призрачные горы и услышали, как звуки трубы, которые органист извлекал из своего инструмента, эхом катились по склонам холмов. Легкий ветерок шевелил ветви воображаемых деревьев, и листья, кружась, падали вниз, потому что была осень. Тот же ветер шевелил волосы и платье Луи-Мэй, и она от этого казалась еще красивее.
Когда песня закончилась, что-то случилось с исполнителями. Ударник шагнул к Луи-Мэй, она бросилась ему навстречу, и они обнялись так крепко, словно действительно виделись в последний раз. После долгого поцелуя молодой человек развернулся и пошел, спотыкаясь, вниз по склону холма, а девушка смотрела ему вслед, и по щекам ее текли слезы. Они знали, что никогда больше не встретятся.
Музыка кончилась, а вместе с ней и наваждение.
— Вот это да! — сказал гитарист. — Я готов был поспорить, что у вас любовь!
— Я и сам думал, что втюрился! — сказал ударник, выходя из соседней комнаты. Он взглянул на Луи-Мэй и поправился: — А может, и сейчас так думаю.
Девушка застенчиво отвела глаза.
— Может быть, — согласилась она, утирая слезы.
— Я посмотрю, что у нас со свободными вечерами, — раздался незнакомый голос.
Все обернулись. В дверях стояла Луна с каким-то незнакомым пожилым господином.
— Это директор Центра искусств Кильваро, — сказала Луна. — Я попросила его зайти сюда и прослушать вас. Мы решили, что лучше будет вас не прерывать.
— Мы определенно хотим вас пригласить, — сказал директор. — Я уверен, что в течение ближайших двух месяцев у нас найдется свободный вечер. Мы — организация общественная, так что денежное вознаграждение будет чисто символическим, но показать себя вы сможете. Если вы согласитесь на эти условия…
— Они согласны, — сказала Луна.
— То в ближайшее время я с вами свяжусь, — закончил директор. Луна вышла его проводить.
— Центр искусств? — переспросил гитарист.
— Это очень престижное приглашение, — объяснила Орб. — После удачного выступления там мы сможем получить приглашения откуда угодно.
— Это здорово! — воскликнул органист. — Но у нас ведь только одна песня! И как же мы состряпаем целый концерт?
— Думаю, надо поискать еще, — сказала Орб. — Попробуем сольные номера с добавлением групповых эффектов.
— Пойдет, — кивнул органист и обернулся к ударнику, чтобы тот подтвердил его слова. Но ударник не сводил глаз с Луи-Мэй и ни на что больше не обращал внимания.
— По-моему, какого-то результата мы уже добились, — заметила Орб.
— Нам дают сцену! — радостно сказал гитарист.
— Ты знаешь, неплохо бы где-нибудь упасть. В смысле, как же мы целый месяц…
— Думаю, моя кузина это устроит.
Ее уверенность оправдалась. Луна всех обеспечила жильем.
Группа регулярно собиралась и работала. Музыканты подбирали себе репертуар из разных жанров. Общим у всех номеров было только одно — магия. Работая вместе, Орб и ребята лучше узнали друг друга и стали с уважением относиться к достоинствам своих партнеров. Ударник и Луи-Мэй продолжали держаться за ручки, но Орб ясно дала понять, что, как бы ей ни нравилась их новая музыка, романа ни с кем из мальчишек у нее не будет.
И вот наконец пришел день представления. Зал был заполнен только на четверть, и директор признался, что так бывает почти всегда.
— Увы, искусство сейчас мало кто ценит, — вздохнул он.
— Все равно никогда не видел такой чертовой пропасти народу, — помотал головой ударник, затем смутился и поправился: — То есть я хотел сказать, что у нас никогда раньше не собиралось столько публики.
- Предыдущая
- 27/78
- Следующая
