Кинжал и яд - Бенцони Жюльетта - Страница 33
- Предыдущая
- 33/89
- Следующая
— За ночь ничего не изменится! — дерзко бросила она.
Действительно, утром Мария Тюдор узнала, что Елизавета еще на рассвете отправилась в Лондон, заявив, что будет жить с братом в Вестминстере. Мария снесла это безропотно.
Через несколько месяцев леди Сеймур скончалась в своем доме в Челси, и Мария, ошеломленная этой неожиданной смертью, приготовилась терпеливо ждать. В ушах у нее еще звучали страстные признания Елизаветы в любви к Томасу… Неужели победу одержит эта неистовая девчонка? Неужели ей, Марии, снова придется увидеть, как человек, которого она так горячо любила, ведет к алтарю другую женщину? До нее уже доходили слухи, будто адмирал Сеймур намеревается «немедленно жениться на принцессе Елизавете», для которой он якобы уже приготовил подобающий дом…
Разумеется, этим слухам можно было не верить, но за ними последовали другие — куда более коварные, куда более опасные… Кругом шептались, что Екатерине Сеймур совсем не обязательно было умирать в тридцать шесть лет — однако, прогнав из своего дворца Елизавету, она подписала себе смертный приговор. Поговаривали также, что принцесса и адмирал были в сговоре, что девушка пожелала избавиться от Екатерины, а Томас успешно исполнил ее приказ.
Эдуард Сеймур пришел в большое волнение, узнав обо всем этом. На кону стояли его честолюбивые планы и его репутация — а лорд-протектор очень дорожил своим добрым именем. Он знал, что, если Томас женится на Елизавете, шепот перейдет в крик, и не хотел слышать подобных криков. Елизавету пригласили на заседание Государственного Совета, где во главе стола восседал юный король. И здесь ей ясно дали понять, что она погубит свое будущее, если попытается осуществить столь безумный проект.
Между тем Елизавета часто размышляла о своем будущем. Ее брат Эдуард всегда был слабым и болезненным; она не сомневалась, что жить ему оставалось недолго. Мария, старая дева, вероятно, тоже не засидится на троне — особенно если начнет подталкивать Англию к возвращению в лоно католической церкви. И тогда престол перейдет к ней, к Елизавете! Она жаждала трона всеми фибрами души — гораздо больше, чем Томаса. Ей пришлось уступить…
Когда Мария узнала, что брак не состоится и слухи о нем оказались пустой болтовней, она испытала глубокое облегчение. Кошмар наконец закончился, она почувствовала, что жизнь возвращается к ней, и впервые начала тяготиться своим затворничеством. Тут юный Эдуард весьма кстати пригласил старшую сестру перебраться к нему в Сент-Джеймский дворец. Мария ответила согласием.
И едва лишь она появилась в своих новых апартаментах, как ей доложили о первом посетителе. Это был Томас Сеймур! Ошеломленная принцесса застыла на месте: она не ожидала, что он ринется к ней сразу же по ее приезде.
— Пригласите монсеньора адмирала войти! — произнесла она, чувствуя, что краска заливает ее лицо.
Он вошел с улыбкой на устах, уверенный в себе и еще более обольстительный, чем когда-либо, изящно опустился на колено перед Марией и поцеловал ей руку.
— Я не мог отказать себе в счастье приветствовать мою принцессу! Вот уже несколько месяцев, как я не имел никаких вестей о вас…
— Вы легко могли бы удостовериться, милорд, что я пребываю в добром здравии. Хартфорд находится не на краю земли!
Смущенному и в то же время скорбному выражению лица Томаса мог бы позавидовать даже гениальный актер, и Мария растрогалась.
— Разве вашему высочеству не известно, сколь ревнива была моя покойная супруга? Кроме того, меня донимала своей любовью ваша сестра…
— Ваша супруга! — с горечью промолвила Мария. — Вы ведь, кажется, сами ее выбрали!
— Мог ли я поступить иначе? Когда-то я дал обещание жениться на ней. Я и помыслить не мог, что она напомнит мне об этом после смерти вашего прославленного отца, но она напомнила и…
Мария жестом приказала молодому человеку замолчать. Она страстно желала бы поверить ему, однако понимала, что он лжет.
— Оставим мертвецов в покое, милорд. Нам повезло, что мы живы…
— И мы должны воспользоваться этим! Я хотел бы стать тем человеком, который научит вас ценить жизнь, который…
И вновь она остановила его.
— Позже, милорд, позже…
Однако ей было уже не под силу бороться с обаянием Томаса. Мария чувствовала, что готова ступить на опасный и, возможно, ложный путь, сознавая, что повернуть вспять уже не сможет. В этом мрачном Сент-Джеймском дворце, где со времен Эдуарда Исповедника царил самый суровый пуританизм, Томас воплощал собой молодость, любовь, жизнь…
К несчастью, честолюбие Томаса не имело границ. Уверившись в том, что любим Марией, он решился на следующий шаг — предпринял попытку вытеснить старшего брата из сердца короля. Это было нетрудно: маленький Эдуард всегда тянулся к нему, а Сомерсета откровенно побаивался.
— Вы должны управлять сами, сир, — сказал однажды мальчику Сеймур, — вам давно пора взять власть в свои руки. В конце концов, вы ничем не хуже других королей!
Судьбе было угодно, чтобы Эдуард Сеймур услышал эти неосторожные слова. В честолюбии он не уступал брату и легко преодолел родственные чувства — по правде говоря, весьма прохладные. Через несколько дней Томас Сеймур был арестован и обвинен в заговоре против лорда-протектора. Дальнейшее было нетрудно предсказать: по негласному распоряжению Эдуарда Сеймура красавца-адмирала осудили на казнь. Маленький король Эдуард вынужден был подписать смертный приговор человеку, которого любил больше всего на свете…
И вновь Мария Тюдор с пылающими сухими глазами слушала, как звенит погребальный колокол Тауэра, — словно бы вернулись времена короля Генриха. Но теперь в ее душе клокотала ярость, а сердце сжималось от бешеной ненависти. Казнь Томаса Сеймура навеки убила в ней все человеческие чувства. Отныне она жаждала крови и власти — как ее грозный отец. И когда прогремел выстрел, возвестивший о том, что голова Томаса скатилась с плеч, она процедила сквозь зубы:
— Настанет день, когда я взойду на престол! Настанет день, Эдуард Сеймур, когда твоя голова упадет под топором палача!
И только после этого Мария лишилась чувств. Все-таки она была женщиной…
Прошло время — и Мария Тюдор действительно стала королевой, а всякой королеве необходим супруг! Предложения поступали со всех сторон, и некоторые казались очень соблазнительными… Мария не могла наглядеться на великолепный портрет, который преподнес ей Симон Ренар, хитроумный посол Испании.
— Принц и в самом деле действительно так привлекателен, как на этом портрете? — спросила она с тревогой. — Мы ведь знаем, что такое придворные художники!
Симон Ренар поклонился, лицо его озарилось широкой улыбкой.
— Могу клятвенно заверить ваше величество, что Тициан ничего не приукрасил! Принц Филипп столь же красив, как на холсте… быть может, еще красивее, ибо неподвижное изображение не передает учтивости его манер и изящества жестов.
Мария ничего не ответила — она погрузилась в грезы. Надо сказать, титул королевы был ей не вполне привычен: ее брат, юный король Эдуард, умер полгода назад в Вестминстере, и она носила корону всего лишь три месяца. К тому же не обошлось без потрясений. После смерти короля ненасытный лорд-протектор Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет, провозгласил королевой робкую и тихую Джейн Грей, которую выдал замуж за собственного сына. Марии пришлось сражаться за свои права. К счастью, узурпация не понравилась английскому народу, и он встал на сторону законной наследницы. Несчастная Джейн, которая пробыла королевой только девять дней, отправилась из опустевшего дворца в Тауэр, а Мария с торжеством взошла на трон.
Вскоре ее внимание привлекла самая важная вещь — замужество. Королева Англии обязана была подарить своему народу наследника. Именно тогда Симон Ренар предложил ей — от имени своего повелителя Карла V — руку испанского принца Филиппа, сына императора, который уже успел овдоветь после смерти своей первой супруги, малютки Марии Португальской. И постепенно Мария Тюдор начала проникаться этой идеей…
- Предыдущая
- 33/89
- Следующая
