Три желания - Эшли Кристен - Страница 53

После ужина Таш, Лили и Нейт шли к машине, Таш буксиром висела по середине на руках Лили и Нейта.

Остановившись у машины Нейт взял Таш на руки, будто она весила не больше пушинки, а не семь или почти восемь фунтов и была высокой, если брать во внимание ее родителей, она весила намного больше, чем другие дети.

Она поцеловала его прямо в губы и обняла за шею одним из своих очень крепких объятий.

— Когда ты вернешься? — спросила она, частично уменьшив свой захват, но по-прежнему положив руки на его широкие плечи.

— Очень скоро, — ответил он с убийственно красивой улыбкой, на которую Таш, как и ее мать, тут же отреагировали.

— Завтра? — она старалась, надеясь, что Решимость-Всеми-Силами-Избегать-Нейта у Лили поблекнет.

Взгляд Нейта скользнул по Лили, которая старательно контролировала свое выражение лица.

— Возможно, не завтра, — возразил он, — но скоро.

И Таша потерлась носом о нос Нейта. Лили зачарованно смотрела, как Нейт закрыл глаза и что-то промелькнуло у него на лице, что-то очень сильное, Лили почувствовала это своим собственным телом, ее словно ударило током.

— Обещаешь? — потребовала Таш шепотом, ее лицо все еще было близко к нему.

— Я обещаю, — глубоким голосом ответил Нейт, почти рыча, и Лили судорожно сглотнула от тех чувств, которые ощутила в себе.

Этот интенсивный рык Нейта заставил сердце Лили трепетать, ее грудь сдавило, и наконец, это вызвало у нее очень, очень большое любопытство.

Она стояла с ними на тротуаре со стороны водительского места у машины Нейта. Он поставил Наташу на землю, и прежде чем она поняла его намерение, его рука метнулась к ней и обхватила ее за талию, притянув к себе.

Она издала тихий крик удивления, который стал еще больше приглушенным, когда его рот опустился к ее губам в жестком, кратком и, к сожалению, эффектном поцелуе.

— Я хочу, чтобы ты была здесь, когда я вернусь, — сказал он, перестав целовать, все еще притягивая ее к своему жесткому телу, и она поняла, что он знал о ее Плане Избегания Нейта.

Она заколебалась, стараясь не смотреть на Наташу, которая радостно наблюдала за ними, пробормотав:

— Посмотрим.

Видимо, его это вполне устроило, он отпустил ее, сел в свою дорогую машину и уехал.

— Он бомба, — сказала Наташа, используя выражение Максин, которая довольно-таки часто его употребляла, наблюдая за отъездом своего отца.

Лили стояла, глядя на свою дочь, которая смотрела, как из виду исчезает машина отца, и у нее перед глазами стали мелькать другие картины. Летом Нейт подвозит Наташу домой, а потом исчезают из ее жизни на несколько дней или недель, только чтобы вернуться опять в ее жизнь на краткие мгновения. И ее дочь будет вынуждена наблюдать снова и снова, как он вот так уезжает. И Лили спросила себя, может ли она такое сделать с Ташей?

Лили присела на корточки перед своей любимой дочерью, притянула ее к себе, положила подбородок на Ташино плечо и спросила:

— Счастлива, детка?

Наташа была так счастлива, что даже не могла говорить, поэтому просто кивнула. Такое было впервые с Таш, что она не смогла ничего сказать, находясь в оцепенении.

Лили почувствовала, как в горле запершило, она уже знала где-то глубоко внутри себя, что ей нужно сделать, но еще была не в состоянии позволить себе такое.

В воскресенье ей не только доставили и собрали новую мебель, но подняли на верхний этаж, назад разложили все ее вещи (те, что Нейт не выбросил), убрали комнату, поэтому Лили не пришлось ничего делать самой.

Кровать была такой огромной, она никогда не видела такой огромной кровати, со спинкой из твердого отполированного дуба. Платяной шкаф был в два раза больше ее старого с витиеватой инкрустацией в виде завитков, таких же как на кровати, вплотную прислонен к стене, с небольшими шестью ящиками для женского белья, но так же появился еще и широкий комод и две красивые прикроватные тумбочки. Такие же великолепные изысканные настольные лампы, соответствующие люстре на потолке, стояли на этих тумбочках. Прозрачные шторы бледнее, чем стены, закрывали окна, по бокам с более темными и плотными драпировками, которые спускались с кованного карниза. На полу лежал ковер с глубоким ворсом и затейливым рисунком, с бахромой по бокам, и Лили почему-то подумала, что он обшит шелковым кантом и, скорее всего, импортирован из Турции (потом она окончательно в этом уверилась, потому что так сказал ей Фазир, а Фазир знал кое-какие вещи о коврах Турции). Две фотографии висели на стене, под матовым стеклом в черных рамках, с причудливо нарисованными карандашом туфлями, и на первый взгляд даже Лили пришлось признать, что они ей понравились, потому что выглядели как-то по девчачьи и великолепно, она ничего с этим не могла поделать. Кровать была покрыта пушистым, цвета слоновой кости покрывалом, отделанным синим, таким же как стены и шторы, и два комплекта из трех мягких подушек, прислоненных друг к другу у изголовья кровати такие же синие и цвета слоновой кости, стояли перед гигантским европейским квадратом, на котором отображался весь водоворот оттенков синего и слоновой кости, но в виде узора.

— Это пре... крассс... но, — выдохнула Наташа, стоя рядом с матерью в дверях и рассматривая комнату.

Комната была намного больше, чем прекрасная, она стала спальней, где сбываются мечты.

Но спальня, однако, была всего лишь началом.

В понедельник она вернулась домой из магазина с Максин, которая в каждый понедельник приходила к ним на ужин. Максин знала, что Фазир был джинном, и Максин была в восторге от его запеканки из тунца, а также неимоверной способности сделать необычные сосиски на гриле и воздушное картофельное пюре, которого вообще не было в истории кулинарии. Максин также получила возбужденный телефонный звонок от Таш и ей не терпелось увидеть новую спальню Лили.

Наташа, не изменила свою дурную привычку, стремглав вырвалась из дома, как только они подъехали, с развивающимися черными волосами у нее за спиной, с светящимся лицом от радости.

Фазир, тоже имел дурную привычку, выбежал из дома, но его черные волосы были в таком беспорядке, как будто он лохматил их своими руками весь день и на его лице читалась ярость.

Таш остановилась в двух шагах от матери, всплеснула руками и указала на ей за спину.

— Посмотри, мамочка.

Максин и Лили повернулись с любопытством, чтобы посмотреть куда она показывала. Лили увидела свое Пежо, стоящее совершенно с несчастным видом, как будто умоляло закончить его страдания и отправить в металлолом.

— Разве она не великолепна? — спросила Таш.

Лили смутилась и уставилась на Пежо, даже если бы у Лили было достаточно денег, чтобы привести его в нормальное состояние, она никогда бы не смогла назвать его «великолепным».

— Вы что не видите? Посмотри! Позади мамочкинового автомобиля. Папа доставил его сегодня, это подарок для мамы. Ключи лежат в доме.

Лили перевела взгляд за свой автомобиль и увидела красивый, блестящий, спортивный, голубой Мерседес кабриолет.

— Дорогуша моя, — выдохнула Максин необычно мягко.

Лили почувствовала себя так, словно сначала ее заставили разогнаться, а потом она вдруг врезалась в стену, весь воздух совершенно неожиданно был выбит из нее.

— Дорогуша моя, Дорогуша моя, Дорогуша моя, — пропела Таш, пританцовывая и направляясь к машине, фактически обняв ее. Потом так же быстро она развернулась и спросила: — Папочка же самый лучший?

Лили была спасена от ответа, услышав телефонный звонок.

— Я должен ответить, — проворчал Фазир у них за спиной.

Лили все еще не пришла в нормальное состояние от машины, последовав за Таш в дом.

— Что ты собираешься делать? — спросила Максин, ее голос звучал обеспокоенно, со страхом.

— Я не знаю, — ответила Лили, она на самом деле не знала. Она не могла вернуть автомобиль, ей явно нужно было воспользоваться им. Наташа обняла эту проклятущую машину, ради Бога.

— Это тебя, — Фазир шел к ней по коридору, держа трубку двумя пальцами, словно она превратилась в какой-то гнилой кусок мяса. Он протянул ее Лили, которая все еще была ошеломлена от появившейся машины.