Творения - "Лактанций" - Страница 29

6.1. Неразумные люди, стало быть, заблуждаются в двух смыслах. Во — первых, когда предпочитают Богу стихии, т. е. творения Божии. Во — вторых, когда почитают образы этих стихий, созданные по человеческому подобию. 2. Ведь они создают изображения Солнца и Луны по форме человека, равно как и изображения огня, земли и моря, которых называют Вулканом, Вестой и Нептуном, забывая о самих стихиях. Такое влечение к изображениям охватывает людей, что образы привлекают их гораздо больше, чем сами стихии. Люди при этом, конечно, восхищаются золотом, драгоценными камнями, слоновой костью.

3. Их красота и блеск настолько ослепляют, что люди считают, что без этого не может быть никакой религии. И вот под видом поклонения богам почитается жадность и алчность. Ибо люди верят, что боги любят то, что сами они жаждут; то, из‑за чего ежедневно происходят кражи, грабежи и человекоубийства, из‑за чего по всему миру войны разоряют народы и города. 4. И вот посвящают богам военную добычу, награбленное добро. В самом деле, боги те слабы и лишены доблести, если они столь жадны. 5. Почему же их считают небожителями, если они жаждут земного? Почему их считают блаженными, если они нуждаются в каких‑то подарках? Почему считают непорочными, если они наслаждаются тем, стремление людей к чему справедливо осуждается? 6. Итак, [язычники] приходят к богам не столько ради благочестия, которого никак не может быть в дурных и порочных делах, сколько для того, чтобы наслаждаться видом золота, восторгаться блеском гладкого мрамора или слоновой кости, чтобы неустанно рассматривать красочные одежды, усеянные драгоценными камнями, или чаши, украшенные сверкающим жемчугом. И верят, что чем красивее храм или чем прекраснее скульптуры, тем больше в них силы. Таким образом, религия их является лишь тем, что способно восхищать человеческую жадность.

7. Эти религии, которых они упорно держатся, они получили от своих предков. Они не размышляют о том, какие они, но полагают, что они проверены и истинны, поскольку их передали им древние. Авторитет же древности столь велик, что сомневаться в ней преступно. Вот и доверяют бездумно древности, словно бы постигнутой истине. 8. У Цицерона как раз так Котта говорит Луцилию: «Вот, Бальб, что думает Котта, понтифик. А теперь дай мне понять, что ты думаешь, так как от тебя, философа, я должен получить доказательства в пользу религии, предкам же нашим должен верить без всякого доказательства».[246]9. Если ты веришь, то зачем требуешь доказательств, которые могут поколебать твою веру? Если же ты хочешь доказательства и, следовательно, предполагаешь сомнение, значит, ты не веришь. Ведь ты спрашиваешь чужое мнение для того, чтобы последовать ему, когда оно тебе будет открыто. 10. Вдруг, согласно этому мнению, [древние] религии богов не являются истинными? Что ты тогда будешь делать? Последуешь ли за предками, или за этим мнением? Пусть его скажет тебе другой, но это ты его искал, и ты его принял, вырывая все религии с корнем. 11. Если ты предпочтешь разум, то с необходимостью отступишь от установлений и авторитета предков, поскольку верно только то, что предписывает разум. Если же благочестие посоветует тебе следовать за предками, то признаешь и их глупцами, поскольку они вопреки разуму подчинялись выдуманным религиям, и себя неразумным человеком, поскольку ты почитаешь то, что сам счел ложным. 12. Но все же, поскольку мы упомянули имя предков, посмотрим, кто были эти предки, от авторитета которых, как считается, нельзя отступать. 13. Ромул, решив заложить город, созвал пастухов, среди которых он вырос, и поскольку число их показалось недостаточным для основания города, создал прибежище, куда бежали из соседних районов дурные и не знавшие своего происхождения люди.[247] 14. И вот он собрал из них народ и выбрал в сенат тех, кто был старше по возрасту, и назвал их отцами, и совершал все, советуясь с ними. Об этом сенате так сказал Проперций,[248] автор элегий:

Где заседает сенат в окаймленных пурпуром тогах,

Там собирался старейшин попросту, в шкурах, совет.

Сельский рожок созывал на сходку древних квиритов, Сотня их всех на лугу и составляла сенат.[249]

15. Вот те отцы, постановлениям которых охотно подчиняются образованные и разумные мужи. При этом все потомки считают истинным и неизменным то, что захотели установить эти сто покрытых шкурами стариков. Это те отцы, которых, как было сказано в первой книге,[250] Пом — пилий заставил поверить, что те священнодействия, которые он сам привнес, являются истинными. 16. Действительно, авторитет их возрос благодаря потомкам, ибо, когда они сами жили, никто — ни знатный, ни низкий — не считал достойным вступать с ними в родство.

7.1. Поэтому необходимо особенно в том, в чем состоит смысл жизни, полагаться на самого себя и опираться в поиске и исследовании истины на свои суждения и собственные ощущения, а не обманываться, веря чужим заблуждениям, словно бы и нет собственного разума. 2. Бог дал всем равно мудрости, чтобы можно было искать то, что неведомо, и исследовать то, что стало известно. Предки оттого, что предшествовали нам во времени, не превосходят еще нас в мудрости, которая, коль скоро дана всем в равной мере, не могла быть полностью захвачена теми, кто жил раньше. 3. Она не оскудевает, как не оскудевает свет и сияние Солнца, поскольку как Солнце является светом для глаз, так и мудрость является светом для человеческого сердца. 4. Вот почему, поскольку для всех естественно размышлять, т. е. исследовать истину, лишают себя разумения те, кто без всякого размышления удовлетворяются установлениями предков и уводятся другими, подобно скоту. 5. Их вводит в заблуяедение то, что, опираясь на имя предков, они считают, что не может быть так, чтобы сами они разумели больше [предков], ибо являются лишь потомками, или чтобы те были безрассудны, ведь они являются предками. 6. Что же мешает нам взять пример с этих предков и подобно тому, как те, найдя ложное, передали его потомкам, передать своим потомкам то истинное, что мы открыли?

7. Остается важный вопрос, решение которого зависит не от способностей ума, а от знания [фактов]. Его следует раскрыть более обстоятельно, чтобы не оставалось никаких сомнений. Ведь кто‑нибудь, возможно, основывает свою веру на том, что многие достойные уважения писатели передают, что те, кто, как мы считаем, не являются богами, показывали довольно часто свое могущество через чудеса, во снах, через авгуров и оракулов. 8. И, действительно, они готовы указать на многое, что достойно чуда. Во — первых, рассказывают о том, что когда‑то Акций Навий,[251] великий авгур, предостерегал Тарквиния Приска, чтобы тот ничего не начинал, не совершив предварительно ауспиции.

Царь же, посмеявшись над его искусством, попросил обратиться к птицам с вопросом, может ли сейчас исполниться то, что у него в голове. Когда же Навий подтвердил, что может, царь сказал: «Возьми тогда камень и разрежь его ножом». Навий же без промедления взял нож и разрезал им камень. 9. Во — вторых, рассказывают о том, что во время Латинской войны близ Ютурнийского озера показались Кастор и Поллукс, омывающие лошадей от пота, и тогда вдруг сами собой открылись двери их храма, находившегося неподалеку от источника.[252] 10. Рассказывают также, что они же во время Македонской войны[253] появились, восседающие на белых конях, перед П. Ватиеном, направлявшимся ночью к Риму, и возвестили ему, что в этот день был побежден и пленен царь Персей. Спустя несколько дней письма Павла [Эмилия] подтвердили, что это — правда. 11. Также передают то удивительное, что статуя Фортуны Женской неоднократно разговаривала. Также статуя Юноны Монеты, когда после захвата вейян один из воинов, посланный для ее перевозки, спросил ее, как бы в шутку, хочет ли она переселиться в Рим, она ответила, что хочет. 12. Также рассказывают, как пример чуда, о Клавдии. Ведь говорят, что некогда, следуя Книгам Сивилл, перевозили Матерь Идейскую, но корабль, на котором ее везли, сел на мель на Тибре, так что никакая сила не могла привести его в движение. Тогда Клавдия, которая всегда из‑за чрезмерной заботы о своем теле считалась распутной женщиной, пав на колени, стала молить богиню, чтобы та, если сочтет ее [Клавдию] целомудренной, последовала за ее поясом. И вот корабль, который не мог двинуться с места, несмотря на усилия всей молодежи, был приведен в движение одной — единственной женщиной.[254]13. Также рассказывают о таком чуде: будто бы когда свирепствовало поветрие, Эскулап, приглашенный из Эпидавра, освободил Рим от длительной чумы.[255]