Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек - Эндрюс Линн - Страница 8

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая

Глядя на ее ужимки, я не могла удержаться от смеха.

Руби приблизилась к лежавшей на кровати Джули и что-то шепнула ей на ухо. Джули встрепенулась во сне и вдруг села, резко выпрямившись. Протерев глаза, она спросила:

– Я что-то пропустила?

– Очень мало, – ответила Руби.

– Давайте попьем чаю, – предложила Агнес. Она по дошла к чайнику и покрошила в кипящую воду какие-то травы. После того как они несколько минут настоялись, она разлила отвар по четырем чашкам, процедив его через тря почку. Потягивая чай, я вспомнила, как трудно мне было спускаться с дерева.

– Агнес, когда я спускалась вниз и достигла предпоследней ветки, я вновь стала сонной и ужасно отяжелела. Маленькая бабочка стала вести себя очень беспокойно. Передо мной возник прекрасный молодой человек с внешностью полубога Он кивком поманил меня. О, он был так прекрасен! Я никогда не забуду его лица.

Я с готовностью погружалась в фантастические грезы, вспоминая о нем. Незаметно для себя я влюбилась.

– Что? – нетерпеливо переспросила Джули. – Ты встретила на дереве молодого человека? И, говоришь, он был очень красив?

– Шла бы ты обратно спать, Джули, – сказала Агнес. Джули, сконфузившись, глубоко вздохнула.

– Я помню, что нижняя ветка была почти перегрызена сотнями бабочек. Я поняла, что, если я останусь с этим мо лодым человеком, у меня не останется шансов на спасение. Преодолев колебания, я все же спустилась прежде, чем ветка обломилась.

Я взглянула на Агнес, пытаясь выразить в своем взгляде обуревавшие меня чувства.

– Я любила его. Почему мне нельзя было снимостаться?

– Это была бы быстрая и безболезненная смерть, если ты это имеешь в виду, – вздохнула она.

– Как по мне, звучит заманчиво, – сказала Джули. – Он до сих пор там?

Руби хмыкнула.

– У него была такая прекрасная улыбка, – сказала я. – Он до сих пор у меня перед глазами.

Я опустилась обратно на стул и обмякла. Мной овладевало уныние.

Агнес указала на меня большим пальцем.

– Взгляните на нее, – сказала она, тряхнув головой. – Когда женщина влюбляется, ей хочется отдать свою силу. Выбор за тобой. Иди с ним, или возьми свою силу. Как ты думаешь, чего он от тебя хотел?

– Он хотел, чтобы я пошла с ним.

– А вот и нет! – фыркнула Руби.

– Конечно, нет, – сказала Агнес. – Все мы, Линн, пришли на эту землю, чтобы исцелить свою женскую сторону. Мужчины, женщины, – все. Женщины пришли на этот шарик, зная великую истину. Но ты, как и большинство женщин, не в состоянии определить, что именно ты знала. Некоторые женщины становятся безразличны к этому знанию. Ты же захотела его понять. Именно это привело тебя сюда. Ты нашла меня, чтобы я тебе в этом помогла. Мужчины, приходя в этот круговорот, не знают. Если им повезет, они понимают, что им нужно найти женщину, которая бы их научила. Мужчины не знают, как жить. Женщины должны их этому научить. Но прежде женщины должны собрать свою силу и излечиться сами. Они подражают мужчинам, как пересмешник подражает вороне. Как только они начинают так поступать – это конец. Тогда все идет прахом. От этого теряют и мужчины, и женщины – и те, и другие в результате становятся слабыми. Если бы ты выбрала этого распрекрасного молодого человека, а не свою силу, он уничтожил бы тебя. Он возненавидел бы тебя за то, что ты не стала для него Женщиной Белого Бизона, у которой он мог бы учиться. Будь ты богиней, ты вполне могла бы поладить со своим богом, но только в этом случае.

– Хо! – воскликнула Руби, хлопнув нас с Агнес по спине. – Джули даже не видела этого драгоценного ублюдка, а уже готова следовать за ним до последнего вздоха!

Я испытала такое облегчение, получив возможность рассказать о своем путешествии, что заснула сразу же, как только вымыла свою чашку.

Вечером с северных плато спустилась страшная пурга; ледяныепорывы ветрапробивались сквозь щели между бревнами хижины. Временами дуло так, что комки газетной бумаги, которыми они были законопачены, со свистом вылетали внутрь комнаты. Мы все надевали по нескольку пар теплых штанов, молча ели и проникались чувством бренности нашей маленькой хижины и прочности и теплоты нашей дружбы Атмосфера была весьма напряженной, и неизбежное соседство каждого из нас с еще троими направляло мысли в более умозрительные сферы. Я начала понимать, как многолетнее напряжение такого рода способно породить видения ужасного виндиго – видения, овладевающие душой человека; обращающие его сердцев кусок льда и побуждающие убиватг людей целыми деревнями. Виндиго – это безумная часп внутренего содержания человека, способная толкнуть его нг каннибализм в отношении себе подобных, а то и самого себя. Я содрогнулась от мысли о той боли, которую это за собой влечет, и придвинулась к печке, поставив свои тепло обутые ноги на старый деревянный ящик из-под яблок.

– Не поговорить ли нам о более теплой погоде? – предложила Агнес.

Я не сомневалась, что она тоже чувствовала себя напряженно из-за непрекращающегося холода. Если бы даже я захотела уехать, это было невозможно. Лишь полеты моего духа помогали мне бороться с клаустрофобией. Я наблюдала за Руби, пытаясь понять ее – гордую пожилую женщину с сознанием, таившим столь громадную силу, и невидящими глазами. Онавсегдавседелалахорошо: каждая посудина была у нее вычищена, каждая валяная кошма доведена до совершенства. Движения ее были всегда точно выверены, что, несомненно, объяснялось ее слепотой, но кроме того – я чувствовала это, – тем величайшим почтением, с которым она относилась к жизни и миру вокруг себя. Даже просто смотреть на нее в течение дня было для меня уроком. Я восхищалась ее кошачьей грацией и способностью самой становиться тем знанием, которое она хотела мне передать. Когда я бывала слишком серьезна, она могла застать меня врасплох, разыграв дряхлую старуху или капризного ребенка. Никогда прежде я не удостаивалась чести провести столько времени в столь тесном с ней соседстве. Меня всегда поражало, насколько обособленно она держится, неизменно блюдя свое положение. Но несмотря на все это, я испытывала к ней такую любовь…

Агнес отодвинулась со стулом, сев напротив меня, Джули придвинула свой стул ко мне слева, а Руби справа. Несмотря на наше давнее знакомство, близость Руби всегда слегка меня нервировала. Я никогда не знала, что она сделает в следующую секунду. Наблюдая за ней краем глаза, я видела, как она улыбается своим мыслям, подобрав недошитый ею мокасин и потирая его руками.

– Линн, настало время для хорошей истории, – прого ворила Агнес, держа на коленях поднос с бисером. Она нани зывала мелкие белые бусинки на иголку, собираясь вышивать кисет.

– Я не против, – сказала Руби. – Хорошая история согревает сердце.

– Я хочу услышать еще о том прекрасном молодом человеке на дереве, – сказала Джули.

– Я говорю – хорошая история, – отрезала Руби. – Она собиралась рассказать нам о Юкатане, где было тепло и солнечно.

– Об этом можно столько всего рассказывать! С чего, по-вашему, лучше начать?

– Как насчет того, чтобы с начала? – фыркнула Руби. Джули хихикнула.

– Ладно. Представьте себе мой дом…

Шел мелкий дождь, и из моей гостиной были видны нитевидные потоки, стекавшие по большим двустворчатым окнам. Я читала раздел путешествий воскресной газеты, выискивая сведения о недорогих рейсах в мексиканский город Мерида, расположенный на полуострове Юкатан. Агнес рассказывала мне о живущей там женщине, которая, по ее словам, много знала о масках.

– Какие маски ты имеешь в виду? Резные? – спросила я у нее.

Агнес ответила, что эта женщина знает о масках силы и обладает сведениями более древними, чем цивилизация майя. Это пробудило во мне живейший интерес, и я записала имя женщиныв блокнот наряду с туманным описанием дома в маленькой деревушке, где она жила. Агнес больше ни разу не упомянула о ней, да и я до этого момента не вспоминала о том разговоре.

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая