Изгнанник - Бенцони Жюльетта - Страница 47

• Предыдущая
• 47/89
• Следующая

– Вы совершенно обессилены, бедняжка! Скажите, вы в самом деле решили туда вернуться?

Сова медленно обернула к нему свое нежное лицо и очень серьезно на него посмотрела. В ее чистых глазах было столько слез, что они стали похожи на две лужицы, в которых отразилось небо.

– Так нужно, месье! Николя – единственное существо на всей земле, которое нуждается во мне. Я не могу его покинуть.

– Эти чувства делают вам честь. Я очень надеюсь, что ваш друг сможет оценить вас По достоинству. Ему Повезло в этой жизни гораздо больше, чем он думает…

Расположив наконец Гийома в большой коляске, специально сделанной для больших путешествий, Феликс подошел к ним. Он достал из кармана туго набитый кошелек и хотел вложить его в маленькую руку, кожа на которой была потрескавшаяся и ногти на пальцах отломлены, но Катрин благородным жестом отодвинула его:

– Благодарю вас, месье, но я просто хотела спасти месье Тремэна, а не продавать его…

Она взяла длинный шест, воткнула его в песчаное дно у берега и, оттолкнувшись, направила лодку в глубь болот. Потревоженная утка из прибрежных зарослей камыша взлетела над ее головой с протестующим криком.

– Просто удивительно, – сказал бальи, глядя на ее удаляющийся силуэт, – но все-таки можно встретить высокое благородство даже у самых обездоленных женщин в Нормандии…

– Намного чаще, чем у самых знатных, – подтвердил Феликс.– Бывшая мадемуазель де Нервиль может брать пример с этой девушки. Но пойдемте скорее, месье бальи, мы теряем время!

Высокий, как один из его нормандских шкафов, к которым он питал расположение, соответствующего телосложения и наделенный недюжинной силой, доктор Пьер Аннеброн производил солидное впечатление. Тот, кто не был с ним знаком и судил бы только по его внешнему виду, мог подумать, что перед ним каменщик, под руками которого вырастают кафедральные соборы, или один из тех знаменитых «мастеров топора», что во времена Короля-Солнце возводили для месье де Кольбера корабли-красавцы с высоким бортом или быстрые галеры. Кровь победоносных викингов играла в этом светловолосом гиганте, способном голыми руками завязать в узел подкову. В то же время пальцы его были легки, искусны и вполне сравнимы с тонкими пальцами кружевниц, так как умели выполнять весьма деликатную и тонкую работу: принять у женщины роды, обработать кровоточащую рану, а также – и это было любимым занятием доктора, которому он посвящал свой редкий досуг, – конструировать миниатюрные копии старинных лучших кораблей – они очаровали его с самых юных лет. Жизненный путь, что привел Пьера к сегодняшнему его состоянию, имел некоторую схожесть с Гийомом Тремэном, которого он был старше на три или четыре года. Сын одного доктора из Шербурга, женатого на шотландке, Пьер остался без отца в возрасте семи лет. Так же как и Матильда Тремэн, которая не смогла полюбить Канаду, его мать, Мэри Кейтленд, так и не смогла привыкнуть к Нормандии, поскольку Климах казался ей слишком теплым, и тайно вздыхала по волокнистым туманам своей родины. Овдовев, она поспешила вернуться в Дунбар, в свой отеческий дом, где в то время жила ее собственная мать в компании с престарелой тетушкой.

Эта исключительно женская атмосфера совершенно не годилась для воспитания маленького мальчика, который, находясь у подножия разрушенного замка, где Мария Стюарт и ее третий муж Босуэл боролись против восстания, поднявшегося из-за их женитьбы, скучал по своим горам Рауль, по своему саду, в котором старая смоковница раскинула свои мощные ветви, и по загадочным муаровым отблескам, появляющимся на волне, когда солнце спускается в море, чтобы там заснуть. К счастью, рыбачьи лодки Дунбара позволяли ему удовлетворить страстное желание попробовать себя в мореплавании. Это желание в душе его встречало сопротивление не менее страстного желания пойти по стопам своего отца и стать врачом…

Именно это последнее желание и осуществилось благодаря мольбам Мэри Аннеброн, которая очень боялась разлуки со своим единственным сыном. Но знаменитый факультет в Эдинбурге был не так уж и далеко, каких-нибудь двенадцать лье. Молодой Пьер блестяще сдал выпускные экзамены, получил диплом, никому не признавшись в том, что он и не собирается заниматься врачебной практикой в этой стране, в которой всегда чувствовал себя иностранцем. И потом, в душе его всегда горела жажда приключений, и время от времени охота к перемене мест овладевала им.

После смерти его матери, которая последовала три года спустя после смерти бабушки и пять лет спустя после смерти престарелой тетушки, он оказался совершенно один на всем свете, зато совершенно свободен в даже немного богат, после того как продал дом и несколько акров пустынной земли. окружавшей его. И тогда он вернулся во Францию.

Это было время, когда король Луи XVI послал графа де Рошамбо на помощь английским колонистам в Америке, так как там началось восстание против старой власти. Предполагая не без оснований, что предоставляется прекрасная возможность посмотреть страны и что его медицинские навыки могут оказаться полезными в таком путешествии, Аннеброну удалось поступить в команду корабля «Нептун», которым командовал шевалье Дестуш. 2 мая 1780 года в пять часов утра корабль покинул Брест в составе эскадры шевалье де Тернея. Направление было взято на Ньюпорт. Ему чуть-чуть не удалось пристроиться на корабль «Амазония» – быстрый фрегат месье де Ла Перуза. Хотя можно считать, что в этом судьба пошла ему навстречу: несомненно, он сопровождал бы великого мореплавателя в путешествии вокруг света и затонул бы с его кораблем невдалеке от берегов островов Тонга, но какое-то недоразумение развело этих двух людей, и доктор Аннеброн остался жив.

После Йорктауна он поселился в Америке, влюбился в молоденькую девушку из Балтимора, но избежал женитьбы, вовремя заметив, что она собирается убить сразу двух зайцев, умудрившись завысить себе цену. Чувствуя не только боль в сердце, но и облегчение от того, что ему удалось избежать наконец филе из жареной черепахи с пивом и шерри, которые три раза в неделю подавали ему в гостях у будущего тестя, он продал свой кабинет в порту и решил, что уже пришло время возвращаться в свою Нормандию.

Он добрался до Шербурга, но если гора Рауль еще стояла прежнем месте, то его детские воспоминания уже рассеялись, как дым. Старый дом с садом и смоковницей был разрушен во время высадки англичан в 1758 году… Между тем очарование этих мест, с детства знакомых ему, проникло вновь в его душу. Он решил, что будет мудро, если все решить раз и навсегда: сожаления о прошедших годах своего детства, желание больше не покидать Котантен, который он любил, поиски нового места, где можно поселиться, и работать. Он пришел в Сен-Васт на Огю и с первого взгляда влюбился в эти места, также как и Гийом Тремэн, который, будучи еще ребенком, увидел с холмов Кетеу прекрасный вид на обширные бухты, где волна переливалась перламутром.

Тут он познакомился со старым доктором Тостэном, человеком уже пожилым, усталым от прожитых лет и чересчур насыщенной жизни, и стал его ассистентом, а потом и преемником, Когда Бог призвал, наконец, его душу к себе на вполне заслуженный отдых. С тех пор доктор Аннеброн посвятил себя заботам о здоровье жителей Сен-Васта, Ревиля, Ридовиля, Ла Пернеля, Анневиля, Виселя, Васта и даже иногда Кетеу, хотя в городке был, и свой доктор. Разумеется, замок Варанвиль тоже нуждался в его таблетках, также как и солдаты из форта в Огю и в Татиу, поскольку среди них нередко бывали стычки и драки, заканчивавшиеся травмами, что естественным путем приводило их под магический скальпель доктора Аннеброна.

Жители округи ценили его. Еще больше его ценили девушки, многие из которых были не прочь очаровать этого сорокалетнего великана, немного угрюмого, но с доброй улыбкой и к тому же способного сделать хорошую карьеру. Адель Амель, всегда готовая на любую низость, лишь бы только перестать быть старой девой и поскорее надеть кольцо на палец, была, разумеется, среди них, но, как и все, в конце концов поняла, что ее усилия напрасны. Обладая иммунитетом – этот термин вошел в моду совсем недавно, – после своей американской авантюры, Пьер Аннеброн опасался их знаков внимания как огня и предпочитал до конца своих дней остаться холостяком, находя в этом положении много положительного. К тому же он питав к Агнес Тремэн безмолвное восхищение, полное уважения. Впрочем, эта романтическая любовь вполне могла перерасти в более страстное увлечение, если бы молодая женщина не вела себя так отчужденно и если бы доктор не испытывал к Гийому такого уважений, скорее даже дружеского расположения, которое очень просто зарождается между порядочными людьми.

• Предыдущая
• 47/89
• Следующая