Вы помните Пако? - Эксбрайя Шарль - Страница 14
- Предыдущая
- 14/40
- Следующая
Когда, на рассвете, Мигель вернулся домой, Конча все еще ждала его в кухне. Усталость привела инспектора в дурное расположение духа.
— Почему ты до сих пор не легла?
— По-твоему, я могла бы уснуть?
Не отвечая, Мигель подвинул себе стул.
— Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил, — проговорил он, не глядя на жену.
Конча достала бутылку хереса, хранившуюся в доме для торжественных случаев. Полицейский осушил две рюмки подряд.
— Похоже, я не скоро забуду эту ночь! — вздохнул он.
— Ты его видел? — робко спросила жена.
— Риберу? Нет… Должно быть, он остался в баррио. Я ужасно устал. Пойду лягу.
Мигель встал и по дороге ласково положил руку на плечо жены.
— Прости, что заставил тебя волноваться… Боюсь, я уже ни на что не годен… Только и делаю, что ошибку за ошибкой, а из-за этого Пако…
Конча перебила мужа.
— Не думай больше о Пако, Мигель. Мы не должны о нем говорить…
— Но ты одобряешь мое решение отомстить за него, правда?
— Возможно, но, повторяю, лучше бы ты оставил эту заботу другим. У тебя и без того неприятности.
— Хорошо, Кончита, — немного поколебавшись, сказал он, — раз ты так хочешь… Мы немного поспим, а потом уедем в Сопейру.
Их разбудил телефонный звонок. Оба проспали всего несколько часов. Конча с трудом открыла глаза. Мигель же погрузился в такое оцепенение, что не мог двинуться с места.
— Пусть себе звонят, — проворчал он.
Инспектор снова уснул, а его жена натянула на голову одеяло, чтобы больше не слышать пронзительного звонка. Однако, надо думать, тот, кто хотел с ними поговорить, отличался большим упрямством, ибо телефон продолжал трезвонить. В конце концов Конча не выдержала и подошла к телефону.
— Алло!
— Донья Конча?
— Да.
— Это Мартин… Так вы не поехали в Сопейру?
— Мы слишком поздно легли, дон Альфонсо, и решили сесть на дневной поезд.
— Мигель дома?
— Да, спит.
— Разбудите его! Нечего валяться в постели в десять часов утра!
— Послушайте, дон Альфонсо, не могли бы вы дать Мигелю еще немного отдохнуть? Он совсем недавно вернулся…
— А ведь я не так уж поздно привел его домой, верно, донья Конча? Или Мигель опять куда-нибудь ходил?
По тону комиссара Конча поняла, что для него очень важно получить ответ на этот, вроде бы безобидный вопрос. Лгать дону Альфонсо она не решилась, но попробовала уклониться.
— Вообще-то…
Но голос комиссара на том конце провода вдруг зазвучал необычайно сухо.
— Я хочу знать, выходил ли Мигель из дому. Так да или нет?
Пришлось отвечать.
— Да.
Дон Альфонсо совсем посуровел.
— Немедленно разбудите мужа, донья Конча, и передайте ему, чтобы сейчас же ехал в управление. Слышите? Сейчас же!
И, забыв попрощаться с собеседницей, комиссар повесил трубку. Это так не походило на всегда любезного Мартина, что Конча встревожилась. Мигель спросонок очень плохо принял распоряжение начальства и, сердито ворча, побрел в ванную. Увидев в зеркале собственное отражение, он подумал, что не раз задерживал людей, куда меньше смахивающих на висельника, нежели он сам в данную минуту. Из дома инспектор вышел с мучительной мигренью, однако он надеялся, что пока доберется пешком до управления, боль несколько поутихнет.
Когда Мигель вошел в кабинет комиссара Мартина, тот поглядел на часы и сухо заметил:
— Четверть двенадцатого… Вы, я вижу, не слишком торопились.
Тон дона Альфонсо не понравился Люхи.
— Я шел пешком, — буркнул он.
— Кажется, я достаточно ясно дал понять вашей жене, что хочу видеть вас безотлагательно!
Мартин держался так агрессивно, что Мигель сразу ощетинился.
— У меня болела голова, и я подумал…
— Я люблю, когда мои приказы исполняют неукоснительно, инспектор!
— По-моему, я всегда так и делаю. Разве нет?
— Я тоже так думал, но не вам ли было приказано сегодня утром уехать в Сопейру?
— Я слишком устал и никак не думал, что отсрочка всего на несколько часов…
— Что вы думали или не думали, меня не интересует, инспектор. Между прочим, вы достаточно давно здесь служите и должны бы знать, что приказ есть приказ!
— Я уеду сразу после полудня, жена уже собирает чемоданы.
— Возможно, это больше не понадобится.
— Не понимаю, сеньор комиссар…
— В последнее время вы что-то многого не понимаете, Люхи, слишком многого… С недавних пор вы начали изрядно своевольничать, инспектор. И я вынужден снова напомнить вам, что здесь отнюдь не приветствуются действия по собственному почину. Мы не любим тех, кто воображает, будто он умнее всех на свете, а в результате делает одни глупости, если не кое-что похуже!
Мигель хорошо помнил, чем обязан дону Альфонсо, но допустить, чтобы с ним разговаривали подобным тоном, не мог.
— Я полагал, что сегодня ночью мы уже окончательно объяснились на сей счет?
— Я тоже так думал, но, очевидно, ошибся, раз вы продолжаете делать по-своему. Инспектор Люхи, я должен с прискорбием отметить, что вы не заслуживаете доверия, которое я оказывал вам до сих пор.
Мигель вскочил, побледнев от обиды.
— В таком случае, сеньор комиссар, прошу вас принять мою отставку!
— Боюсь, что не могу этого сделать.
— Простите?
— Инспектор, в отставку может подать лишь тот, кто состоит на действительной службе, а вы более не служите у нас, Мигель Люхи.
— И с каких же пор?
— С десяти часов этого дня.
— Иными словами, вы меня увольняете?
— Возможно, дело гораздо серьезнее… В котором часу вы вернулись домой?
— Но вы ведь были со мной и…
— Нет, во второй раз?
Вопрос застал Мигеля врасплох, и на мгновение он растерялся.
— Что ж… пожалуй, часов в пять…
— И куда же вы ходили?
— Просто погулять… никак не удавалось уснуть…
— А в каких краях вы гуляли?
— Да так, брел наугад…
— А вы, случаем, не побывали на калле дель Хоспиталь? Точнее, в окрестностях калле де Аурора?
Мигель опешил. Откуда, черт возьми, дон Альфонсо об этом узнал?
— Верно, сеньор комиссар.
— Так-так… Быть может, вы хотели повидаться с Антонио Риберой?
— Да, действительно.
— И… зачем же?
Люхи пожал плечами.
— Сами знаете… Пако…
— Так вы виделись с Риберой?
— Нет… Я битых два часа прождал у двери, но парень так и не появился.
— Странно. И однако он был совсем неподалеку — на калле Беато Орьоль.
— И что же он там делал?
— Умирал… и, я думаю, очень мучительной смертью. Риберу пырнули ножом в живот. Точно так же, как некогда вашего отца…
— Не может быть!
— Но это правда, Мигель Люхи. И мне было бы очень интересно узнать, каким образом вы докажете, что не вы его убили.
Мигель так ясно понимал всю безвыходность положения, что даже не отреагировал. Кто-то другой прикончил Антонио Риберу, который мог бы рассказать ему об убийстве Пако. По этой ли причине разделались с парнем или тут дурацкое совпадение? В конце концов, его мог ударить ножом и какой-нибудь бродяга… Мигель слишком хорошо знал полицейскую кухню, и тут же сообразил, что угодил в тупик и выпутаться почти нет надежды. Все оборачивалось против него: и желание отомстить за Пако, и ссора с Вилларом и его подручными, и то, что он побывал ночью в квартале, где произошло убийство… Даже самый щепетильный судья не колеблясь отправит его на эшафот. Люхи с трудом проглотил слюну. Но больше всего его заботила не столько собственная незавидная судьба, сколько будущее Кончи. Что станется с ней, если его приговорят к смерти? На что она будет жить? Он, Мигель, не желал подчиняться ничему, кроме жажды мщения, и прислушивался лишь к ненависти, с давних пор поселившейся в его душе, и вот результат. Он не только потерпел поражение, но и погубил ту, что ни разу не причинила ему никакого зла, наоборот! Не говоря уж о том, что на дона Альфонса тоже могут возложить ответственность за ошибки подчиненного — все ведь знают об их дружбе… Люхи посмотрел на комиссара.
- Предыдущая
- 14/40
- Следующая
